Геогрий Чернявский - Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль

• Название: Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль
• Автор: Геогрий Чернявский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-05277-3

На основании обширных архивных материалов ряда стран впервые подробно рассматривается жизненный путь одного из ярчайших лидеров международного социалистического движения болгарина Крыстю (Христиана) Раковского, видного центристского деятеля II Интернационала, ставшего после 1917 года большевиком. Авторы проследили роль Раковского как государственного руководителя Украины – председателя ее правительства, его мужественную борьбу за подлинное равноправие республики в составе СССР, против сталинского курса на унификацию, раскрыли попытки Раковского европеизировать СССР, когда он был полномочным представителем в Великобритании и Франции. Исследование выразительно повествует о противодействии Раковского установлению сталинского единовластия, пребывании в ссылке, возвращении в Москву на второстепенный пост и расправе с ним. Уделено внимание и личной жизни героя, его семейным и внесемейным связям, его родным и близким.

Книга написана живым языком, с увлечением читается и представляет интерес не только для специалистов, но и для самой широкой аудитории.

---

Благоприятное развитие российско-турецких отношений позволило Раковскому поставить вопрос о самостоятельном оформлении взаимосвязей с Турецкой республикой. По инициативе Раковского в конце 1921 г. в Анкару была направлена украинская миссия во главе с М. В. Фрунзе, занимавшим тогда пост командующего войсками Украины и Крыма (с февраля 1922 г. он станет заместителем главы правительства).[331]

Поездка тщательно готовилась. С Наркоматом иностранных дел России обсуждался вопрос, следует ли ее широко оглашать в прессе, не предпочтительнее ли вести переговоры полусекретно. В конце концов решено было превратить переговоры по возможности в своего рода «дружественную демонстрацию». Поездку предполагалось использовать и для закрепления связей России с Турцией, для противодействия французскому влиянию в этой стране, по поводу чего шла переписка между Раковским и Чичериным.[332]

Делегация находилась в Турции два с лишним месяца. 21 января 1922 г. Фрунзе вместе с представителем турецкого правительства Юсуфом Кемаль-беем подписал договор о дружбе и братстве между УССР и Турцией.[333] Раковский высоко оценил этот договор, как наиболее значительный дипломатический документ, самостоятельно подписанный представителем его правительства. В телеграмме турецкому министру иностранных дел от 25 января 1922 г. он писал: «Украинское правительство будет считать своей первой задачей развивать и укреплять в дальнейшем во всех отношениях дружеские связи с Турцией. Я позволю себе также выразить глубокую благодарность турецкому правительству за тот искренний и горячий прием, который украинская чрезвычайная миссия во главе с Фрунзе нашла как в кругах турецкого правительства, так и в широких кругах турецкого народа».[334]

Через несколько месяцев Раковский специальным письмом попросил украинского торгпреда в Константинополе выполнять и политические функции по вопросам репатриации, информации и т. д.[335] Когда же в мае 1922 г. в Харьков прибыла турецкая делегация, Х. Г. Раковский попытался проявить максимум гостеприимства. Он написал специальное письмо в Наркомвнешторг, предложив «срочно распорядиться о выдаче» со складов «необходимого количества лучших вин» в связи с «устройством обедов».[336]

Весьма напряженными были взаимоотношения Украины с Румынией, прежде всего в связи с вопросом о Бессарабии. Накладывался и личный момент – румынское прошлое главы украинского правительства. Правда, в сентябре 1922 г. предполагались переговоры в Харькове. Раковский писал тогда, что «больше всего в заключении мира с Румынией заинтересована Украина, с которой соприкасается территория Румынии». Но переговоры так и не были начаты из-за формальной неуступчивости обеих сторон.[337]

В начале 1921 г. наметилась возможность прямых переговоров России с Румынией. Украинский нарком иностранных дел 4 февраля специальной телеграммой обратил внимание Г. В. Чичерина на противоречивость румынской позиции: «Румыния, с одной стороны, старается ограничить круг вопросов, по поводу которых должны вестись переговоры, а с другой стороны, очень настоятельно добивается до каких бы то ни было разговоров признания, чтобы между нами не было состояния войны».[338]

Представителем Украины на переговорах с Румынией Раковский назначил Юрия Михайловича Коцюбинского – известного большевика и дипломата, сына одного из крупнейших украинских прозаиков конца XIX – начала XX в., что свидетельствовало о серьезности подхода к этому делу, а вслед за этим сообщил свое мнение по поводу тех румынских деятелей, которые, как предполагалось, будут вести переговоры.[339]

Существенной нормализации отношений с Румынией, однако, не произошло. Временами возникали пограничные инциденты. Уже в конце марта 1921 г. Раковский сообщил Чичерину, что румынские военные катера свободно курсируют в Днестровском лимане, но румыны обстреливают украинские суда, когда они там появляются. Он сообщил о своем распоряжении открывать ответный огонь и предложил послать совместную ноту протеста.

