Михаил Антонов - Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича

• Название: Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича
• Автор: Михаил Антонов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7598-0959-3

Книга посвящена творчеству знаменитого русско-французского правоведа XX века, одного из основоположников социологии права как научной дисциплины, Георгия Давидовича Гурвича (1894–1965). Взгляды мыслителя изложены в контексте его интеллектуальной биографии, что позволяет лучше понять перипетии развития мировоззрения ученого. Работа состоит из двух крупных блоков. В первом, аналитическом, освещается жизненный путь Гурвича, рассматриваются основные элементы его учения, анализируются концепции. Второй блок содержит произведения мыслителя, в том числе неизданные, ряд архивных биографических и эпистолярных материалов.

Для студентов и аспирантов, изучающих социологию, юриспруденцию, философию, преподавателей гуманитарных дисциплин, а также для широкого круга читателей, интересующихся историей правовой мысли и желающих углубить свои представления о связи права и общества.

---

Принцип взаимной импликации означает утверждение, что социальные явления и уровни социальной действительности не есть закрытые и самодовлеющие системы – они взаимодействуют между собой; и такое взаимодействие есть условие их существования и предпосылка их научного объяснения. Этим принципом мыслитель подчеркивает основное положение своей теории: каждое социальное явление должно объясняться не на уровне абстрактного теоретизирования о первоначалах общественной жизни, а через сложность и многообразие самой социальной действительности в ее конкретных проявлениях, исходя из культурно-исторических, морфологических и иных предпосылок. Вместе с тем это означает, что определенные элементы социального бытия, кажущиеся противоположными друг другу, в действительности составляют единое целое.

Принцип двузначности является раскрытием принципа комплементарности применительно к социальным явлениям, которые зачастую содержат взаимоисключающие качества (стабильность и динамизм обществ и государств, стихийность и организованность социальных групп, сознательное и бессознательное начала человеческой психики и т. п.): гармония этих качеств становится условием существования таких явлений. Данная диалектическая перспектива, заставляющая вспомнить про психологическую теорию Л. И. Петражицкого, означает наличие в общественной жизни процессов, находящихся под воздействием двух взаимо-противоречащих тенденций: притягивание и отталкивание, социальная борьба и социальное единство.

Принцип поляризации представляет собой своего рода метрологическое обоснование предыдущих принципов и заключается в аксиоматическом допущении единственного «неизменного» свойства социального – его изменчивости и противоречивости. Любые противоположности, двузначности, парадоксы, антиномии не есть нечто застывшее: в зависимости от конкретных условий эти качества с разной интенсивностью проявляются в общественной жизни; порой их проявления остаются незамеченными. Иногда противоречивость социальной жизни выражается на уровне комплементарности, иногда на уровне взаимной импликации и т. п. Соединение противостоящих друг другу принципов дает не противоречие, а новый принцип, который соединяет в себе два предшествующих. Мыслитель рассматривает такие качества как неизменные атрибуты социума: противоречивость, противоположность, антиномичность не «снимаются» в развитии Абсолютного Духа и в процессе логического познания, как в диалектике Гегеля; не преодолеваются, как у Маркса, переходом на новую ступень исторического развития.

Принцип взаимодополняемости перспектив является наиболее общим из диалектических принципов социологии Гурвича. Дополняя выстроенную им диалектическую перспективу «борьбы противоположностей», Гурвич уточняет, что не всегда конфликт и противоречие элементов социального бытия ведет либо к их синтезу, либо к полному противопоставлению. Возможен и параллелизм развития, когда конфликтующие между собой социальные явления заимствуют друг у друга социальные формы, модусы бытия, образуя некий симбиоз, который не преодолевается никаким синтезом. Существование наряду с социальной действительностью других реалий окружающего мира – биологической, психической, исторической – вызывает необходимость сосуществования и взаимодополняемости различных научных дисциплин (биологии, психологии и проч.) и утверждения между ними строгой методологической грани, не позволяющей соединять их в рамках одной исследовательской модели. В свою очередь, различные аспекты социальной действительности соотносятся между собой таким образом, что невозможно ни их полное отождествление, ни полное разделение: основой для научного изучения общества в теории Гурвича являются параллелизм главных модусов социального бытия, их симметрия, динамичность и изменчивость[550].

