А. Стриганова - Мысли преподобного Макария (Глухарёва) об улучшении воспитания в духовном звании

• Название: Мысли преподобного Макария (Глухарёва) об улучшении воспитания в духовном звании
• Автор: А. Стриганова
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-7429-0423-6

В представленной книге впервые опубликован труд прп. Макария (Глухарёва) «Мысли об улучшении воспитания общественного в духовном звании», показано его значение и взаимосвязь с более поздним, широко известным его сочинением «Мысли о способах к успешнейшему распространению христианской веры между евреями, магометанами и язычниками в Российской державе».

В книге дан краткий обзор становления духовных школ в России. Читатель познакомится с интересным проектом духовно-воспитательного заведения, который был составлен прп. Макарием на основе своего опыта работы в духовных школах и знакомства с «благоустроенными» монашескими общежитиями. Замысел прп. Макария был высоко оценен свт. Филаретом (Дроздовым). Планируя осуществить задуманный проект, святитель писал: «Если Бог благословит сие учреждение: то оно должно доставить церкви служителей, преданных ея служению совершенно и бескорыстно…».

Взгляд выдающегося православного русского миссионера прп. Макария (Глухарёва) на проблемы постановки воспитательной работы в духовной школе будет интересен не только педагогам духовных школ, но и широкому кругу читателей, работающих в системе светского образования.

---

Самыми выдающимися, образцовыми духовными школами считались заведения митр. Платона (Левшина) – Московская академия и Троицкая семинария. Будучи уверенным, что лучшими наставниками духовного юношества могут быть только монашествующие, митрополит Платон самых даровитых своих учителей располагал к пострижению. В его ректорство в Троицкой семинарии не было ни одного учителя не монаха. Воспитанники Платона после пострижения выходили один за другим из его школ и расходились по всей России. «Вся сила [обучения] в учителях способных», – писал он преосвященному Амвросию. Способными учителями он признавал не тех, кто обладал запасом знаний, нужных для учительской должности, а имевших склонность к упражнениям в премудрости духовной и мирской и отличавшихся не только умственными, но и нравственными качествами. Платон знал питомцев своих школ и преподавать назначал наиболее способных и благонравных из них. По личному выбору митр. Платона были определены на учительские должности студенты Троицкой Лаврской семинарии Василий Дроздов, впоследствии знаменитый святитель Московский Филарет, и Андрей, впоследствии преосвященный Евгений (Казанцев)[43].

Когда митр. Платон вступил на кафедру, московское духовенство находилось в крайней степени морального упадка. Его предшественник Амвросий «не знал более действенных мер к исправлению духовенства, кроме плетей, кнута и отдачи в солдаты»[44]. Платон нашел, что главная причина морального упадка духовенства – это условия его интеллектуального и духовного развития, а также материального состояния и общественного положения, способных подавить в нем «благородство духа», нравственную личность. Вся 37-летняя деятельность Платона на Московской кафедре прошла в энергичных трудах и заботах по улучшению этих условий. О своих трудах в отношении московского духовенства Платон говаривал: «Я застал его в лаптях и обул в сапоги и ввел в залы к господам»[45].

Слова Платона правдивы в буквальном и метафорическом смысле. Он стремился улучшить материальное положение духовенства, способствуя его духовному развитию, чтобы представители этого звания могли стать наравне с благородными слоями общества. Самая важная роль в этом была отведена духовной школе. Митр. Платон стремился дать питомцам полное гуманитарное образование, превосходящее светское, а не уступающее ему, и воспитать в них «благородство духа», взаимоуважение и любовь.

Замечательно охарактеризовал митр. Платона прот. Георгий Флоровский: «Под влиянием Платона обозначился новый тип церковного деятеля… Эрудит и любитель просвещения, Платон не был мыслителем, ни даже ученым. Он был именно ревнитель или “любитель” просвещения.»[46]

Такие воззрения митрополита Платона способствовали развитию духовных школ. Внешняя сторона школьного воспитания оставалась почти неизменной, однако с помощью инструкций митрополит Платон старался вдохнуть в него новый дух. Главную задачу он видел в гуманном развитии воспитанников; ученические общежития, по его мнению, должны были «организовываться наподобие больших семейств».

«Учитель обязан, – гласила одна из инструкций, – по состоянию своему заступить у учеников место родителей, и потому, чем менее сами родители вспомоществуют и наставляют детей своих, тем более есть долг учительский»[47].

Некоторые правила из его инструкции, составленной для Троицкой семинарии, представляют большой интерес. Планируя размещение семинаристов в общежитии с учетом возраста, он впервые предлагает разделить их и по уровню нравственного воспитания: «Большие семинаристы от малых, хорошие от худых и ленивых в особливые покои отделены быть должны, чтобы хорошие от худых развратиться не могли». Но и «худых» он не хочет оставить без назидательного примера: «…а чтоб и худые имели себе к подражанию пример хороших поступок, а от худых удержаны были, то определить к ним в покои из постоянных и прилежных по одному или два человека»[48].

