Яков Бутович - Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

• Название: Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России
• Автор: Яков Бутович
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-8242-0142-0

Имя Якова Ивановича Бутовича (1882–1937) хорошо известно историкам коневодства в России. Коллекционер, редактор и издатель журнала «Рысак и скакун», владелец конного завода всю свою жизнь посвятил всемирно известному орловскому рысаку.

Я. И. Бутовичу принадлежал конный завод в Прилепах в Тульской губернии, недалеко от Ясной Поляны. Позднее, в тяжелейших условиях послереволюционной разрухи ему удалось сохранить племенной фонд знаменитой породы. Его рысаки были связаны кровными узами с рысаками других заводов, и, желая проследить развитие породы, Бутович принялся за составление летописи лучших рысаков. Эту работу над книгой автор начал в 1926 г., когда судьба его завода уже висела на волоске, и продолжил после ареста в 1928 г., находясь в заключении.

«Архив сельца Прилепы» будет интересен и специалистам, и широкому кругу читателей, всем, кому дорог орловский рысак, ставший по выражению Бутовича, частью русской культуры.

---

Поездку в Аргамаково я буду описывать, когда наступит черед говорить о заводе Шибаева, а теперь перейду к тем трем кобылам, которых я тогда купил. О Гичке и Струе я скажу всего несколько слов, а на Каше должен буду остановиться со всей обстоятельностью, к которой обязывает меня имя этой знаменитой кобылы.

Из числа продажных кобыл я быстро выбрал Гичку и Струю и купил их по 900 рублей. Гичка была вороная, правильная трехвершковая кобыла, ничем не бросавшаяся в глаза, но, конечно, выше того материала, который был у меня в заводе. Мне особенно симпатично было то, что она являлась дочерью Бедуина-Пылкого, родившегося от старого Бедуина, то есть Бедуина-Парижанина, и Пилки, матери Полотёра. И старого Бедуина, и Полотёра я любил и ценил. Со стороны матери Гичка происходила от жихаревских лошадей, которыми я никогда не увлекался и происхождение которых считал недостаточно фешенебельным. Гичка имела рекорд 5.31,6 и регулярно жеребилась в заводе Шибаева. У меня она дала четырех жеребят и год не была случена. Я ее продал в 1909 году на Дон И. М. Грекову. Лучшими ее детьми были Губернатор 4.50 и Галилея 1.39, потом заводская матка у А. Н. Синельникова.

Другая кобыла, Струя, пришлась совсем не ко двору. Она была хороша по себе, и я ее взял как внучку Гранита графа К. К. Толя по отцу и Сметанки К. В. Колюбакиной по матери. У меня в заводе она скинула, после чего так рассыпалась, что я поспешил ее продать.

Теперь перейду к покупке Каши. Вместе с Сахновским мы посмотрели всех заводских маток на выводке, и больше всех мне понравилась Каша. Вечером мы поехали в табун, я еще раз хотел посмотреть маток на свободе. Шибаевский табун ходил довольно далеко, верстах в пятнадцати от усадьбы, и мы с Сахновским поехали туда в линейке. Среди холмов, ложбин и оврагов, промеж золотистых полей и местами поросших кудрявым кустарником пригорков ходил табун рысистых маток. Над сонной речонкой, по пологому склону бугра, были устроены пригоны, и там все лето укрывался от жары табун маток, который остальное время и днем, и ночью ходил на пастбище. Долго вместе с Сахновским бродили мы по табуну, и здесь Каша мне еще больше понравилась. Куда ни посмотришь, а перед глазами все она, и я не мог ею налюбоваться.

«Ну, Яков Иванович, кого выбираете?» – спросил меня Сахновский. Я ответил, что Кашу. Сахновский одобрил мой выбор, сказал, что это одна из лучших кобыл у них в заводе, и добавил: «Нечего делать, дал слово уступить кобылу на выбор – и уступлю!» После этого он снял шапку, перекрестился, обнял меня и тут же поздравил с покупкой замечательной кобылы, добавив, чтобы я ее берег всячески и что от нее я отведу знаменитых лошадей. Цена кобыле оказалась 900 рублей, то есть та же, что Гичке и Струе! Это была исключительная любезность со стороны Сахновского, ибо я думал, что за Кашу он спросит тысячи три или четыре.

С. Ворошилов. «Каша» (Литой – Комета), р. 1894 г., вор. коб. зав. П. Г. Миндовского

Каша (Литой – Комета), вороная кобыла, р. 1894 г., завода П. Г. Миндовского. Не бежала, но, по словам Сахновского, готовилась на Дерби, ехала очень резво, но сломалась. Сахновский утверждал, что Каша была резвейшей кобылой и кандидаткой на выигрыш Дерби. Лишь несчастный случай якобы помешал этому. По себе Каша была исключительно хороша и правильна. Я считаю ее одной из наиболее совершенных кобыл, мною когда-либо и где-либо виденных. Росту в ней было четыре или четыре с половиной вершка. Масти она была вороной, лысая и имела три ноги белых: обе передние – выше половины пясти, а левая задняя по скакательный сустав была неровно бела. Голова у Каши была сухая, прямо скульптурная, с широким лбом и умным, добрым глазом; шея превосходная по выходу и рисунку и с небольшим гребнем; спина короткая, прямая, связка богатая. Ноги были сухи, и она исключительно правильно стояла, особенно при этом бросались в глаза короткая, но правильная бабка и короткая пясть. Кобыла была достаточно глубока, но не так низка на ногах, как некоторые другие рысистые матки. Каша была не только хороша по себе и породна, но и чрезвычайно изящна. Она очень напоминала Красу, свою бабку со стороны отца.

