Олег Дамениа - Абхазия на рубеже веков (опыт понятийного анализа)

• Название: Абхазия на рубеже веков (опыт понятийного анализа)
• Автор: Олег Дамениа
• Жанр: Философия
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-94201-622-7

В предлагаемой вниманию читателей книге известного абхазского философа исследуются проблемы развития современного абхазского общества. Автор рассматривает происходящие в абхазской жизни изменения на фоне современных трансформационных процессов. Анализ проводится на основе комплексного подхода с использованием методов и понятийного аппарата социальной философии, культурологии, этнологии, феноменологии, герменевтики, психоаналитики и синергетики. Впервые предпринята попытка создания в контексте мировой и общекавказской культуры концепции развития абхазской культуры и государственности.

Книга рассчитана на широкий круг читателей – историков, философов, культурологов, политологов, а также всех, кто интересуется проблемами развития абхазской культуры.

---

Один из уроков, который можно извлечь из опыта абхазо-грузинских взаимоотношений прошлого столетия, состоит в том, что независимая Грузия – это угроза безопасности Абхазии. Такой вывод лишний раз подтверждают развернувшиеся в начале 90-х годов и в августе 2008 г. трагические события на Южном Кавказе.

Прелюдия к новой войне

Масштабные и глубокие социально-политические потрясения, начавшиеся в конце прошлого столетия, явились своеобразным повторением событий его начала, только на более высоком уровне – на новом витке исторической спирали.

Распад Союза означал не что иное, как избавление входивших в него республик от опеки былой советской системы. Освободившиеся от нее республики оказались вне политического и правового поля, что требовало немедленного восполнения этого вакуума. Началось спешное движение бывших советских республик (союзных, автономных и др.) за создание своих национальных (этнических) государственных образований, но уже на постсоветском пространстве.

Чтобы удерживать разбушевавшуюся стихию «суверенизации» хотя бы в каких-то правовых рамках и не дать ситуации выйти из-под контроля, международное сообщество предпринимало экстренные меры. Пытаясь не отставать от стремительно развивавшихся событий, оно сразу же признало 15 бывших союзных республик, в том числе и Грузию, в качестве суверенных государств. Но на этом движение других советских (автономных) республик за свою независимость не прекратилось. Однако ни международное сообщество, ни сами государства, в которых шло это движение, не могли предложить какой-либо новой формы самоопределения, кроме пресловутой модели советской автономии.

Ситуация усугублялась не только «двойным стандартом», которым руководствовалось международное сообщество, но и остротой и многообразием противоречий, вскрывшихся во взаимоотношениях бывших советских народов. В отсутствие правовой базы инструментом разрешения противоречий, как правило, становятся силовые действия. Именно по такому сценарию стали развиваться события на рубеже 80—90-х годов прошлого века, в том числе и в Грузии.

Образование независимой Грузии происходило на этнической основе как идеологической доминанте. Правовым выражением этой доминанты явилось движение от фактического федерализма к унитаризму, к созданию моноэтничного грузинского государства.

Еще в составе СССР высшим руководством Грузии были предприняты действия, направленные на ликвидацию автономных образований в составе Грузинской ССР. Так, в конце 80-х годов Парламент Грузии в одностороннем порядке принимает решения, которые игнорировали политико-правовые основы взаимоотношений Абхазии и Грузии и по существу вели к упразднению абхазской автономии. Ответной реакцией явились действия Абхазии и Южной Осетии по укреплению своей государственности и обеспечению безопасности. Именно такие цели преследовал Верховный Совет Абхазской АССР, принявший 25 августа 1990 г. Декларацию о государственном суверенитете Абхазии.

После прекращения существования СССР политические действия Грузии по укреплению унитаризма еще более усилились. В начале 1992 г. Военный совет Грузии, пришедший к власти путем вооруженного переворота, отменил действовавшую тогда Конституцию Грузинской ССР 1978 г. и восстановил Конституцию Демократической Республики Грузия 1921 г., в которой Абхазская АССР как субъект государственно-правовых отношений не предусматривалась. Грузинская ССР прекратила свое существование. Новое самопровозглашенное грузинское государство в одностороннем порядке прервало правовые взаимоотношения с Абхазией, лишив ее тем самым государственно-правовой определенности. Конституция Абхазской АССР 1978 г., в связи с отменой Конституций СССР и Грузинской ССР, также утратила свою юридическую силу.

Чтобы разрешить правовую неопределенность, Верховный Совет Абхазской АССР 23 июля 1992 г. восстановил действие Конституции Абхазии 1925 г. и предложил Грузии вступить в переговоры по вопросу о восстановлении государственно-правовых взаимоотношений. Другого пути мирного решения возникших в правовом поле проблем в тех условиях просто не было.

