Андрей Пелипенко - Избранные работы по теории культуры

• Название: Избранные работы по теории культуры
• Автор: Андрей Пелипенко
• Жанр: Культурология
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-906613-02-8, 978-5-906709-02-8

В книге публикуется монография «Культура и смысл», в которой разворачивается авторская смыслогенетическая теория культуры, основанная на понимании феномена культуры в широком междисциплинарном синтезе как явление общей эволюции материи, но более всего – эволюции психики человека.

Книга предназначена для ученых-культурологов, преподавателей культурологии, докторантов и аспирантов, ведущих исследования по проблемам культурологической науки и образования.

---

Таким образом, дуализм вертикальных и горизонтальных направлений ГЭВ последним не присущ a priori как некое метафизическое свойство, а обнаруживается лишь в конкретном приложении к разнообразным (т. е. по-разному отзывающимся) формам. Насколько этот отзыв зависит от непреодолимого естества, а насколько от субъектности данных форм – отдельная тема.

Ещё одной особенностью переходных режимов выступает явление, которое можно назвать эффектом отката. Заключается он в том, что в ситуации, предшествующей вертикальному скачку, возникает необходимость соответствующим образом подготовить условия для прорыва предуготовленных для этого форм. По этой причине происходит то, что внешне предстаёт как регресс, частичная деструкция, эволюционный откат. Но с контрпродуктивными деструкциями это не имеет ничего общего. В преддверии вертикального скачка всегда появляются terribles simpificateurs[72], избавляющие формы от излишней специализированности и вписанности в среду.

Так, в культуре движение в горизонтальном эволюционном направлении психику и, соответственно ментально-смысловую сферу привязывает к базовым импринтам, запрограммированным на физическое выживание, адаптацию, воспроизводство и специализацию «под нишу». Но высшие импринты, связанные с логико-знаковой и абстрактно-моделирующей деятельностью и порожденные вынужденной корректирующей самонастройкой в ответ на вызовы вертикального давления ГЭВ, открывают возможность дальнейшей эволюции в вертикальном фарватере. Однако движение это жёстко обусловлено необходимостью частичного подавления базовых программ выживания и демонтирования (в той или иной мере ситуативного) соответствующих импринтов. Т. е. для дальнейшего продвижения в вертикальном направлении ГЭВ необходимо, в качестве предварительного условия, сделать «шаг назад» и избавиться от рамок, которыми система ограничивает потенциальное разнообразие: в природе – форм, в культуре – смыслов. Таким образом, принцип самоограничения, позволяющий в начале фазы вертикального эволюционного перехода сфокусировать направление эволюции, придаёт формирующейся системе такую конфигурацию, которую на следующем витке приходится преодолевать и взламывать. Но достигнуто это может быть лишь на пути возвращения к тем развилкам, где ГЭВ данную конфигурацию «выбрали» (слово выбор здесь в кавычках потому, что речь идёт не о свободном и недетерминированном выборе, а о реализации пути, наиболее вероятного из ограниченного числа вариантов, детерминированного широким спектром факторов материнской системы). В связи с этим становится понятным, почему в культуре условием вертикального эволюционного прорыва всегда служит разрушение программных стереотипов, связанных со стабилизирующими и горизонтально-эволюционными силами исходной системы: выживанием, приспособлением и т. п. (инстинкт выживания – программа стабилизации системы на уровне отдельных её элементов). При этом едва ли не универсальной формой такого рода демонтажа выступают упомянутые практики ИСС, «расширяющие сознание» и возвращающие (на том или ином уровне) ментальность к развилке в развитии системы. Расширяя (а по каким-то другим параметрам, напротив, снижая) диапазон и изменяя режимы сенсорного восприятия, практики ИСС вновь актуализуют возможности, утраченные в результате модального самоопределения системы на последней пройденной эволюционной развилке. И тогда носители таким образом преобразованной ментальности оказываются способными видеть и осмыслять то, чего не могут видеть и осмыслять «рядовые агенты» культурной системы, «зашоренные» стереотипными программами адаптации и специализации. Однако условие это – не более чем условие. Сами по себе практики ИСС отнюдь не гарантируют входа в «лифт» глобальной эволюции. В большинстве случаев блокировка и разрушение базовых импринтов носит контрпродуктивный характер, ибо используется прежде всего для ухода от тягот адаптации в культуре или, по крайней мере, для их смягчения. И в этом – одна из главных функций (но не единственная) ИСС в культуре. Иными словами, ИСС открывают ворота для новых эволюционных возможностей, но войти в эти ворота могут лишь «избранные», т. е. те, кого в них толкают и другие факторы и обстоятельства.