Данная диалектическая модель в свое время вызвала оживленные споры, участники которых упрекали ее автора в синкретизме и в то же время в искусственном противопоставлении социальных наук с целью их последующего соединения на новых началах (см. выше). Эта критика, не всегда справедливая, тем не менее указывает на основой вектор мысли Гурвича – декомпозицию социального знания и его последующую интеграцию[551]. На самом деле кооперация и взаимодействие социальных наук имеют место и без создания особых научных методов или даже парадигм (как представляется, этот последний термин более уместен по отношению к диалектической модели мыслителя).

Такое взаимодействие непременно предполагает междисциплинарную борьбу, подвижность научных границ и «пограничные конфликты» между разными отраслями социального знания, что следует из эволютивности такого знания, открытости его горизонтов. Гурвич видел и понимал эту особенность научного знания, не принимая ее, равно как и не принимая необходимости существования объективных междисциплинарных границ. По его мнению, разграничение научных дисциплин могло проводиться по методам, но не по объектам исследования: единственным и единым объектом социального знания для мыслителя было общество как тотальное социальное явление, разноплановость которого предполагает возможность существования разных методов, подходов к его изучению.

Исходя из этого он и формулировал свой научный проект – декомпозиция социального знания, как стирание междисциплинарных границ, и интеграция этого знания, как координация (но не в смысле синтеза или обобщения) отдельных научных методов, имеющих единый предмет исследования и изучающих различные его аспекты. В этом плане основным мотивом социологии Гурвича был призыв к свободе: не только личности или коллектива, но и социологии как научной дисциплины, к свободе от предрассудков и односторонности, на что справедливо указывает Эрнест Беккер[552]. Нельзя не признать оригинальности (относительной, если вспомнить о синкретических формах социальной философии) и амбициозности этого проекта, который при существующем уровне социальных наук, развивавшихся автономно, и накопленном ими объеме знания весьма трудно осуществим.

3. Концепция социального времени

Вышеописанная диалектическая модель общества становится отправной точкой для анализа мыслителем основных социальных феноменов. К ним относится в первую очередь время как главный вектор социальной жизни. Время рассматривается Гурвичем как плюралистичное явление, многообразие которого обусловлено качественной несводимостью разных участков действительности (биологической, психической, геологической и т. п.) друг к другу[553]. Одним из таких уникальных источников является социальная жизнь, которая, по убеждению Гурвича, протекает в рамках разнонаправленных временных перспектив, что исключает теорию линейного прогресса общества. Единство социального времени в рамках данного конкретного общества с этой точки зрения также ставится под сомнение, поскольку любой социальный класс, социальная группа, любая форма социального общения (социабельности) способны сами репродуцировать свойственное себе временное измерение. Но это все же не исключает необходимости унификации социального времени в рамках более широкого социального образования, каковым является общество по отношению к группам, классам и иным социальным формам[554]. Унификация социального времени мыслится как структурообразующий элемент любого общества, хотя такая унификация предполагает несовпадение временных систем разных обществ. Эти временные системы, в свою очередь, в той или иной степени унифицируются в рамках глобальных обществ, но такая унификация не устраняет качественный плюрализм социального времени[555]. Унификация времени (на уровне общества или цивилизации) никогда не является фактом – это постоянная тенденция, которая на пути своей реализации встречает и преодолевает препятствия.

В силу вышесказанного изучение общества предполагает в качестве одной из первостепенных задач изучение действующих в этом обществе временных перспектив, плюрализм которых служит основой для образования иных социальных систем, таких как система знания, системы права, этики, экономики и т. п. Каждая из этих систем несет в себе плюрализм той временной системы, в которой она образуется и развивается. Таким образом социальный плюрализм получает еще одно методологическое обоснование: плюрализм и многовариантность нормативных, познавательных, культурных систем общества ставится мыслителем в зависимость от различия способов восприятия времени в разных формах социабельности. С этой точки зрения существует обратная связь между социальными структурами и их временными перспективами, скоординированность которых становится возможной в силу того, что и те и другие входят в состав тотальных социальных явлений[556]. Поэтому социальное время, по сути, представляет собой «централизацию и дифференциацию движений тотальных социальных явлений», и особенность его состоит в «присущем ему максимально возможном количестве символических значений»[557].