Коллектив авторов - Сборник рефератов по истории. 9 класс

• Название: Сборник рефератов по истории. 9 класс
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-03747-0

Сборник рефератов по истории для 9 класса является хорошим дополнительным материалом для изучения истории и подготовки к выпускным экзаменам по курсу основной средней школы. В сборнике содержатся рефераты, отражающие политическую, экономическую и духовную жизнь России с конца XIX до Начала XXI века.

Интересно представлены портреты исторических личностей, о которых еще несколько лет назад в курсе истории говорили лишь обзорно. Это Колчак, Деникин, Врангель. Ярко эмоционально на основе интересного нового документального материала написаны рефераты, посвященные годам сталинских репрессий, Великой Отечественной войне. Много используется местного документального материала – о работе Саратовского Губ ЧК, о месте Саратовской области в борьбе против немецко-фашистских захватчиков.

В рефератах, посвященные последним годам ХХ века, весьма интересны материалом по многопартийности России и о современной российской культуре. Во всех работах используются новейшие материалы российских и зарубежных историков. Пособие может быть рекомендовано учащимся 9-х, 10, 11 классов как дополнительный материал для уроков истории и для подготовки к выпускным экзаменам. Высокий уровень рефератов, их проблематика и используемый материал позволяет рекомендовать данный сборник учащимся средних специальных учебных заведений и студентам ВУЗов.

Список авторов: Пушнова Ю. Б., Синчугова Л. А., Гусева В. С., Блонский Л. В., Артамонов Д. С., Назарова Е. С., Горбатов В. П., Шутова Ю. В., Попов С. Н., Шатаев А. В.

---

Но, в отличие от многих молодых людей, его сверстников, Керенский не принял марксизм. Впоследствии он так объяснил это: «Я читал также статьи молодого марксиста-экономиста Петра Бернгардовича Струве. Но когда я дошел до той страницы, где он пишет, что индивидуальности нет места в природе и ее не следует принимать в расчет, я понял, что марксизм не для меня. Мое отношение лишь укрепилось, когда я познакомился с „Коммунистическим Манифестом“ Маркса и Энгельса, где утверждается, что общечеловеческая мораль – лишь орудие в классовой борьбе, а мораль рабочего класса не имеет ничего общего с моралью капиталистического мира»[212].

Когда в декабре 1905 г. Керенского арестовали, в руки полиции попали документы, свидетельствовавшие о его связях с эсерами и даже с их Боевой организацией. Сам Керенский много позднее писал, что он лишь намеревался вступить в эсеровскую Боевую организацию, чтобы участвовать в покушении на Николая II, но ее руководитель, Е. Азеф, будто бы не принял его из-за отсутствия у него опыта.

«К 1905 году, – вспоминал А. Ф. Керенский, – я пришел к выводу о неизбежности индивидуального террора. И я был абсолютно готов, в случае необходимости, взять на свою душу смертный грех и пойти на убийство того, кто, узурпировав верховную власть, вел страну к гибели»[213]. Но так или иначе, из тюрьмы его скоро выпустили, отправили в Ташкент, но филерское наблюдение за ним не снималось вплоть до самой Февральской революции. В охране он проходил под именем «Скорый». Сохранились агентурные сведения, согласно которым перед войной Керенский якобы входил в Петроградский комитет эсеров.

Свою работу адвоката Керенский начал в Народном доме, организации по оказанию культурной и просветительной помощи неимущим слоям населения. «Работа полностью поглотила меня, – писал он. – Люди, приходившие к нам за советом, в основном женщины, могли часами рассказывать о своих бедах и изливать многочисленные жалобы»[214].

В 1906 г. А. Ф. Керенский начал адвокатскую деятельность на политических процессах, быстро принесшую ему всероссийскую известность.

В 1909 г. он защищал участников дерзкой миасской «экспроприации», в ходе которой группа южноуральских большевиков-боевиков, совершив нападение на почтовый поезд, захватила крупную сумму денег для партийных нужд. В 1912 г. он участвовал в судебном процессе, который царские власти затеяли против арестованных лидеров армянской партии «Дашнакцутюн». В том же году он возглавил общественную комиссию, расследовавшую обстоятельства событий на реке Лене, во время которых команда солдат расстреляла рабочих золотого прииска. Царский министр внутренних дел Макаров произнес тогда в третьей Государственной Думе слова, которые, пожалуй, могли бы стать эпиграфом для политической программы российской реакции: «Так было и так будет!». Керенский позднее утверждал, что в ответ на это от имени демократии произнес свою крылатую контрфразу: «Так было, но так не будет!».

Широкая адвокатская популярность в 1912 г. привела Керенского в четвертую Государственную думу. Эсеры бойкотировали думские выборы, но проводили своих представителей в нее по группе трудовиков – формально беспартийной крестьянской группе, а фактически с ними тесно связанной. Керенский прошел в Думу от Вольского уезда Саратовской губернии как трудовик. Здесь, в думских кругах, он скоро начал играть видную роль.

Керенский, формулируя «основную задачу» Думы, заявил, что она должна не законодательствовать, а создать в стране «новую здоровую власть», которая призвала бы к «ответственной государственной работе» всех и каждого. Керенский достаточно твердо придерживался линии, которую определил еще в своей первой речи в Думе, сказав, что готов сотрудничать со всеми, кто желает вести Россию в прогрессивном направлении и трудиться во имя триумфа демократии.

