Михаил Мазель - Монологи с Макаревичем

• Название: Монологи с Макаревичем
• Автор: Михаил Мазель
• Жанр: Биографии и Мемуары

Однажды Андрея Макаревича спросили, кто повлиял на него в детстве. Он ответил, что Булат Окуджава и группа «Битлз». Если мне зададут подобный вопрос, я отвечу – Булат Окуджава и группа «Машина Времени». Эта книга – рассказ о моём творческом формировании. С одной стороны – поэтический сборник. С другой – истории из моей жизни с десятилетнего возраста. И стихи и истории, так или иначе, связаны с творчеством Андрея Макаревича. Но эта книга не о нём и не о его группе, а обо мне и о «моём времени».

---

Антисоветской песней, как легко догадаться, был «Солнечный остров». В мою детскую душу вкрадывались сомнения: как это лагерному радисту-то не запрещают антисоветскую музыку крутить ежедневно? Я чувствовал, что присутствую при чём-то загадочном и ждал развития событий. События не развивались, и я с всё большим и большим интересом слушал песни, пытаясь узнать, кто же это поёт… Кто-то, возможно обладатель секретной информацией о «подпольности» исполнителей, и произнёс мне эти, ставшие потом частичкой моей жизни слова – «Машина Времени». Но тогда, (32 года назад), десятилетний летний шалопай из интеллигентной московской семьи, воспитанный на классической музыке, Кобзоне – Магомаеве – Лещенко – Толкуновой и списокечленовполитбюро на радио, ещё этого не знал. Как и не знал, что через 10 лет начнёт писать стихи, через 20 – уедет в Америку и сделает вебсайт о любимых музыкантах, через 32, (в феврале 2009-го задумает его переделать), а через 37 – напишет книгу, (которую вы сейчас и читаете).

Звучала там ещё песня «Наш дом» и песня «Кто виноват», которую я потом много лет искал на катушках «Машины Времени», не подозревая, что поёт её группа «Воскресенье».

Собственно вот и всё. Пионерский лагерь закончился. Я всеми правдами и неправдами отвертелся от второй, и тем более третьей смены. «Помогла» увеличенная от пожирательства сливочного масла печёнка, которую я потом год «налаживал» будучи посаженым на строгую диету. Спасибо знакомой старушке-эндокринологу, которая меня осматривала. Догадываюсь, что не такая она была и старушка, и скорее всего – мама папиного друга… В общем, печёнка, слава Б-гу, оказалась неувеличенной. Мне разрешили снова лопать бутерброды с маслом и сыром. Брат поступил (хотя с приключениями, связанными с политбюро, с 5-м пунктом и разнарядками ЦК ректорату с указанием, кого заваливать, но об этом не на этих страничках)…

О группе «Машина Времени» я, казалось, забыл…

Но от судьбы, как известно, никуда не деться. А мне было суждено, (как теперь видно) полюбить эти песни и эту музыку. Хотя это всё не более чем красивые слова, но, поверьте, прошедшие 32 года говорят, что они совершенно чисты и не лукавы. Хотя, когда я их пишу, в глазах моих горит огонёк, а губы складываются в ироничную улыбку (как на детском фото со следующей странички).

Поверьте, я такой всегда.

1979

1979-й год. Тёплый день…

Как я рассказал вам в предыдущей главе (пускай главе, хотя эти главы не совсем главы, а точки-остановки на линии-маршруте), я рос «домашним» ребёнком… Меня боялись (и не без оснований) отпускать одного даже в школу через трамвайные пути, не то что куда-то подальше. Именно по этой причине меня не отдали в 1977-м году в 4-й класс в математическую школу (ту самую, в которую я всё же перешёл в 1980-м).

Первый раз меня отпустили одного в Сокольники только через год в апреле 1978-го, когда мне исполнилось 11 лет… К этому времени я имел разрешение один ходить в несколько магазинов в округе и кинотеатры… Постепенно радиус увеличился до нескольких кварталов… Пару раз я убегал за границы разрешенного… «дрожа», как осиновый лист, что меня «застукают»…

Я хорошо помню тот первый самостоятельный день в Сокольниках, (хотя это могло быть не в 1978, а в 1979-м). Мне подарили часы… Это были мои первые часы. Дедушкины часы. Дедушка умер в 1976-м. Мне было указано время «Ч». Выдан рубль или рубль 50 копеек на всё про всё. Я жил на Преображенке. От дома до Парка – одна остановка на Метро или 15 минут на трамвае. Я хорошо помню, как обошёл парк аттракционов и посчитал цены и, сделав выбор, благополучно посетил их: Машинки, Комната Смеха, Колесо обозрения и Комната, которая крутилась (потолок крутился) … То, что у меня осталось после увеселений (30 копеек), пошло на мороженое и «Буратино». Я хорошо помню, как, скооперировавшись с каким-то мальчиком выпрашивал пустые бутылки и набрав нужное количество поменял их на еще одну бутылку «Буратино». Но в результате я пропустил «Время Ч» и, переведя часы назад, вернулся домой. Часы сломались (свойство механических часов: их нельзя переводить назад). В результате я получил тройное наказание: меня обещали не отпускать одного в Сокольники, Меня уличили в обмане и несобранности, и я лишился часов вплоть до окончания школы. Следующие часы мне подарили, когда я поступил в институт. Хотя, наверное, все же у меня были какие-то часы в старших классах. Настоял классный руководитель. Мне кажется, что без них я бы не смог не опаздывать в школу, и ездить на подготовительные курсы, и к репетиторам…

