Владимир Маталасов - Я всё ещё не спел…

• Название: Я всё ещё не спел…
• Автор: Владимир Маталасов
• Жанр: Поэзия

Спасибо вам, друзья, за то, Что собрались к плечу плечо, Давайте ж по душам поговорим. Мы просто лишь романтики, Мы – пишущая братия, Как можем, видит Бог, так и творим.

---

Бывают минуты в жизни

Бывают минуты в жизни,
Когда нам ни что ни в радость.
Так что же, давай, дружище,
Возьмём на поруки слабость!

Тогда нам с тобой не надо
Не петь, не мечтать, не смеяться,
Ведь слабость – удел только слабых,
И с силой куда нам тягаться!

Но вспомни ты лучше о друге,
Когда надвигаются тучи,
Его лишь окликни, и тот час
Тебе он протянет руки.

Тебе с ним вдвоём будет легче
Тащить этой ноши тяжесть,
Он быстро вдохнёт в тебя силы
И снимет минутную слабость.

С чего бы это я

С чего бы это я так сильно загрустил:
По дому что ль, по тройке с бубенцами,
По тем местам, что с детства полюбил
За их берёзы с пышными ветвями?

Не потому ль, что мне
всё снятся по ночам
Осиротевший сад и зимняя дорога,
И будто ждёт меня старушка мать
У самого домашнего порога?

А может потому, что вспомнил о друзьях,
О песнях тех, что пели мы когда-то
О дальних странах, о бушующих морях,
О девушках из города Багдада.

Всё было, словно сон… Всё было так давно,
И кануло куда-то, безвозвратно.
То было, или нет? Коль было, то прошло?
Прошло! А жаль!.. И нет пути обратно…

А ну, отбрось-ка друг
раздумья,
не хандри,
Быть может этого и не было всего,
Творишь – помилуй Бог, – так и твори,
И грусти места быть здесь не должно.

Натюрморт

На ломберном столе шампанского бокал
Искрящегося в бликах полутеней,
Он не допит; в хрустальном башмачке
Дымящийся окурок сигареты.

Надкусанное яблоко со шкуркой апельсина,
Распластанные розы из упавшего вазона
И на сукне следы разлитого вина.

Раскрытый Джона Китса томик небольшой,
Клочок бумаги со словами «Прозит!» и «Прощай!»
И кисть руки в митанке на краю стола
С зажатым в пальцах браунингом дамским…

То, знать, судьба сулит постфактум декаденства!

Другу

Прощай друг мой! Прощай, и до-свиданья!
Знать никому на жизненном пути
Неведомы судьбы предначертанья,
Не спрятаться от них и не уйти.

Не довелось нам свидеться с тобою,
Но будущее встречу нам сулит.
Все будем мы подвержены покою
Там, где душа с душою говорит.

Брёл себе странник

Брёл себе странник дорогою длинною
В рваном, убогом убранстве. В руке
Посох, сума чрез плечо перекинута,
Кудри младецкие на голове
Иссиня-чёрные, ленточкой взятые,
Кротость в глазах, на устах – благовест.
Зной предполуденный, ширь необъятная,
Пение птиц голосистых окрест.

Видит ходок мужичка, свежесрезанных
Жёрдочек гору. В такую жару,
Мил человек, вопрошал, чем же занят ты?
Людям дорогу мощу я к добру
Сими жердями. А ты уж, как водится,
Ноги – не кремень, присядь, отдохни,
Вот под раскидистой этой берёзкою,
Да и с отшельником поговори.

И потекла тут беседа пространная
Неторопливым журчаньем ручья,
Слово да за слово. Время желанное
Уж на исходе. Прости, брат, пора,
Мне за работу свою снова взяться бы,
Молвил отшельник. Скиталец гласил,
Были слова ваши лицеприятными,
Дай-то вам Боже терпенья и сил!

Дальше идёт миром вечным, незыблемым,
Вновь на пути чей-то образ возник:
Розовощёкий, не в меру упитанный,
Знатного роду, вестимо, мужик.
Весь за работою, потом подёрнутый.
Косточек горы. В такую жару,
Мил человек, вопрошал, чем же занят ты?
В рай себе тропку костями мощу

Или не видишь? Ступай себе далее,
Некогда лясы точить мне с тобой,
Молвил детина, а путник в усталости
Путь свой продолжил, качнув головой.
Солнце в зените, жара несусветная,
Воздух колеблет палящий эфир
Без дуновения, проникновения
В благопристойный, сияющий мир.

Скоро ли, долго ли странствовал по миру
Вечный скиталец, приблизился срок,
И возвращался он пыльной дорогою
Старцем седым, в свой заветный чертог.
И на обратном пути, так уж сталося,
Той же сторонкою он проходил,
Где блудный отрок, без сна, без усталости,
В рай себе тропку костями мостил.