Однако власти Грузии думали иначе; они предпочли силовой вариант решения абхазской проблемы [7]. Впрочем, так думали не только власти Грузии.

§ 2. Военная стадия конфликта и ее политические последствия

Ключевые понятия: Абхазия, Грузия, конфликт, война, последствие

Прерванное слово

В тот день (14 августа 1992 г.), когда на обсуждение сессии абхазского Парламента был вынесен проект федеративного договора с Грузией, грузинские войска вероломно вторглись в Абхазию и оккупировали значительную и стратегически важную часть ее территории. Правда, вторгшиеся в Абхазию вооруженные силы трудно было назвать войсками в обычном смысле слова. Тогда Грузия еще не располагала сколько-нибудь обученной и подготовленной регулярной армией – ее функции выполняли вооруженные формирования, самочинно созданные в то время различными партиями, политическими движениями. Состояли они, главным образом, из криминальных группировок и маргинальных элементов. Но к началу войны такие формирования были хорошо вооружены: по Ташкентскому соглашению 1992 г. Грузии было передано большое количество военной техники, вооружения, включая и авиацию [8]. Тем не менее уровень военной подготовки в формированиях был слабый, и говорить о ведении «боевых действий» и «решении» серьезных военно-политических задач не приходилось – боевики могли лишь грабить, насиловать и убивать мирное население, разрушать и сжигать объекты хозяйственного и культурного назначения.

Отдавая себе отчет в низкой боеспособности своей армии, грузинские власти приложили немало усилий, чтобы расколоть абхазское общество по этническому признаку и превратить этнополитическую войну в войну гражданскую – и во многом им удалось это сделать. Разделились не только абхазы и грузины, но и остальная часть населения Абхазии. Следствием этих усилий стало то, что воевали между собой не регулярные войска, а гражданское население Абхазии, мирные люди, которые хорошо знали друг друга, были соседями, близкими родственниками, сослуживцами по работе, приятелями по жизни. Это придало войне особо жестокий характер.

И вновь война

Война не была выбором народа Абхазии – она была навязана. Из своих зловещих планов – уничтожение и истребление всего негрузинского в Абхазии – агрессор не делал никаких секретов и действовал решительно. Опираясь на свое многократное превосходство в живой силе и боевой технике, заручившись поддержкой стран Запада и российского руководства, будучи уверенными в успехе, правящие силы Грузии устроили на виду у международного сообщества настоящий геноцид абхазского народа. В связи с этим достаточно вспомнить телеобращение главнокомандующего грузинскими вооруженными силами в Абхазии Г. Каркарашвили, в котором говорилось: «У нас хватит сил, чтобы наказать весь Северный Кавказ. Отдан приказ, пленных не брать… Если из общей численности погибнет сто тысяч грузин, то из ваших погибнут все девяносто семь тысяч, если будут поддерживать решение Ардзинба. Хочу дать совет Ардзинба – пусть он сделает так, чтобы абхазская нация не осталась без потомков…» [9]. Позже президент Грузии Э.А. Шеварднадзе назвал Каркарашвили «сдержанным молодым человеком с рыцарским мышлением» (!) и назначил его министром обороны Грузии [10].

Или другой пример. Бывший государственный министр Грузии по Абхазии Г. Хайндрава в интервью, данном в оккупированном Сухуме и опубликованном в апреле 1993 г., говорил корреспонденту французской газеты “Le Monde Diplomatique” следующее: «…абхазов всего 80 тысяч, что означает, что мы можем легко и полностью уничтожить генетический фонд их нации путем убийства 15 тысяч их молодежи. И мы вполне способны на это» [и].

Такие высказывания были отнюдь не случайными: они звучали в унисон с общей политической установкой грузинских властей. Оккупировав Абхазию, Шеварднадзе заявил: «Теперь мы можем сказать, что грузинская власть установлена на всей территории республики» [12]. Еще более цинично выглядело обращение Госсовета Грузии к абхазскому народу, в котором, в частности, говорилось: «Дорогие абхазские братья и сестры!.. Лучшего времени для переговоров, достижения согласия, чем нынешнее, давно не было» [13]. Смысл такого «призыва», точнее, грубого вызова, брошенного грузинскими властями абхазскому народу, был предельно прост и ясен – продолжение геноцида абхазского народа.

В этих условиях не оставалось ничего другого, кроме как оказать сопротивление агрессору, ибо отступать было некуда; у народа не было другого ни физического, ни духовного пространства, ни пространства маневра. Аффект отчаяния и безысходности, охвативший народ, предельно мобилизовал его жизненную энергию, накалил и ожесточил внутреннее состояние, привел в движение дремавшие в нем физические и духовные силы, многократно увеличивая силу его боевого духа.