Какое отношение всё это имеет к творчеству «Машины Времени»? Никакого. Может быть только поломанными часами. С момента посещения мною пионерского лагеря прошло почти 2 года. Я уже почти забыл то, что слышал там…

В начале мая 1979-го меня пригласил на день рождения товарищ, который жил на другом конце Москвы рядом с универмагом, носящим имя нашей столицы. Посовещавшись родители решили дать мне ещё один шанс. Мне расписали весь путь с двумя пересадками на метро, трамваем до и троллейбусом после. Дело в том, что в двух кварталах от товарища поселились моя бабушка и тетя, после обмена квартир, и этот факт решил всё в мою пользу. Договорились, что я переночую у товарища, а утром (в воскресенье) зайду к бабушке и тете…

Вот тогда, у товарища, я и «встретился» с Машиной Времени во второй раз. Друзья Саши Х. обсуждали какие-то группы, песни, а я чувствовал себя белой вороной… И что бы совсем не «выделяться» молчанием стал рассказывать о подпольной антисоветской группе…

Никто не удивился. Оказалось, что это «А… Машина…» и что все её знают. и что она даже есть у Сашиного папы… Я, покраснев как рак от смущения спросил: нельзя ли мне её записать, и сказал, что мой папа вернёт потом кассету Сашиному папе (мы были знакомы с Сашей через родителей).

После длительных поисков «куда записать» для меня было пожертвовано то ли записью «Пинк Флойда», то ли записью «Ролинг Стоунз» и вручена кассета на 45 минут с песнями… Я хорошо помню, что не удавалось найти второго кассетника, что, наконец, он был найден у кого-то из Сашиных одноклассников, что это были «Романтик» и «Весна», (а может и не они), что один тянул, а другой вращался быстрее и в результате моя запись получилась…

Да разве это имело значение!!!! У меня была своя кассета с «Машиной Времени». Единственная… Самая лучшая. Я ведь не знал, что музыкальных групп существовало множество… Для меня нет.

Правда, послушать её я смог только в ноябре. Папа не разрешил мне вставлять эту кассету в нашу «деку»: кассета была «советская», и считалось, что она сотрет японские головки нашего «Шарпа». А в ноябре папе подарили коллеги по работе «Электронику 302» (на юбилей), и вот тогда я смог, наконец, прослушать «моё сокровище»…

Что удивительно, кассета прожила до 1997-го года и была подарена мною перед отъездом в США. Кому – неважно. Окончательно рассыпалась она уже в 21-м веке…

Странно, но эти два описанных мною выше дня из моей жизни (вернее три дня, если учесть, что День рождения был с ночёвкой) неразрывно связанны с Машиной. Для меня они всегда останутся солнечными, и я каждый раз вспоминаю их, едва слышу:

«Сегодня теплый день,
И в этот день я
Я хочу поздравить Вас:
У Вас сегодня день рожденья —
Так в добрый час!»

Странно… Но я эту песню «узнал» уже в 21-м веке…

«Так в добрый час»

…Я спал в большой комнате в доме у Саши. Во внутреннем кармане моего пиджачка была кассета… Я не мог уснуть и то и дело проверял на месте ли она. Уснуть я смог только тогда, когда вынул и положил её под подушку.

По дороге к бабушке и от бабушки домой я постоянно прижимал полу пиджака к груди.

Еще одной любовью на всю жизнь, которую я повстречал в те майские выходные 1979-го года… был Ленинский Проспект. Свист троллейбусов и Оранжевость фонарей… Видимо это и называют словом «ностальгия».

Я приезжал к Саше Х. несколько раз. В одну из встреч мы гуляли в районе площади Гагарина и искали «дом» Макаревича. Я всё ждал, что Андрей выйдет из-за поворота и очень этого боялся. Я бы и сейчас боялся, потому что пришлось бы отводить глаза, делать вид, что не заметил, а потом ругать себя за «воспитанность».

А кассету я всё же тайком слушал и очень боялся: или того, что меня застукают или того, что я испорчу «Шарп». Ведь случай с часами запомнился мне на всю жизнь; «всё тайное становится явным».

А далее – уже 1982

Чужое самосожжение

Так хочется открыться и принять.
Приняв – мечтать, творить и растворяться.
Возникшие желания поняв,
часть претворив, суметь не притворяться

Не пробуя делить на тех и тех
в согласии с каким-то тем и этим,
дарующих печаль, сомненья, смех, —
стремиться сохранить или заметить.

Я не пытаюсь здраво рассуждать.
Не знаю ни течений, ни движений.
По улицам люблю потом блуждать,
поджаренный чужим самосожженьем.

Блуждать… в душе их вновь благодаря
за несколько несбывшихся мгновений,
украсивших листок календаря
своим неповторимым мановеньем.

31 января 1999 года

1982-й год. И мудрый говорит…