Александр Брикнер - Светлейший князь Потёмкин-Таврический

• Название: Светлейший князь Потёмкин-Таврический
• Автор: Александр Брикнер
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-75595-0

Полководец, дипломат, администратор, фаворит (а потом и тайный супруг) императрицы Екатерины II, Григорий Александрович Потёмкин (1739–1791) – одна из самых ярких фигур екатерининского царствования.

Среди его трудов во славу Государства Российского присоединение и обустройство Новороссии и Крыма занимает особое место. За подвиги на этом поприще Высочайшим указом от 8 (19) июля 1787 года ему был пожалован титул Таврического и велено именоваться впредь светлейшим князем Потёмкиным-Таврическим.

Выдающийся государственный муж и легкомысленный сибарит, устроитель государства и своенравный, корыстолюбивый аферист, герой и фанфарон, идеалист и циник, Потёмкин сочетал в себе культурную утонченность и варварство, гуманность и самодурство, огромный ум и взбалмошность.

Биография Потёмкина, созданная русским историком Александром Густавовичем Брикнером, – одна из наиболее удачных попыток постичь всю сложность и глубину этой противоречивой натуры.

---

История учреждения Николаева немного позже походит на историю начала Херсона и Екатеринослава. И тут кипучая деятельность, множество ордеров, трата весьма значительных сумм денег не повели к особенно важным результатам. И тут число рабочих доходило до нескольких тысяч; Потёмкин мечтал о заведении аптекарского сада в больших размерах, об устройстве мастерских для снабжения флота соленым мясом и консервами из овощей, пильных мельниц, образцовых сельскохозяйственных ферм…[261] Однако новый город произвел самое неблагоприятное впечатление, например, на врача Дримпельмана, посетившего его в 1788 году. Город составляли отдельные хижины из тростника или жилища, выкопанные в земле; гигиенические условия были ужасны. Впрочем, Дримпельман замечает, что постройка нового города «шла вперед с изумительною быстротою», и в течение года было выстроено более полутораста домов. Лес и другие строительные материалы доставлялись в изобилии на казенный счет по Бугу и продавались весьма дешево желавшим поселиться в новом городе[262].

Иностранцы, не расположенные к Потёмкину, находили, что все эти работы, происходившие под руководством князя, обходились казне слишком дорого. Мильоны, истраченные князем на администрацию в Крыму, оказались далеко не выгодною капитализациею. Некоторые авантюристы-спекуляторы сумели при таком случае действовать в свою пользу. Купец Антуан, пользовавшийся покровительством графа Сегюра и Потёмкина, занимался контрабандною торговлею[263]. Граф С.Р. Воронцов, бывший посланником в Англии, сильно порицал намерение Потёмкина заселить Крым преступниками и каторжниками из Англии и от себя принял меры, чтобы воспрепятствовать приведению в исполнение такого странного и оскорбительного для достоинства России намерения. Он представил императрице всю несообразность и нелепость этого проекта; императрица вполне убедилась в нелепости затеи князя. Потёмкин, задетый за живое таким образом действий Воронцова, никогда не мог простить ему этой помехи[264]. Чрезвычайно резко обвиняли Потёмкина в невнимании к интересам переселенцев, которых он разными обещаниями старался привлечь в Крым[265]. Ходили слухи о чем-то вроде набора по всей империи нескольких тысяч девушек, которых Потёмкин хотел выдать замуж за колонистов в Крыму; рассказывали о страшных притеснениях, заставлявших не только прежних жителей Крыма, татар, но и прибывших туда греков спасаться в Турцию…[266]

Но, несмотря на все это, было бы несправедливо бросить тень на всю вообще административную деятельность Потёмкина.