Хитрость эволюции тут проявляется в том, что, эксплуатируя извечные ностальгические устремления человека к возврату в золотой век гармонии и единства с космосом, отмеченный смутными (хотя как сказать!) воспоминаниями об утраченных более широких психических возможностях, перед человеком культура частично приоткрывает двери в прошлое и тем самым создаёт платформу для следующего витка системной эволюции, т. е. саморазвития. Ибо на пути заглядывания за ограничители он и если не нащупывает магистральный путь следующего эволюционного перехода, то, по меньшей мере, создаёт потенциал избыточного разнообразия смыслов. Часть из них культурой блокируется и отсеивается. Но другая, пусть очень малая, «оседает» на её периферии, дожидаясь часа ее востребования.

1.6. Принципы и закономерности эволюционных процессов

Не собираясь строить даже в эскизном виде общую теорию эволюции, скажу несколько слов о принципах мироздания, имеющих отношение к сквозным эволюционным процессам. Принципы эти хорошо известны, но в данном контексте важна их акцентуация.

Принцип самоограничения. Согласно некоторым современным космологическим концепциям, «В дополнение к трём пространственным измерениям и одному временному, которые мы воспринимаем в обыденной жизни, существуют ещё семь (или больше) измерений, которые до сих пор никем замечены не были» [332, p. 72]. Здесь кроме очевидной и существенной самой по себе переклички с идеей Д. Бома о незримых мирах «свёрнутого порядка» важно отметить, что появление трёхчетырёхмерной Вселенной связано с актом самоограничения. Словно капля воды, упавшая на ровную поверхность, Вселенная претерпела уплощение до трёх (не считая времени) физических измерений. «Толщина» растёкшейся капли-Вселенной – это иногда приоткрывающееся пространство так называемой параллельной реальности. Так впервые проявился принцип самоограничения, сопутствующий переходным рубежам в эволюции систем. Межсистемные переходы и в физическом, и в биологическом мирах всегда осуществляются посредством актов самоограничения, в результате которых переходящее в дурную бесконечность горизонтальное движение переориентируется по вертикали, открывающей новые эволюционные возможности.

Тот же принцип действует и в эволюции социокультурных систем. Уже самое начало культурогенеза связано было с ограничением животной инстинктивности и постепенным инкорпорированием природного психизма в становящуюся сферу сознания, что, собственно, и входило в первичные задачи нарождающейся культуры. Ограничение тотальности инстинкта и спонтанности его проявления обернулось разворачиванием пространства культуры, а сам режим самоограничения – в русле становления субъектности – инициировал возникновение феномена воли как в психологическом, так и в философском его понимании.

Дальнейший ход системного развития культуры демонстрирует богатую типологию актов самоограничения, которые по ходу эволюции систем становятся всё более сложными и утончёнными, ибо сам фронт развития – в силу своего уплотнения – охватывает всё более «тонкие материи». Так, приход логоцентрического мышления на смену тотальности мифа с его почти безграничной полисемантичностью и плюрализмом был следствием сужения коридора потенциального смыслообразования-самоограничения в точке межсистемного перехода. Последовательность итерационных самоограничений можно поставить в ряд сквозных векторов, пронизывающих макроэволюционный процесс. И если когда-то прото-интеллект осуществлял ограничение природного начала, то теперь пришло время обуздать и сам интеллект, ибо поздняя логоцентрическая дискурсивность определённо означает скатывание в дурную бесконечность инерционного доразвития. К этой теме ещё будет повод вернуться. Разговор же о том, какая сила заставляет системы себя ограничивать, уведет нас в область метафизических спекуляций, которых мне хотелось бы избежать. Пока достаточно признать этот принцип как очевидную данность.

С эпигенетической «вложенностью» эволюционирующих систем связан принцип структурно-процессуальной диффузии. Обусловлен он вышеописанным эффектом полемики и смешения материала материнской и новообразуемой системы: новые формы не только несут в себе подспудный эпигенетический базис, но и всегда являются прямыми паллиациями с исходной средой. Причём средой не только внешней, но и, главным образом, внутренней, т. е. теми структурами, связями и интенциями, которые любую новую форму непреложно привязывают к её исходным онтологическим основаниям. Иными словами, инновационный импульс всегда оказывается приторможенным и разбавленным инерцией: так имманентность материала сдерживает интенциальную динамику. И, как говорилось выше, инновационные формы воплощают устремления ГЭВ лишь в рамках, установленных трансформативным потенциалом структур материнской системы, а последний всегда лимитирован. И поскольку здесь речь идёт не об изменениях в пределах прежнего структурного паттерна, но о качественных конфигуративных преобразованиях, уместно говорить о том, что этот лимит определяется возможной глубиной структурной деконструкции, в ходе которой формы материнской системы превращаются в материал для строительства более сложных системных структур.