Геогрий Чернявский - Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль

• Название: Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль
• Автор: Геогрий Чернявский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-05277-3

На основании обширных архивных материалов ряда стран впервые подробно рассматривается жизненный путь одного из ярчайших лидеров международного социалистического движения болгарина Крыстю (Христиана) Раковского, видного центристского деятеля II Интернационала, ставшего после 1917 года большевиком. Авторы проследили роль Раковского как государственного руководителя Украины – председателя ее правительства, его мужественную борьбу за подлинное равноправие республики в составе СССР, против сталинского курса на унификацию, раскрыли попытки Раковского европеизировать СССР, когда он был полномочным представителем в Великобритании и Франции. Исследование выразительно повествует о противодействии Раковского установлению сталинского единовластия, пребывании в ссылке, возвращении в Москву на второстепенный пост и расправе с ним. Уделено внимание и личной жизни героя, его семейным и внесемейным связям, его родным и близким.

Книга написана живым языком, с увлечением читается и представляет интерес не только для специалистов, но и для самой широкой аудитории.

---

А вот одно из писем Раковского (от 24 апреля 1919 г.), которое было совершенно другим и по интонациям, и по содержанию, хотя от него также за версту несло коммунистической демагогией. Мы просим прощения у читателей, но приведем значительную часть этого довольно длинного текста (сокращения оговорены отточиями):

«Дорогой Владимир Галактионович,

Прошу у Вас извинения, что не отвечал на Ваши письма, кроме коротких телеграмм. Я не успеваю справиться со срочными делами, хотя в сутки приходится работать чуть ли не круглые сутки. Но могу Вас уверить, что ни один указанный Вами случай не остается мною не расследованным. Относительно г[осподина] Базилевича,[296] напр[имер], могу Вам сообщить, что он освобожден тут неделю назад. Уехал в Винницу…

Я не отрицаю, что в политику репрессий и пресечений, которую приходится по необходимости нам применять, могут проникать ошибки, которые не только я, но и все мы, советские ответственные работники, стараемся свести до минимума (о Куликове[297] назначено строжайшее следствие). Однако Вы недостаточно вникаете в создавшуюся обстановку.

Советская власть является предметом жесточайшей войны со стороны всех ее врагов. С властью рабочих и бедноты не хочет примириться не только старый помещичий класс, не только старое чиновничество и офицерство, но и буржуазия, и кулачество. Не из чувства каких-то кровожадных спортсменов применяем мы красный террор, а потому, что наш враг не пренебрегает против нас ни одним из средств насилия и обмана…

Многие из тех граждан, которые со слезами на глазах уверяют Вас в своем нейтралитете или в своей невинности, готовы, как только почувствуют, что наша власть колеблется, взять винтовку против нас или собирают уже цветы для встречи деникинских белогвардейцев.

Но Вы, Владимир Галактионович, подходите к нашей деятельности с точки зрения писателя-гуманиста, замечающего в общественной борьбе индивидуальные трагедии, а не коллективную, классовую сторону. Когда сражаются две армии, снаряды и пули косят ряды обеих сторон, не разбираясь в индивидуальной ответственности солдат и офицеров…

Время ужасное, но этот ужас закончится, только если мы победим. Если же восторжествуют силы прошлого, это значит обречь человечество на новые ужасы, на новые революции и гражданские войны».[298]

Таков был этот догматический, но достаточно противоречивый документ, в котором сочеталось уважительное отношение к писателю-гуманисту, готовность расследовать конкретные случаи большевистских террористических действий (единичные случаи из многих тысяч!), негативное отношение к революциям и гражданским войнам в принципе и в то же время полное оправдание большевистской террористической политики.

Возвращаясь к деятельности Раковского в качестве главы правительства во время Гражданской войны, необходимо отметить те сложнейшие внутренние кризисы, в преодолении которых ему приходилось принимать участие.

В 1919 г. возникло серьезное недовольство в соединениях советских вооруженных сил, действовавших на территории Украины. Особую тревогу вызывала армия Н. И. Махно, которая не всегда следовала указаниям большевистского правительства и действовала зачастую по своему усмотрению, к примеру в районе поселка Гуляй-Поле недалеко от Мелитополя. По распоряжению Раковского советские власти Украины рассматривали гуляйпольскую анархистскую республику в качестве своеобразного автономного образования. С контролируемым Махно районом был введен товарооборот, чтобы получить нужный уголь в обмен на промышленные потребительские товары. Какое-то время с Махно приходилось считаться, ибо его утопические идеи республики без любой ответственности перед государством были весьма популярны в крестьянской среде.

