А. Стриганова - Мысли преподобного Макария (Глухарёва) об улучшении воспитания в духовном звании

• Название: Мысли преподобного Макария (Глухарёва) об улучшении воспитания в духовном звании
• Автор: А. Стриганова
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-7429-0423-6

В представленной книге впервые опубликован труд прп. Макария (Глухарёва) «Мысли об улучшении воспитания общественного в духовном звании», показано его значение и взаимосвязь с более поздним, широко известным его сочинением «Мысли о способах к успешнейшему распространению христианской веры между евреями, магометанами и язычниками в Российской державе».

В книге дан краткий обзор становления духовных школ в России. Читатель познакомится с интересным проектом духовно-воспитательного заведения, который был составлен прп. Макарием на основе своего опыта работы в духовных школах и знакомства с «благоустроенными» монашескими общежитиями. Замысел прп. Макария был высоко оценен свт. Филаретом (Дроздовым). Планируя осуществить задуманный проект, святитель писал: «Если Бог благословит сие учреждение: то оно должно доставить церкви служителей, преданных ея служению совершенно и бескорыстно…».

Взгляд выдающегося православного русского миссионера прп. Макария (Глухарёва) на проблемы постановки воспитательной работы в духовной школе будет интересен не только педагогам духовных школ, но и широкому кругу читателей, работающих в системе светского образования.

---

Глинская пустынь славилась неукоснительно соблюдаемым строгим уставом, составленным по образцу Афонского, и процветавшим в ней старчеством. И прежде всего она привлекла прп. Макария личностью настоятеля, иером. Филарета (Данилевского).

Позже, в своих проектах устройства воспитательных учреждений, во главе воспитательного монастыря и миссионерского института прп. Макарий предполагал поставить именно настоятеля Глинской пустыни, – по его образному выражению, «мать-пчелу». В этом святом общежитии монашеском он увидел то главное, чего недоставало современным российским духовным школам, несмотря на все проводившиеся реформы.

Вид Глинской Богородице-Рождественской пустыни

В 1829 г. прп. Макарий составил историческое описание Глинской Богородицкой пустыни, в котором значительное место было отведено новому наставнику прп. Макария, «возобновителю» обители игумену Филарету (Данилевскому)[127]. Описание пустыни включает церковное предание о чудесном явлении Иконы Рождества Пресвятой Богородицы и устроении мужской обители.

С большой любовью прп. Макарий описал личность игумена Филарета (Данилевского), бывшего настоятелем пустыни в течение почти четверти века, с 11 мая 1817 г. по день своей кончины 31 марта 1841 г. Воспитанник Киево-Печерской Лавры и Софрониевой пустыни, старцев о. Трифиллия и о. Феодосия (Маслова), настоятеля Софрониевой пустыни, друга и сотаинника преподобного Паисия Величковского. Игумен Филарет руководил духовной жизнью многих мужских и женских монастырей, его устав стал для них краеугольным камнем, 12 учеников его были назначены настоятелями в другие обители.

Богослужение пустыни было продолжительным, благоговейным и торжественным. Глинский чин богослужения отличался особым древним церковным распевом. Игумен Филарет не допускал партесного пения.

Прп. Макарий очень полюбил особые Глинские обряды и элементы этих обрядов пытался включить в свой проект устава воспитательного монастыря, например, каждением он хотел предварять утреннее пробуждение воспитанников, чтобы сразу настроить их на молитву, а надзирателей за детьми уподоблял ангелам-хранителям.

В Глинской пустыни прп. Макарий нашел желанное уединение и опытного духовного руководителя, здесь он ревностно взялся изнурять свой и без того ослабленный организм до того, что весной 1826 г. не чаял и выжить: «…тело было истощено, остались кожа да кости»[128]. Но кризис, к счастью, миновал.

Позднее, в ноябре 1827 г., о. Макарий пишет брату: «Уверяю Вас, Любезнейший братец, что я, по милости Божией, благополучен и бываю по временам весел. <…> Не тревожьтесь в Ваших о моем состоянии мыслях, от того, что как я упомянул, уныние по временам посещает меня. Оно в монашеском житии неизбежно, и нельзя вкусить сладкого, не вкусивши прежде горького; как в порядке вещей видимых тьма сменяет свет, и свет за мраком ночи следует, так и в изменениях, десницею Божиею производимых при очищении нашей души бывает. Сильнее бывает уныние в строгом пустынножитии; но зато оно там приносит и утешения обильнейшие.»[129]

Игумен Филарет (Данилевский), обладавший обширными познаниями, принимал активное участие в борьбе с лжемистицизмом, неоднократно совершая поездки в Санкт-Петербург, где вместе со свт. Филаретом, в лице которого всегда имел поддержку, выступал «против еретических лжеучений, защищая святоотеческое учение о высших степенях Богообщения и умной сердечной молитве Иисусовой»[130].