В 1922 г. Раковский написал брошюру о Румынии, проникнутую неприязнью к правящим слоям этой страны, содержавшую, в частности, воспоминания о том, как он был выслан из Румынии в начале века и как социалистические силы вели борьбу против его изгнания. Значительная часть брошюры была посвящена бессарабскому вопросу, который, как уверял автор, должен быть решен путем самоопределения этой территории, но он не может быть поводом для пролития братской крови.[340]

Х. Г. Раковский внимательно следил за развитием событий в Болгарии, тем более что у него на родине в 1919 г. образовалось правительство массовой крестьянской партии Болгарского земледельческого народного союза (БЗНС). Возглавляемое видным крестьянским популистом Александром Стамболийским, это правительство наметило обширный план реформ, проводившихся при жесткой оппозиции болгарских коммунистов. Из комплекса документов видно, однако, что Раковский относился с явной симпатией к своему именитому соотечественнику и его делу, что обусловило значительно более активные попытки украинского правительства установить нормальные отношения с Болгарией, нежели действия Москвы, нерешительные и вялые. При этом основное внимание было сосредоточено не только на установлении нормальных межгосударственных отношений, но и на репатриации солдат и офицеров антибольшевистских армий, значительная часть которых после окончания Гражданской войны оказалась на болгарской территории.

В качестве главы правительства и наркома иностранных дел Х. Г. Раковский получал самые разнообразные доклады и сообщения о положении и событиях в Болгарии. Он содействовал командированию в Болгарию должностных лиц для организации закупок продовольствия, медицинской помощи голодающим в Украине в 1921 г.[341]

Очень интересны связанные с болгарами документы, смысл которых выходит за пределы только отношения к Болгарии и свидетельствует также о стремлении украинского лидера соблюдать хотя бы подобие суверенитета. В отправленных по поручению Раковского телеграмме и записке Ю. М. Коцюбинскому, ставшему председателем украинской дипломатической миссии в Москве (июль 1921 г.), содержалась просьба выяснить, освобожден ли болгарский подданный Ризов, арестованный, по сведениям Раковского, по недоразумению, и содействовать освобождению другого болгарина – Н. Пиперкова, арестованного на квартире Ризова.[342] Что и говорить, документы очень показательные.

Уже в те годы органы компартии осуществляли, по существу, все государственное руководство, впрочем, с тем уточнением, что в некоторых случаях слияние функций при наличии авторитетного государственного руководителя происходило с креном в пользу госорганов. Иначе говоря, партийно-правительственный симбиоз мог иметь доминанту не только в лице «руководящей силы», но и в виде формально властного органа. Именно так было в Украине при Раковском. Вторгаясь в дела КП(б)У, сам этим грубо нарушая нормы международного общежития, Раковский посылал в соседние страны, особенно в Болгарию, партийных эмиссаров, которые в свою очередь пытались диктовать линию поведения болгарским коммунистам. В архивах имеются сотни документов, свидетельствующих о прямом участии украинского правительства и его главы в секретных подрывных операциях на Балканах.

Этот курс встретил недовольство и противодействие со стороны ЦК болгарской компартии. Секретарь ЦК этой партии Васил Коларов обратился еще в 1919 г. к Раковскому с жестким письмом, в котором требовал, чтобы тот прекратил посылку в Болгарию эмиссаров с мандатами Коминтерна, которые только вредили, по мнению Коларова, деятельности БКП.[343] Еще более внушительный демарш последовал в декабре 1920 г.: из Вены передали, что «Центральный Комитет Болгарской коммунистической партии просит сообщить тов. Раковскому, чтобы он не посылал в Болгарию никаких товарищей с мандатами от III Интернационала без извещения об этом Исполкома III Интернационала и Центрального Комитета Болгарской коммунистической партии».[344]

Пристальное внимание к Болгарии Раковский проявлял и в следующие годы, о чем свидетельствуют многочисленные аналитические доклады о положении на Балканах, сохранившиеся в архивных фондах Совнаркома и Наркоминдела Украины.

Прилагались усилия для установления нормальных межгосударственных отношений Украины с прибалтийскими государствами. Сохранилась телеграмма Раковского, адресованная заместителю наркома иностранных дел России Л. М. Карахану от 15 декабря 1920 г., но предназначенная для передачи украинским деятелям Э. И. Квирингу и А. Я. Шумскому, находившимся в Риге: «Ожидаю результаты ваших поступков (имелось в виду: действий; здесь у Раковского болгаризм; в рукописях его статей и письмах болгаризмы встречаются довольно часто. – Авт.) перед правительством Латвии, а также перед представителями других балтийских государств, находящихся в Риге, относительно установления нормальных политических и экономических отношений между УССР и вышеупомянутыми республиками… По поручению съезда советов я буду в Москве и рассчитываю получить там более полные сведения от товарища Шумского».[345]