Беспристрастные современники умели ценить признаки прогресса, совершавшегося на юге в это время. Так, например, следующее письмо Кирилла Григорьевича Разумовского к Ковалинскому от 22 июня 1782 года заслуживает полного внимания. Совершив путешествие на юг, бывший гетман писал: «В сделанном мною в Херсоне вояже я ощущал особливое удовольствие, ибо неточию в путешествии сем не имел никакого беспокойства, но зрение мое беспрестанно занималось приятным удивлением, поколику на самой той ужасной своею пустотою степи, где в недавнем времени едва кое-где рассеянные обретаемы были ничего не значащие избушки, называемые от бывших запорожцев зимовниками, на сей пустоте, особливо по Херсонскому пути, начиная от самого Кременчуга, нашел я довольные селения верстах в 20, в 25 и не далее 30, большею же частью при обильных водах. Что принадлежит до самого Херсона, то, кроме известного великолепного Днепра, северный берег которого здесь оным населяется, представьте себе множество всякий час умножающихся каменных зданий, крепость, замыкавшую в себе цитадель и лучшие строения, адмиралтейство со строящимися и построенными уже кораблями, обширное предместье, обитаемое купечеством и мещанами разнородными с одной стороны, казармы, около 10 000 военнослужащих в себе вмещающие, – с другой. Присовокупите к сему почти перед самым предместием и видоприятный остров с карантинными строениями, с греческими купеческими кораблями и с проводимыми для выгод сих судов каналами. Все сие вообразите, и тогда вы не удивитесь, когда вам скажу, что я и поныне не могу выйти из недоумения о столь скором возращении на месте, где так недавно один токмо обретался зимовник. Не говорю уже о том, что сей город, конечно, в скорости процветет богатством и коммерциею, сколь то видеть можно из завидного начала оной. Херсон для меня столь показался приятен, что я взял в нем и место для постройки дома, на случай хоть быть там некогда и согражданином. Скажу вам и то, что не один сей город занимал мое удивление. Новые и весьма недавно также основанные города Никополь, Новый-Кондак, лепоустроенный Екатеринославль.

К тому же присовокупить должно расчищенные и к судоходству удобными сделанные Ненасытицкие пороги с проведенным и проводимым при них с невероятным успехом каналом, равно достойны всякого внимания и разума человеческого…»[267]

Такой отзыв доказывает, как осторожно нужно относиться к сочинениям вроде биографии Потёмкина Гельбига, где просто осмеяна административная деятельность князя. Любопытно, что тот самый французский писатель, который в 1808 году воспроизвел, в сущности, сочинение Гельбига, в той главе, где говорится об управлении Потёмкиным южною Россией, не соглашаясь с мнением автора монографии, помещенной в журнале «Minerva», смягчил отзывы о вреде мер, принятых князем, указал на затруднения, с которыми приходилось бороться Потёмкину, и похвалил результаты его деятельности[268].

Писателям-памфлетистам вроде Гельбига, иностранным дипломатам, вообще любившим хулить все виденное ими в России, не могли быть известны частности деятельности Потёмкина. После того как было опубликовано множество деловых бумаг, относящихся к этому предмету, резкие отзывы о князе оказываются совершенно несправедливыми. Просматривая переписку Коховского с Потёмкиным или с Поповым, письма Синельникова к князю, письма Потёмкина к Фалееву и проч., мы можем составить себе понятие о том, в какой мере князю принадлежит почин во многом, насколько он заботился о реформах и старался быть полезным краю.

Императрица, разумеется, знала о работах Потёмкина и поэтому ценила его деятельность, хотя, быть может, она и придавала слишком большое значение результатам его управления. К тому же нельзя не признать, что князь располагал громадными суммами, пользовался неограниченным кредитом и, как будет объяснено ниже, только в виде исключения отдавал отчет в истраченных им мильонах. Правда, стремления князя не всегда имели успех; грандиозные его проекты большею частию оставались проектами. Если, однако, принять во внимание всю трудность и сложность административных задач вообще, если вспомнить о диком состоянии края, где трудился Потёмкин, то нельзя не относиться снисходительно к некоторым промахам, сделанным князем, и к сравнительно скромным результатам, достигнутым им.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Сочинения Державина. С.-Петербург, 1864, т. I, стр. 476.

2

См. соч. Блюма Ein russischer Staatsmann. Leipzig und Heidelberg, 1857. II. 542.

3

См. соч. Гельбига в журнале «Minerva». 1797. III. 4. Там же дано объяснение и других лиц романа.

4

См. замечания Эрнста Германна в его сочинении, т. VI.149. Русским переводом труда Гельбига, хранящимся в рукописи в Имп. Публ. Библиотеке в С.-Петербурге, пользовался Я.К. Грот при составлении комментария к сочинениям Державина.

5

Мы имеем в руках 2-е издание этой книги, появившейся также в 1808 году. В каталоге «Russica» Публ. Библиотеки, I. 217, автором этого труда названа «M-me de Cerenville».

6

Нет сомнения, что резкие выражения Самойлова в начале его биографии Потёмкина («Русский Архив» 1867, стр. 583) относятся к русской редакции труда Гельбига. Он находит в нем «лживые сплетения и нелепости, которые здравым рассудком и соображением с законами и обыкновениями российскими сами собою опровергаются». Далее он высказывает удивление, что «цензура позволила такие бредни печатать» и проч.

7

В этом же труде говорится, между прочим, о Кутузове как о «незабвенном во веки спасителе отечества». Самойлов умер в 1814 году.

8

«Русск. Стар.», XII. 482.

9

«Сб. И. Общ.» VII, X, XIII, XXVII и XLII.

10

Зап. Льва Ник. Энгельгардта. Москва, 1860, стр. 32.