В тиши Глинской пустыни прп. Макарий зачитывался «Добротолюбием», переводил на русский язык «Исповедь» блж. Августина, «Лествицу» Иоанна Лествичника, беседы святого Григория Богослова, огласительные слова Феодора Студита. С особенным трепетом он вчитывался в Священное Писание: «Неустанно читал и проникал он в глаголы жизни вечной, вселял в себя Слово Христово изобильно, старался и мыслить, и чувствовать, и говорить словами Священного Писания, считал его хлебом своим насущным»[131].

Впоследствии о. Макарий писал о Глинской пустыни: «Это школа Христова, это одна из светлых точек на земном мире, в которую дабы войти надо умалиться до Христова младенчества»[132]. Здесь окончательно сложился его аскетически-созерцательный характер, в котором ясно отобразился «богобоязненный, смиренномудрый, нестяжательный и деятельно духовный “незабвенный авва Филарет”»[133]. В уединении его пытливый ум продолжал внутреннюю работу и над проблемами устройства современных духовных школ; он обобщает и переосмысливает свой педагогический опыт. Плодом его раздумий становится сочинение «Мысли об улучшении воспитания общественного в духовном звании».

Глава III «Мысли об улучшении воспитания общественного в духовном звании» прп. Макария (Глухарёва). Проект общежительного духовно-воспитательного заведения нового типа

Тогда на поле брани, принадлежащем Российской Церкви, не поспешат ли явиться оратели[134], которых другая Церковь пошлет, когда увидит, что мы не приготовили ни волов, ни плугов для возделывания сей земли, столько веков плодоносившей и столько веков отдыхающей в самом своем запустении и ждущей милосердного призрения свыше, которое бы сделало ее вновь во сто крат плодоноснейшею?

Макарий (Глухарёв), прп. «Мысли о способах к успешнейшему распространению христианской веры…»

Актуальность сочинения прп. Макария и попытка свт. Филарета воплотить его план в жизнь

Царствование Николая I значительно изменило положение вещей в государственном и церковном правлении. Митрополит Филарет был первым лицом из духовного круга, который после двухлетнего удаления от высшего церковного правления удостоился милости государя. 25 декабря 1825 г. ему был пожалован бриллиантовый крест для ношения на клобуке, а в следующем году в день коронации государь возвел его в сан митрополита[135].

Николай I чтил свт. Филарета как верноподданного и сильного церковного мыслителя, без учета его мнения не принималось решение ни по одному из важнейших церковных вопросов, в его лице «Государь приобрел сподвижника, послужившего благу и славе его царствования»[136].

Летом 1826 г. государь обращается к митрополиту Филарету с просьбой представить свое мнение о причинах недостатка достойных священников. Поводом к тому послужили сведения о некоторых действиях сельского духовенства по отношению к прихожанам, помещичьим крестьянам, которых они «ободряли» и «руководили» к неповиновению помещикам. Дело об изыскании способов к лучшему образованию духовенства было предложено на обсуждение Синоду, и отдельно государь пожелал знать мнение по этому предмету митрополита Московского Филарета.

23 ноября 1826 г. митрополит Филарет представил государю свои соображения «О средствах к отвращению недостатка в достойных сельских священниках», где указывал на резкую перемену действий Комиссии духовных училищ, склонявшейся к восстановлению осужденных временем учебных порядков как на одну из важнейших причин происходящего. Митрополит Филарет, «у которого давно уже кипело в груди недовольство действиями “Комиссии”»[137], наконец высказался определенно и резко: «До преобразования духовных училищ некоторые из них отличались знанием латинского языка, и даже искусством писать латинские стихи; для достижения и поддержания сей славы, ученики особенные усилия и большую часть времени употребляли на изучение латинских ораторов и стихотворцев; от сего происходили священники, которые довольно знали латинских языческих писателей, но мало знали писателей священных и церковных; лучше могли говорить и писать на латинском языке, нежели на русском. <…> Богословия преподавалась только догматическая, по методе слишком школьной. Отсюда знание сухое и холодное, и недостаток одушевления, истинной, назидательности поучения. <. > Средства к улучшению образования учащихся в духовных училищах частию употреблены по преобразовании сих училищь, частию, после употребления, вновь отвержены. <…> Но в 1825 году Комиссия духовных училищ, вероятно, по замечанию того, что некоторые собственные уроки наставников несовершенны, предписала духовным училищам, чтобы никто собственных уроков не преподавал, чтобы богословия преподаваема была исключительно на латинском языке, чтобы классическою книгою была богословия Феофилакта. <…> Сей обратный ход от внятного учения на природном языке к латинскому схоластизму не может способствовать усовершенствованию образования готовящихся ко священству»[138]. Еще одной причиной он считал преобладание в церкви священников старой, дореформенной школы.

В развитие этой темы 11 января 1828 г. последовал высочайший указ Святейшему Синоду о мерах к успешнейшему образованию духовного юношества и к обеспечению приходского духовенства. По этому поводу 16 января 1828 г. митрополит Филарет писал викарию Димитровскому Иннокентию (Сельнокринову)[139]: «Мы получили еще именной указ за собственным государевым подписанием, повелевающий неукоснительно представить [мнение] о способах к улучшению образования духовного юношества и о пособии бедным причтам. Молитесь, чтобы Бог дал нам разум, и подавайте нам добрые мысли»[140].