С началом Первой мировой войны А. Ф. Керенский, как и вся группа трудовиков, занял оборонческие позиции, однако не отказался от критики внутренней политики царского правительства, по-прежнему, как он считал, разъединяющей силы нации, разъединяющей даже в момент грозной внешней опасности. «В этот трудный час, – говорил он в одном из выступлений, – власти не хотят даровать амнистию тем, кто боролся за свободу и счастье нашей страны, как не хотят пойти навстречу нерусским меньшинствам, которые, забыв о прежних обидах, сражаются бок о бок с нами за Россию. Вместо того чтобы облегчить тяготы тружеников, власти вынуждают их нести главное бремя военных расходов… Крестьяне, рабочие и все, кто желает счастья и процветания Родине, будьте готовыми к тяжким испытаниям, ибо, защитив свою страну, вы освободите ее»[215].

Тяжелые поражения русской армии, развитие общего экономического кризиса усиливали оппозиционные настроения в четвертой Государственной думе. Летом 1915 г. в ней образовался «Прогрессивный блок», сформулировавший программу, которая требовала создания правительства, пользующегося «доверием страны». Керенский принимал в нем самое активное участие, занимая самую левую позицию.

Керенский смело и решительно выступал в Думе с требованием создания правительства, ответственного не перед царем, а перед Государственной думой, заявляя, что он с теми, кто «прямо призывает народ и страну к открытой решительной борьбе со старой властью, губящей страну»[216].

Керенский не страшился грозить революцией: «Вы, господа, – обращался он к депутатам, – до сих пор под словами „революция“ понимаете какие-то действия антигосударственные, разрушающие государство, когда вся мировая история говорит, что революция была методом и единственным средством спасения государства. Если власть пользуется законным аппаратом, чтобы насиловать страну, чтобы вести ее к гибели, обязанность граждан – этому закону не подчиняться»[217].

Революционность Керенского шла по нарастающей. 14 февраля 1917 г. в ходе думских дебатов Керенский прямо заявил, что корень всех несчастий России не только бюрократия, не только бездарное правительство, но те, кто сейчас находятся на троне. "Поняли ли вы, – говорил он, – что исторической задачей русского народа в настоящей момент является задача уничтожения средневекового режима немедленно, во что бы то ни стало, героическими личными жертвами тех людей, которые это исповедуют и которые этого хотят?

Как можно законными средствами бороться с теми, кто сам закон превратил в орудие издевательства над народом?… С нарушителями закона есть только один путь – физического их устранения. Председатель Думы в этом месте спросил, что я имею в виду. Я ответил: «Я имею в виду то, что свершил Брут во времена Древнего Рима»[218].

Керенский, благодаря связям, избранной политической линии, личным качествам, стал к этому времени центральной фигурой левой части Думы. И В. И. Ленин 1 января 1917 г. констатировал: «При теперешнем состоянии России ее правительством могли бы тогда оказаться Милюков с Гучковым или Милюков с Керенским», а 31 января, рассуждая, почему Николай II не может подписать мир, писал: «Царь мог сказать… если я… подпишу мир, то придется, пожалуй, иметь дело с правительством Милюкова и Гучкова, если не Милюкова и Керенского»[219].

3. А. Ф. КЕРЕНСКИЙ В ФЕВРАЛЬСКИЕ ДНИ 1917 г. И ВО ВРЕМЕННОМ ПРАВИТЕЛЬСТВЕ

Обстановка в России складывалась таким образом, что общество в 1916 г. ожидало больших потрясений. Уже тогда все было готово для социального и политического взрыва. И, тем не менее, когда революция свершилась, она многих застала врасплох. Этот момент отмечали многие деятели того времени, в том числе и Керенский. «Сцена для последнего акта была давно готова, – писал он впоследствии, – однако никто не ожидал, что время действия уже наступило»[220].

В течение всей Февральской революции Керенский жил с эйфорическим настроением и при этом чрезвычайно многое делал для организации новой власти. Он развил невероятную энергию, работал неистово и выступал в самых различных ипостасях. «В первые дни революции, – вспоминал С. И. Шидловский, – Керенский оказался в своей тарелке, носился… Не различая дня от ночи, не спал, не ел и весьма быстро дошел до такого состояния, что падал в обморок, как только садился в кресло, и эти обмороки заменяли ему сон. Придя в себя, он снова говорил без конца, куда-то уносился, и так продолжалось день и ночь»[221].

Он старался быть везде, поспеть за всем и во многом достиг этой цели: ни одно сколько-нибудь значительное событие, ни один примечательный факт, касавшийся власти, не прошли мимо Керенского.

Керенский знал психологию масс, умело пользовался приемами популизма и способен был эффективно влиять на слушателей. По его собственному признанию, он никогда не писал текстов выступлений и не пользовался какими-либо заготовками; чаще всего он импровизировал и менял средства воздействия на аудиторию по ходу речи. Слава большого оратора прочно закрепилась за ним еще в период думской деятельности. Для этого у него было все – и субъективные данные, и солидный политический опыт. Он обладал высоким интеллектом и внешним видом – стройный, порывистый, страстный – он отличался от типичных интеллектуалов и общественных деятелей, чаще ухоженных, нарочито степенных. Чрезвычайная нервность, быстрая возбудимость, экзальтированность давали его выступлениям дополнительную ударную силу.