Майя Соболева - Философская герменевтика. Понятия и позиции

• Название: Философская герменевтика. Понятия и позиции
• Автор: Майя Соболева
• Издательство: Гаудеамус
• Жанр: Философия
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-8291-1538-8; 978-5-98426-134-0

Книга посвящена философской герменевтике как науке о понимании текста и как науке о понимании мира в целом. Она состоит из двух частей: в первой рассматриваются основные понятия герменевтики текста, во второй — концепции отдельных авторов, исследующих процесс понимания мира человеком.

Книга предназначена для преподавателей и студентов философских факультетов, представителей других гуманитарных дисциплин, а также для широкого круга читателей.

---

Согласно Витгенштейну, любое обоснование конечно, и завершается оно не тем, что мы высказываем некое самоочевидное предложение, а его завершает наше действие. Смысл «следования правилам» исчерпывается в отношении понимания знаков нашим языковым поведением. В «следовании правилам» проявляется способность, за которой не стоит больше никакой «внутренний процесс». Умение следовать правилу следует понимать как элемент формы жизни, как особый вид правил приспособления человека к окружающей его среде.

На вопрос о том, как возникают правила, лежащие в основании значений языковых выражений, Витгенштейн не дает ответа. Нерешенную им задачу пытаются решить многие авторы. Например, Руди Келлер объясняет возникновение правил при помощи следующего мысленного эксперимента: ношение желтого галстука может быть знаком того, что человек простужен. Он вводит четыре аспекта, конституирующих данное правило: 1) регулярность поведения; 2) коллективное знание об этом правиле; 3) поведенческие ожидания в данном сообществе; 4) поведенческие обязанности, принятые в данном обществе[61]. Можно продолжить ряд Келлера. Так, мы понимаем выражение «пока», когда мы знаем при каких обстоятельствах и с какими целями оно используется. При этом нам не нужна ни референция, отсылающая к какому-либо предмету, ни представление, которое разделяли бы все участники разговора.

Заключая, отметим, что к преимуществам инструментальной теории значения относится то, что она довольно успешно объясняет обучение языку. Так, согласно ей, значение слова можно выучить аналогично тому, как овладевают правилами игры, например, в шахматы. Кроме того, она позволяет проверить, понимает ли некто значение слова, не заглядывая ему в мозг или в душу. Она также предполагает, что значения слов можно исследовать при помощи чисто лингвистических методов. Прагматическая теория значения работает даже в тех случаях, когда слова и выражения не имеют никаких денотатов или им не соответствуют никакие зрительные представления. Она, таким образом, может дополнять другие способы понимания значения.

Теории значения, основанные на семантике истинности

Данные теории уходят своими корнями к семантическому определению понятия истины Альфреда Тарского. Как известно, последний попытался в своей работе «Понятие истины в формализованных языках» (1934 г.) определить понятие истины и понятие семантического (а не синтаксического) логического следствия в применении к искусственным языкам. Его знаменитый пример гласит, что «предложение «Снег бел» истинно тогда и только тогда, когда снег бел»[62]. Обратим внимание на то, что фраза «Снег бел» в левой части этой эквивалентности стоит в кавычках, а в правой части — без кавычек. Это значит, что в левой части эквивалентности стоит имя предложения, а в правой — само предложение. Причем имя предложения — чистая условность. Так, вместо имени «снег бел» может стоять имя «трава зеленая». Обобщением данного правила является следующая эквивалентность: (T) X истинно тогда и только тогда, когда р. Данное высказывание выражает сущность так называемой семантической концепции понятия истины.

Дональд Дэвидсон использует данное понятие истины для обоснования своей теории значения[63]. Первичной для понимания значения он считает концепцию «радикального перевода». Согласно ей, на основании того, что в одном языке предложение «снег белый» является истинным, тогда и только тогда, когда оно соответствует действительности, можно предположить, что данная эквивалентность будет соблюдаться и в другом языке, даже если в этом языке данное положение дел выражается предложением «снег синий». Несмотря на то, что в данном случае мы не можем ничего сказать о том, каким образом мир отражается другим языком, мы можем установить параллели между нашим собственным и непонятным нам языком, т. е. можем переводить с языка на язык.