Наибольшую опасность для судеб большевистской власти в Украине представляла деникинщина. Армия А. И. Деникина в июне 1919 г. заняла Харьков, Екатеринослав, прорвалась к Волге. Именно Раковский как глава правительства Украины выступил с инициативой образования военно-политического союза советских республик, выдвинув идею объединения их военных и материальных ресурсов. Собственно говоря, таковое объединение существовало на практике и ранее. Само же предложение о его официальном оформлении свидетельствовало, что у Раковского постепенно зарождалась мысль о превращении фактически централизованного государства, каким видел Советскую Россию Ленин (включая в нее на практике Украину и другие территории, которые вроде бы получали право на самоопределение), в реальную федерацию.

В связи с этим была проведена реорганизация воинских формирований Украины, введено обучение военному делу рабочих, установлена воинская повинность.[299]

Раковский понимал, что без материального обеспечания армии многого не добьешься. По его инициативе декретом правительства была создана Чрезвычайная комиссия по снабжению Красной армии. В результате его нового предложения была проведена неделя обеспечения Красной армии, во время которой поборы с крестьян, и без того весьма интенсивные, стали буквально грабительскими. Советскую власть, установленную насильственным путем, пытались удержать, также опираясь в основном на насилие и кровопролитие. Однако устоять перед белогвардейцами не удалось. 30 августа Киев был занят войсками С. В. Петлюры.

Правительство Раковского было вынуждено эвакуироваться в Чернигов, а затем в Москву. Здесь Раковский пробыл более шести месяцев. По предложению Троцкого он возглавил Политическое управление Реввоенсовета республики.

Находясь в Москве, Раковский стал в какой-то степени преодолевать старую политику по отношению к крестьянству. Он охотно усваивал новый курс на укрепление союза с середняком, участвовал в подготовке земельного кодекса Украины, который призван был хотя бы в некоторой степени ввести аграрную политику в законные рамки и пойти навстречу требованиям широких крестьянских слоев, несколько ограничив продразверстку. Кодекс был принят Укрревкомом 5 февраля 1920 г.[300]

11 февраля 1920 г. Христиан Георгиевич возвратился в занятый советскими войсками Харьков и вновь возглавил Совнарком Украины. На первом заседании СНК Раковский поставил вопрос о созыве очередного Всеукраинского съезда Советов и предложил обратиться к трудящимся Украины с правительственным воззванием о восстановлении советской власти.[301]

В марте 1920 г. в Харькове проходила IV конференция КП(б)У. В первый день ее работы Раковский выступил с политическим отчетом ЦК, на следующий день – с докладом по земельному вопросу и работе на селе, признав ошибки, которые допустили ЦК и правительство в земельном вопросе.

На конференции был также рассмотрен вопрос об отношении к другим партиям. Было объявлено, что КП(б)У открывает доступ в свои ряды для тех членов «мелкобуржуазных» партий, которые перешли на коммунистическую платформу. Делегаты высказались за прием в КП(б)У «лучших представителей» партии боротьбистов, на чем настаивал Раковский.[302]

Действительно, Раковский и его сторонники в предыдущие месяцы проводили кропотливую работу по установлению сотрудничества с партией украинских левых эсеров (по названию их печатного органа членов этой партии обычно называли боротьбистами). Еще в мае 1919 г. по решению ВУЦИКа в состав Совнаркома Украины были введены боротьбисты: М. Лебединец – нарком юстиции, М. Литвиненко – нарком финансов, Г. Михайличенко – нарком образования.[303] Однако занятие боротьбистами руководящих постов в правительстве натолкнулось на серьезное сопротивление части руководящих большевиков. Вопрос о слиянии партии боротьбистов с КП(б)У рассматривался на совещании в Исполкоме Коминтерна 6 ноября 1919 г., на которое отправился Раковский. Он отмечал сложности объединения, связанные с тем, что большевики и боротьбисты опирались на различные социальные и общественные силы, что существовали серьезные разногласия с ними по вопросу об объединении военных сил Украины и России. Под его влиянием на совещании было объявлено, что не может быть речи о механическом объединении обеих партий, но отдельные представители партии боротьбистов вполне могут войти в КП(б)У.[304]

Под явным давлением со стороны большевиков партия боротьбистов объявила о самороспуске. Многие ее деятели вступили в КП(б)У. Некоторые из них позже занимали высокие партийные и государственные посты, но все они до единого пали жертвами кровавой сталинщины в середине 30-х годов.

Между тем ликвидация партии боротьбистов означала, что и в Украине, вслед за Россией, было покончено с многопартийностью. Политическая монополия КП(б)У как составной части РКП(б) стала реальностью. На IX съезде партии в марте 1920 г. Ленин высоко оценил усилия Х. Г. Раковского, направленные на ликвидацию партии боротьбистов. Он говорил: «Мы эту партию перерегистрировали, и вместо восстания боротьбистов, которое было неизбежно, мы получили, благодаря правильной линии ЦК, великолепно проведенной т. Раковским, то, что все лучшее, что было в среде боротьбистов, вошло в нашу партию под нашим контролем, с нашего признания, а остальное исчезло с политической сцены. Эта победа стоит пары хороших сражений».[305]