Что же он видит? Там топь непролазная,
Крики, проклятья и стоны людей,
Вопли, стенания. В том мироздании
Песен своих не поёт соловей.
Звуки, в груди от волненья теснимые,
Гнали скитальца от гиблых тех мест
Прочь. Предстоящею встречей томимые,
Мысли влекли предначертанный крест.

Шествует дальше ходок неприкаянный
Вот уж которые сутки подряд.
Что ж вдруг он видит? Края благодатные,
В буйном цветении сказочный сад.
Вспомнил тут странник седого отшельника,
Как тот точал, выбиваясь из сил,
Как из жердинок, тогда, свежесрезанных,
Людям дорогу к добру он мостил.

Песнь жаворонка лугами проносится,
С веток акации – трель соловья
Нежной усладой звучит, и полощется
Зыбь водяного, живого ключа.
Коль этот край на пути тебе встретится,
Путник усталый, присядь, отдохни,
Богоугодного вспомни отшельника
И добрым словом его помяни.

Весна

Весна, апрель, природа оживает,
Гирлянды белоснежных облаков
На гладь земли живую тень роняют
Средь вешних трав и луговых цветов.

Дрожит в лучах рубиновых светила
Туманом затушёванная даль
Опаловых тонов, неуловимо
С зари снимая тонкую вуаль.

Рассвет подёрнут радужным сияньем,
И россыпь бриллиантовой росы
Лежит на изумрудном одеянье
Бескрайней, оживающей степи.

Вот если бы

Вот если бы найти черту,
что отделяет нас от вечности,
И отодвинуть бы её
как можно дальше от себя,
То совершенствовался б мир
до беспредельной бесконечности
Глубин причинности мирской
в пределах рамок бытия.

И торжество познания,
лишь только разуму присущего,
Рождает всплеск престиссимо,
чтоб мыслью быстротечною
Преобладать над скоростью
течения начал грядущего
Путём послевоздействия
величиной конечною.

Мы движемся недвижимо
в пространства формы облачённые,
На ощупь продвигаемся,
пульс жизни явно чувствуя,
Вторгаясь космофункцией
в пределы неопределённые,
Что зиждется на опыте,
ему во всём сопутствуя.

Мир многогранный многолик,
он в область тайных сфер вторгается,
Где нет нас, в то же время
есть тройное преломление
В объёме линз пространственных:
там время гравиискажается
На временных участках форм,
без видоизменения.

Блуждаем тенью зыбкою
в координатах мы пространственных,
Где место есть великому,
где место есть ничтожному,
То исчезая призраком
средь эфемерных действ убранственных,
То возрождаясь Фениксом
по смыслу непреложному.

По счёту по глобальному —
мы есть-нас нет, и тем всё сказано,
Мы самоустраняемся
сквозь призму неизвестности;
Нас – полное отсутствие там,
где Его перстом указано,
И полное излишество
в присутствии суетности.

За круга квадратурою ни зги не видно:
зреть не велено;
Летим в неё безропотно
с фронтальным ускорением,
Не в состоянье будучи дознаться
сколько ж нам отмерено
В координатах призрачных
скитаться пред забвением.

Я… крою ямбом и хореем

Я шестистопным крою ямбом и хореем,
Затем сопфической строфою и рондо,
Бью пятисложником по разным логаэдам,
Гекзаметром стелюсь – мне всё одно.

И буриме просодией на вольный стих ложится,
Верлибр в секстину с тропом целится стопой,
Вот перевертень с дактилем резвится,
С версифицированным метром и строкой.

Струится монорим и моностих с арузом,
Рефрен с пеоном впендрились в спондей,
И белый стих округлился арбузом,
В четверостишье превратившись поскорей.

И силлабо-тонический партаксис на трохее
Всё метит в сильно-слабые места,
Чтоб влезть на стихотворном на размере
На пьедестал пьеты и кой-куда.

Переакцентуация двустишия вершится,
И слог на рифму прётся, напролом,
Да будет стих! Да пусть в глазах двоится!
И я вершу, чтоб сделать ход конём.

Случайная встреча

Там, на приморском бульваре,
Где кипарисы цветут,
Встретил Серёжка
девушку Варю
В стайке весёлых подруг.

Встретил, и тут же влюбился
В смуглого свежесть лица,
В чёрные брови,
в косы, в ресницы,
И в голубые глаза.

Взгляды их, лишь на мгновенье,
Вспыхнули светом зари,
Но только оба,
в миг откровенья,
Мимо друг друга прошли.

То лишь случайная встреча
В жизни мальчишки была:
Сколько их будет!
И загоралась
В небе ночная звезда.

На медицинские темы