Для контроля избирались должностные лица из лучших учеников – сеньор, производивший наблюдение за всеми жившими в общежитии, и инспекторы, или комнатные старшие, наблюдавшие за теми, кто жил в отдельных комнатах. «Старшие из учеников составляли в школе умственную и нравственную аристократию, которая своим примером и влиянием должна была сохранять добрый порядок среди учащихся и воспитывать в добрых наклонностях»[49]. Однако введение института старших из учеников могло привести (и приводило, как показала жизнь!) к раздорам в их среде и всяческим злоупотреблениям.

Взаимоотношения между воспитанниками должны были строиться на уважении, в обращении между собой они обязаны были показывать дружелюбие и такт, по обычаям того времени: «Во всякое время семинаристам иметь между собой обхождение вежливое и дружелюбное и не чинить никаких ссор; каждому называть друг друга именем его и отчеством и прозванием с приложением слова: господин». «Товарищам жить между собою братски, миролюбиво, никак не ссорясь, а стараться переносить неудовольствия, от другого причиняемые»[50]. В более мягкой форме, чем в «Регламенте» Феофана Прокоповича, предписывалось не разделяться на группы: «Сообщества и дружества основывать на честной товарищеской любви, а так называемых шаек или злоумышленных заговоров не делать»[51].

По мысли митр. Платона, «дабы между семинаристами равенство было», даже продажа лакомств возле семинарии должна быть запрещена: «Наблюдать, чтоб в семинарские покои, или близко оных ничего съестного, что к лакомству служить может, для продажи никогда приносимо не было»[52].

Семинаристам предписывалось оказывать почтение старшим и самим привыкать как представителям духовного звания к принятию знаков почтения. «Низшие школы ученики ученикам высшия школы, яко преимущественным, должны оказывать почтение: сретясь с ними скидать шапку или шляпу, называть их по имени и отчеству, да и во всем поступать пред ними почтительно, помятуя апостольское слово: без всякого прекословия, меньшие от большаго благословляется. Евр. 7,7»[53].

Истинное братолюбие не должно позволять насмешек и злоречия – «пашквилей, или подметных ругательных писем никому не писать», о пороках и проступках товарищей никому не рассказывать, «а доносить своему инспектору». Учителя также призваны были формировать навыки культурного общения у воспитанников: «Если господа учители разговоры между собою серьезные и забавные иметь будут почасту при учениках (приписка рукою Платона: “ко истреблению в них дикости”), а особливо в часы общих гуляний, от чего могут сии последние научиться лучшему между людьми обхождению и пристойной смелости» [54].

С этой же целью поощрялось знакомство семинаристов с благородными светскими людьми и занятия высокими искусствами, преимущественно музыкой.

Методы воздействия на неблагополучных студентов предполагались только моральные, безо всяких жестоких телесных наказаний. Совсем неисправимых рекомендовалось «представлять ко исключению из семинарии»[55]. Самыми сильными наказаниями считались ссылки в низшие школы и запись в специальном журнале, «который временем будет читан публично в столовой и представлен его преосвященству»[56]. Инструкции митр. Платона предписывали исправлять учеников «более моральным образом», «усмирять по рассуждению постыжением» и обращением к их «благородному честолюбию».

Личный пример, по мнению митр. Платона, – основа воспитания. «Первый и наилучший, по моему мнению, к воспитанию способ, есть добрый пример. Он всегда действительнее всех, и наипаче для младенческого возраста…Сия, ежели можно сказать, немая наука, действительнее оной многоглаголивой, которая на словах представляет много, а на деле ничего. Сия наука есть евангельская, ибо свойственно христианской мудрости, чтобы не словами, а делами философствовать. Евангелие учит, что царствие Божие не в словеси, но силе. Оно хочет, чтобы его последователь был яко светило в мире. Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, иже есть на небесех»[57].

Он охотно допускал своих учеников в Московский университет и Филологическую семинарию Дружеского общества, чтобы они «собирали плод познаний и с цветов светской учености»[58]. Как и во времена преосв. Феофана Прокоповича, митр. Платон держался того мнения, что сначала нужно «образовать и развить ум ученика, а потом уже сообщить ему специальные знания». Образование ума достигалось изучением классических языков, риторики и философии. К изучению общеобразовательных наук добавлялось только повторение краткого катехизиса, пройденного в низших классах, и церковной истории. Все богословское образование митр. Платон стремился свести к одному твердому и живительному источнику – слову Божию. «По инструкции митр. Платона студенты богословия должны были в продолжение трехгодичного курса прочитать Библию шесть раз. Главною целию изучения Библии полагалось уразумение духа Св. Писания…»[59].