Краса 5.12 (Закрас – Ходистая), р. 1866 г., зав. М. С. Мазурина

Если сравнить ту фотографию Красы, где она изображена в «американке» с высокими колесами, с фотографией Каши, воспроизведенной в альбоме Максимовича, видно, что у обеих кобыл общая и крайне характерная линия верха и какая-то особая, им одним присущая округлость форм. Это не те неприятные закругленные формы, которые многими знатоками совершенно справедливо ставятся в укор лошадям, а, наоборот, какая-то особая компактность и упругость, выдержанная в мягких, закругленных линиях, скорее, даже контурах. Каша была крупнее Красы. Несомненно, что и наклонность к передаче рыжей масти сыновьями Каши Котом и Кронпринцем идет из того же источника. Интересно, что в Прилепском заводе кобыла Природа (Кронпринц – Приятельница) в миниатюре точно повторяет Кашу, а стало быть, и Красу.

Каша очень интересного происхождения: она дочь Литого и Кометы. Сам Литой показал недурную резвость и затем состоял производителем в тулиновском заводе времени его упадка, где дал хороших лошадей. После революции, часто бывая у П. Г. Миндовского, я видел у него пастельный портрет Литого работы Грекова. Так как изображение Литого нигде и никогда не было напечатано, то я могу сказать, что это была крупная, сухая, дельная и очень красивая лошадь. Литой был исключительно высокого происхождения: он сын Любезного и Красы. О породе Любезного и его значении в рысистом коннозаводстве я распространяться не стану, ибо эта лошадь имеет историческое имя. Когда Кронпринцу было четыре года и Синегубкин впервые увидал его в Прилепах на езде, то нашел в нем сходство с Любезным и рассказал мне, что Любезный давал много лопоухих лошадей, что в свое время приводило в ужас хреновское начальство. Много позднее, когда Кронпринц был оставлен производителем в моем заводе и от него стали появляться дети, то известный процент его приплода имел слабые уши.

Любезный 5.12 (от Любезного), р. 1872 г., зав. В. И. Ознобишина, линия Лебедя 4-го

Мать Литого, знаменитая своими бегами и победами рыжая мазуринская Краса, выигравшая в свое время и Императорский, и затем Международный приз в Вене, и массу других призов, была кобылой исключительного происхождения. Ее отец, призовой Закрас завода Иевлева, был сыном известнейшего серого Кролика из линии Горностая. Матерью Закраса была хреновская кобыла Непобедимая, дочь Непобедимого 2-го. Таким образом, Закрас состоял из чистейших элементов орловской породы и, как передавал мне П. Г. Миндовский, а еще ранее Н. С. Тихомиров, был необыкновенно хорош и породен. Я этому охотно верю, ибо имел портрет Кролика, отца Закраса, и, судя по этому портрету, Кролик был удивительной лошадью. Соединение чистейшего по кровям Закраса с кругом голохвастовской кобылой Ходистой и дало Красу. В породу Ходистой вошли лучшие имена старого голохвастовского завода, а именно Мужик и шишкинский Бычок.

Н. Сверчков. «Непобедимый 2-й» (Чистяк 3-й – Кривая)

В третьем поколении эта родословная упирается в кобылу Наследницу, одну из немногих дочерей Заступника (он же Наследник). О самом Заступнике и его немногочисленных, но выдающихся дочерях я уже писал и как-то даже посвятил этой лошади отдельный этюд. Словом, отец Каши Литой как со стороны отца, так и со стороны матери был лошадью выдающегося и весьма интересного происхождения.

Матерью Каши была гнедо-пегая кобыла Комета, родившаяся в заводе А. А. Соловцова. Она была в свое время очень резва и выигрывала. Попытаемся объяснить ее гнедо-пегую масть, столь необычную для рысистых лошадей в наше время. Фотографии Кометы не сохранилось, но я видел у Миндовского фотографию его табуна, и там на первом плане пасется Комета. Пегой в полном смысле этого слова ее назвать нельзя: она была гнедая и на брюхе у нее имелось большое белое пятно. За время своей заводской деятельности Комета не дала ни одной пегой лошади, хотя и перебывала в нескольких заводах и крылась разными жеребцами. Мать Кометы, рыжая кобыла Искра, не давала не только пегих, но даже отметистых лошадей, о чем мне говорил Юрлов, в чьем заводе Искра одно время состояла заводской маткой. Я считаю, что пежину она получила через своего отца Кролика, который был лошадью посредственного происхождения и по материнской линии едва ли принадлежал к рысистым лошадям. Мать Кролика Хапушка была дочерью Чистой от Чернички, произошедшей от кобылы без имени. А со стороны отца Черничка была внучкой Хапуги Н. Д. Домогацкого, которая едва ли была рысистой лошадью.