Владимир Маталасов - Я всё ещё не спел…

• Название: Я всё ещё не спел…
• Автор: Владимир Маталасов
• Жанр: Поэзия

Спасибо вам, друзья, за то, Что собрались к плечу плечо, Давайте ж по душам поговорим. Мы просто лишь романтики, Мы – пишущая братия, Как можем, видит Бог, так и творим.

---

Случайная встреча

Там, на приморском бульваре,
Где кипарисы цветут,
Встретил Серёжка
девушку Варю
В стайке весёлых подруг.

Встретил, и тут же влюбился
В смуглого свежесть лица,
В чёрные брови,
в косы, в ресницы,
И в голубые глаза.

Взгляды их, лишь на мгновенье,
Вспыхнули светом зари,
Но только оба,
в миг откровенья,
Мимо друг друга прошли.

То лишь случайная встреча
В жизни мальчишки была:
Сколько их будет!
И загоралась
В небе ночная звезда.

На медицинские темы

***
Врач:
«Так, бабуля!
Раздевайтесь,
там,
за ширмой».
Старушка:
«Стыдно-то как,
ангел мой хранитель!»
Через минуту – глас
надрывисто-призывный:
«Ану-ка подь сюды
пративный шаблажнитель!»

***
«Какие жалобы, больной: вы нездоровы?
Боль меж лопатками?.. На «нет» её свести?..
Вы пьёте, курите? Как с женщинами?..»
«Что-о вы!!!»
«Так это ж крылья у вас начали расти!»

***
«Скажите, доктор, я смогу играть на скрипке,
Когда аппендикс мне – того, чтоб не хворал?»
«Конечно!» «Клёво!.. Ведь на ней,
без всякой скидки
Признаться, раньше никогда я не играл!»

***
«Считали ли, больной, вы перед сном,
Как я советовал?“ „Ну, как бы вам сказать:
Считал… До миллиона… А потом…»
«Уснули?» «Нет, уже пора было вставать!»

***
«Что-то звонит в правом ухе, доктор…
Так и знайте! Что мне делать?»
«Очень просто:
вы не отвечайте».

***
Медсестра: «Доктор! Новый больной
Всё в пищалку какую-то крякает»
«То, видать, до охоты охотник большой
«Утку» просит подать, вот и вякает».

***
На первый раз больному гланды удалили,
А на другой – был удалён аппендицит.
На третий: «Что болит у вас?» – спросили,
Он скрыл тот факт, что голова его болит.

Объятый вечностью

Объятый вечностью и времени подвластный,
Стою на тонкой разделительной черте
Двух бесконечностей,
одной ногою в прошлом,
Другой – где будущности
контуры не прочны,
Где хода мыслям быстротечным нет:

Разброд в них полный,
без созвучья и согласья.
Цветастых точек, линий ломаных узор,
И вереница лиц давно забытых в одночасье,
Родных до боли, что волнуют и туманят взор.

Чересполосье в крапинку туманною завесой
Прикрыто, словно легковесною вуалью.
Спиралью сказочной и вычурно-белесой,
Закрученную призрачным повесой
Былых времён, вонзаюсь вертикалью
В метафизическую, жидкую среду.

Я отболел своё, я отстрадал душою;
Глас неба призывает, я к нему лечу.
Когда умру – ничто не вечно под луною, —
Перекрести меня, потом задуй свечу.

Игра воображения в цветах калейдоскопа:
Мелькание событий, образов, фигур,
Чередованье их в лучах гелиотропа,
То в нём порядок, то сплошной сумбур.

Вдруг вспышка, с чёрной точкой посредине,
Растёт она сквозь булькающий зуммер,
Перекрывая свет, его уж нет в помине.
Черным-черно. Легко мне. Всё! Я умер!

Снимите шляпы

Снимите шляпы перед мыслью, господа,
Пред высшей точкой иерархии достоинств;
В изысканных манерах и тонах
Склоните головы свои, свершая поиск

В сусеках памяти одной из ипостасей,
Созвучной только формуле Вселенной
И логике всепоглощающих начал,
Её константы унитарно-неизменной.

Предпочитаемое издревле главенство
Субстанции эфирной, невесомой,
Предполагает вектор совершенства,
Что миром правит в общности искомой.

Откуда поле, источаемое еле
На вид невзрачным, блеклым, серым веществом,
Берётся, нам неведомо доселе,
И трансформируется, формою влеком.

Нам дарит мысль минуты откровенья,
Возносит к дальним, неизведанным мирам
В кратчайший миг, в одно мгновенье,
Иль ниц бросает вдруг к своим стопам.

А посему по полной застегнитесь,
Поправьте галстук новый, лацкан пиджака,
Расслабьтесь внутренне и внешне соберитесь!
Снимите шляпы перед мыслью, господа!

Утро

Утро солнышком дышало
И росою умывалось,
В бледно-розовом тумане
Небо с радугой игралось.

Льётся песня жаворонка
Над широкими полями
Над просёлками степными,
Над зелёными лугами.

Родниковый ключ струится
Тихим пролеском. Меж сосен,
Меж вершинами курганов
Уж проглядывает осень.

Обозначь меня

Обозначь меня тонкой линией,
Лёгким пёрышком, дуновением,
Звёздной россыпью, белым инеем,
Тихим шёпотом, откровением.

Всё что в силах дать, я тебе отдам:
Зори вешние, ночи ясные,
Плеск воды речной, пенье соловья,
Шум листвы дубров, ночи страстные.

Я давно твоя наречённая,
И судьбой навек мы повязаны,
Тихим ангелом, не прощённою,
Над тобой кружить мне заказано.