Другими словами, принимается, что если теория истины как причинного соответствия между языком и миром действует в нашем языке, то она будет действовать и в другом языке. Условием возможности истины высказываний является то, что мы приписываем говорящему на чуждом нам языке определенные ментальные состояния, которые соответствуют изменению объектов внешнего мира. То есть мы допускаем наличие казуальной связи между языком субъекта и наблюдаемым явлением. Помимо этого принимается, что высказывания говорящего на другом языке в целом истинны. Данное условие Дэвидсон назвал «принципом благожелательности». С учетом этих допущений, можно интерпретировать язык говорящего, не обращаясь к решению проблемы о том, как его язык соотносится с миром. Мир в данной теории значения «выносится за скобки». Критерием правильности понимания значения является взаимопонимание на фоне когерентной интерпретации.

Теория значения Дэвидсона дедуцирует значение на основании теории истины и по образцу теории радикального перевода, которая проверяет правильность перевода при помощи «единственной базы данных, которой мы располагаем», а именно, диспозиции говорящего при использовании предложений. Она предполагает, что, если мы имеем условия истинности для каждого предложения, на основании которых мы можем вывести его значение, то затем из значения предложения можно выводить значения отдельных слов.

Одна из проблем предлагаемой Дэвидсоном теории значения заключается в том, что она не объясняет «перевода» в пределах одного языка. Не превращается ли в этом случае предложение о том, что «,снег бел» истинно тогда и только тогда, когда снег бел» в аналитическое предложение, в тавтологию? Кроме того, такая теория допускает множество интерпретаций одного и того же высказывания в силу того, что она не предлагает дополнительных критериев для их проверки. И, наконец, в рамках данной теории на основании значений слов и выражений ничего нельзя сказать о самом мире, так как значения определяются в ней на основании причинности, но само понятие «причинность» остается неопределенным.

Заключение

В заключение отметим, что ни одна из рассмотренных теорий не дает окончательного ответа на вопрос о том, что такое значение и как оно формируется. Эту идею очень хорошо удалось передать Томасу Нагелю в коротком эссе «Значение слов»[64]. Он показывает, что ни значение как определение слова посредством других слов, ни значение как предмет, на который указывает слово, ни значение как представление или мысль, ни значение как раздражение нервной системы, ни значение как производное от истинностного значения высказывания и, наконец, ни значение как использование слова в языковой игре не могут исчерпать понятия «значение».

Этот неутешительный с точки зрения анализа языка результат дает повод задуматься о двух вещах. С одной стороны, встает вопрос о методологии познания. Можно предположить, что альтернативу аналитической философии языка смогла бы составить герменевтика, обладающая своим собственным подходом к анализу значения и рассматривающая язык не изолированно, а встраивающая его в совокупность всех возможных отношений, сосредоточенных вокруг понятия «человек». Если аналитическая философия языка движется от знака к его значению, то герменевтика предлагает, наоборот, двигаться от значения к знаку. Например, Георг Миш вводит понятие «значимость» предмета или явления в реальной жизни человека, для того, чтобы на основании его перейти к понятию «значение». Мартин Хайдеггер предлагает прагматическую схему значения, которая задана системой взаимных отсылок применяемых человеком в практической жизни вещей. От этого практического значения он переходит к языковому. Возможности герменевтики в плане прояснения проблемы значения будут предметом последующих глав.

С другой стороны, возможно, понятие «значение» принципиально не поддается окончательному определению. Возможно, вопрос о значении относится к неразрешимым вопросам человечества. Попытки ответить на него обеспечивают человечеству «метафизическую вечность». Ответ на этот вопрос означал бы момент абсолютного самопознания человека, что было бы равнозначно его «метафизической смерти». С учетом сказанного, можно перефразировать знаменитое высказывание Декарта следующим образом: «До тех пор, пока я задаю вопросы, я существую».

Герменевтика Вильгельма Дильтея

Несмотря на то, что Дильтей (1833–1911) считается одним из классиков герменевтики, понятие «герменевтика» редко встречается в его текстах и не является названием его концепции. Герменевтику он определяет традиционно как «искусство понимания», ядро которого составляет «толкование или интерпретация содержащихся в тексте остатков человеческого бытия»[65]. Систематические рассуждения Дильтея сконцентрированы на обосновании гуманитарных наук. Согласно ему, гуманитарные науки стремятся «приобрести предметное и объективное познание о связи человеческих переживаний в культурно-историческом мире. […] Исследование возможности такого объективного и предметного познания образует основание для гуманитарных наук»[66].