Перламутровой поволокою,
Словно тонкою паутиною
Прикрываю суть потаённую
Тайны вечного мироздания.

Тонко чувствуя мысль изящную,
Подсознанием изощрённую,
Вдруг коснусь крылом проходящего
Мимо, знанием испещрённого.

Принимай меня уж такой, как есть,
Не глумись, не шей ниткой белою,
Я природа есть, ты же – человек,
Гомо сапиенс, покровитель мой.

Мы ловим кайф

Мы ловим кайф, вдыхая фимиам
Благочестивейших порывов совершенства;
Здесь электрическая ночь,
и электрические искры там,
Где вороха любви и благоденства.

Из недр из городских в ночной туман,
Клокочущим вулканом низвергаясь,
Бьёт шума, лязга, скрежета фонтан,
По тверди плоской с шумом расползаясь.

Пурпурные зарницы полыхают
В блуждающих потёмках мирозданья,
И призрачные блики излучают
Огни Святого Эльма. Зазеркалья

Космического предначертан путь:
Сжимается во времени пространство
Из «чёрных дыр», и звёздное убранство.
Процесс пошёл, его уж не вернуть

Назад. На электроны и частицы
Элементарные поделен будет мир,
Всё в вакуум вселенский погрузится
И в гравитационный элексир.

Мы станем огнедышащею плазмой,
Мы в точку атомную схлопнемся опять,
Чтобы взорваться в многовекторном пространстве
В мгновенье, и всё заново начать.

Вся наша жизнь…

Вся наша жизнь – цирк «шапито»!
Вот кто-то ходит по канату,
В клеть с тигром смело входит, но
Рискует всем… согласно штату.

А вон трапеция парит
В объятьях цепких акробата.
Неверный хват, и он – летит
В тьму неизвестности куда-то.

А сколько клоунов… Не счесть!
Паяц паяцем погоняет…
Всех нас – кто будет, был и есть, —
Что завтра ждёт? Никто не знает.

Судьба

Как истина бывает непреложной,
Так должно утверждаться без сомненья,
Нет в жизни ничего достойней,
Чем к цели праведной стремленье.

Нам вечно где-то что-то не хватает,
Совсем чуть-чуть, в преддверье суеты,
И призрачное счастье догоняя,
Хватаемся за поручни судьбы,

Которую мы сами выбираем
Порой бездумно, легковесно, без нужды,
Взамен же в результате получаем
Щелчки, пинки, ушибы, синяки.

Винить себя в том надо непременно
За леность мысли, злу непротивленье,
За равнодушье спрятавшись скабрезно,
Во имя душ людских раскрепощенья.

Греха в том нет, коль где-то оступился,
Была бы лишь на месте голова.
Узрев свою ошибку, повинился,
И – так держать, вперёд, на все века!

«Нам свыше уготован путь великий!», —
Не уставайте непрестанно повторять,
Чтоб в жизни скоротечной, многоликой
Всегда во всём вы были бы на «ять».

Тебе поём судьба, наш просветитель,
Уклад сей жизни многовековой,
Тебе – обожествлённая обитель
И тайный кладезь мудрости людской

По мостовой…

По мостовой шагал мужчина
В пенсне и с портфелем в руках
Держался он весьма солидно,
Но было видно, дело – швах.

Завидев дом, шаги прибавил,
Нырнул за угол вожделен,
Но долго ждать себя заставил
И… чародейкой взят был в плен.

Хоть велика ты роль соблазна,
Терпенью всякому – кранты!
Интеллигент тот, сообразно,
Сухим не вышел из воды.

На веки вечные

За храма мироздания углом
нас поджидает девственная Вечность:
Её мы дети. От рождения билет
нам всем в неё заранее заказан,
Там встретимся, всем скопом, как один
на времени не глядя быстротечность.
Но встреча эта что-то нам сулит —
бессмертье душ, иль что ещё? Не знаем!

В пространственные формы облачаясь
причинности и временные рамки,
Летим мы в Вечность, на галактик зов,
в холодную, седую неизвестность,
Выстраиваясь дружно в очерёдность,
предписанную свыше. Спозаранку
Бросаемся в объятия Вселенной,
не глядя ни на что, и даже на её разбежность,

На то, что где-то на задворках мира,
в его безбрежных, дальних закоулках,
Пронизывая звёздных путь скоплений,
стрелою мчимся где «Корабль Арго»
С его Кормою, Килем, Парусами
и Компасом в космических проулках
Давно уж поджидают непременно,
чтоб к Магеллановым
привзнесть нас Облакам,

В Тукана твердь и Рыбы Золотой.
Аэролит, свершивший астроблему,
Каприччо жизни микрокосму он пророчит
безотлагательно; живой ретроспективой
Нам философию небытия вещает,
не обойдя любого стороною.
И в созидающее, высшее начало
вдруг окунаемся мы всею головою,

Чтоб жить, мечтать, надеяться и верить,
любить безмерной, праведной любовью,
Чтоб всюду поспевать. Но вот не станет
всех нас; пройдут, промчатся годы,
Столетий вереница, цепь тысячелетий,
Земля всё так же будет коловертить
До той поры, пока не поглотит
её коллапс коллизии вселенской.

Ну а покуда где-то в подсознанье
на «деус эксо махина» мы ставим,
В Пьер-Сен-Мартен стремглав давно летим
на встречу с распрекрасною Каллисто.
И факел свой Гефест рукой затушит
в преддверии волны «фата моргана»,
И Мнемосина вдруг покинет нас
на веки вечные, с душой сообразуясь.

Роса лишь только пала