Майя Соболева - Философская герменевтика. Понятия и позиции

• Название: Философская герменевтика. Понятия и позиции
• Автор: Майя Соболева
• Издательство: Гаудеамус
• Жанр: Философия
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-8291-1538-8; 978-5-98426-134-0

Книга посвящена философской герменевтике как науке о понимании текста и как науке о понимании мира в целом. Она состоит из двух частей: в первой рассматриваются основные понятия герменевтики текста, во второй — концепции отдельных авторов, исследующих процесс понимания мира человеком.

Книга предназначена для преподавателей и студентов философских факультетов, представителей других гуманитарных дисциплин, а также для широкого круга читателей.

---

Итак, следует различать между стереотипом и экстенсионалом. Стереотип — это не научное понятие, он функционирует, скорее, как индекс, как свойство или описание. Стереотипы используются нормальными носителями языка. Экстенсионалы — это понятия, которые определяются экспертами. Таким образом, на основании рассуждений Патнэма можно заключить, что существует два типа значений. Под значением можно понимать, с одной стороны, стереотип, т. е. то, сущность чего не задана строгим определением. С другой стороны, значение может фигурировать как экстенсионал, т. е. как научно установленное понятие. Его различение между стереотипом и значением вызывает ассоциацию с различением между номинальными и реальными определениями. Заметим, что все вышесказанное относится к описанию «естественных» объектов мира. Случаи, когда значение определяет экстенсионал понятия per constructionem, т. е. когда на основании значения определяют, что относится к данному классу предметов, а что нет, Патнэм считает нерелевантными.

В качестве еще одного примера референциальной теории значения можно привести теорию Руфь Миликян, рассматривающей язык как продукт биологической эволюции[54]. Рассуждая о значении, она исходит из допущения о причинном взаимодействии между реальностью и субъектом. Она считает, что содержание первичных понятий, отражающих чувственно воспринимаемые свойства объектов, определяются способностями человека реагировать на эти свойства, воздействующие на его органы чувств в виде «естественной информации». Так, для того, чтобы получить понятие четырехугольника, необходимо обладать способностью реагировать на естественную информацию о наличии четырехугольных вещей, воздействующих на человеческие органы чувств. Это же касается понятий для других чувственно воспринимаемых форм: для величины, цвета или материала, мягкости или твердости, тяжести или легкости, длины или расстояния[55]. При этом очевидно, что способность к образованию таких понятий нельзя представлять как чисто ментальный процесс. Напротив, как подчеркивает Миликян, эта способность возникает в результате причинных взаимодействий между живым существом и тем, что оно воспринимает, и зависит от строения его каналов для получения естественной информации. Совершенствование способности идентифицировать предметы, т. е. способности к эффективному и точному сбору информации, «остается эмпирическим предприятием» на всех ступенях развития живых существ. По ее мнению, «эта способность изначально определяется историей эволюции, затем обучением, и только потом суждениями, которые основываются на восприятии, языковом input и инференции. Все тесты, благодаря которым мы проверяем нашу способность узнавать объективно идентичное, это единственно эмпирические тесты» (там же, С. 495). Вывод, к которому она приходит, заключается в том, что наша «собственная рациональность всегда зависит от сложного причинно-информационного строения эмпирического мира. Разум прочно укоренен в мире вне нашего духа» (там же). При этом предметы могут быть идентифицированы различными путями, и ни один из этих путей не обладает преимуществом по отношению к другим.

Отметим в заключение к этому разделу, что, несмотря на то, что теория значения, основанного на референции, эффективно работает во многих случаях, она все же не решает окончательно проблему значения. Основной недостаток этой теории состоит в ее ограниченности, в том, что она не применима в тех случаях, когда слово не имеет чувственно воспринимаемого референта (например, для описания значений таких слов, как «поскольку», «слева», «ничто»).

Бихевиористские теории значения

Как известно, бихевиоризм возник как особое направление в психологии, изучающей поведение людей. Он основывается на модели «стимул/реакция», которая устанавливает связь между «входом» и «выходом» информации, считая, что внутренние процессы необъяснимы, и представляя сознание в виде «черного ящика». Понятие стимула означает здесь, в отличие от физиологии, не дискретное физическое явление, а все возможные внутренние и внешние раздражители, задействованные в конкретной ситуации. Семантический бихевиоризм берет за основание данную модель, значительно ее модифицируя. Можно выделить три варианта семантического бихевиоризма, а именно психологический, натуралистический и функциональный.

Психологический семантический бихевиоризм сводит значение знака к поведению субъекта. Представителями данной идеи являются Леонард Блумфильд, Бурхус Фредерик Скиннер, Чарльз Лесли Стивенсон, Пауль Грайс[56]. Так, американский структурализм в лице Блумфильда заимствовал модель «стимул/реакция» для понимания языкового значения[57].

В отличие от лингвиста Блумфильда, Чарльз Лесли Стивенсон известен прежде всего благодаря своей книге «Этика и язык». В ней он развивает метаэтическую идею о том, что ценностные суждения не имеют дескриптивного характера, а служат единственно цели вызывать эмоции для того, чтобы оказывать влияние на других. Третья глава этой книги посвящена причинно-следственной теории языкового значения. Стивенсон объясняет значение знака из психологической реакции на него слушателя: «Значение знака должно быть определено в терминах психологических реакций тех, кто использует этот знак»[58]. Корреляция знака и значения определяется им на основании понятия «диспозиция». Термин «диспозиция», который можно расшифровать как «сила», «потенциал», «латентная способность» или «причинная характеристика», удачен для применения в сложных ситуациях, когда событие представляет собой функцию нескольких переменных.

Пауль Грайс приобрел известность прежде всего благодаря своей статье «Logic and Conversation», в которой он сформулировал теорию импликации. Он отвергает казуальную теорию значения в духе Стивенсона и рассматривает значение знака не на основе причинно-следственных отношений между знаком и поведением, а объясняет его, исходя из интенций говорящего. Ставя акцент на понятии «интенция», Грайс отходит от господствующих в его время психологически-бихе-виористских и натуралистических теорий значения и сдвигает фокус дискуссии по проблемам значения на уровень ментальных репрезентаций говорящего. Его анализ концентрируется на коммуникативных намерениях индивидуума. Его основная задача состоит в том, чтобы показать, как можно вывести стандартное значение из частного значения пользователя. Последователями Грайса являются Стивен Шиффер и Джорж Мекль. В отличие от них Хилари Патнэм, Михаэль Даммит, Дональд Дэвидсон и Виллард Куайн настаивают на приоритете стандартного значения по отношению к значению, которое связывает со словом конкретный говорящий.

Натуралистический семантический бихевиоризм сводит значение к нейрологическим процессам. Преимущество натуралистической семантики связывают прежде всего с тем, что она позволяет предотвратить регресс в объяснении значения. Наличие связи между нашими высказывания и объектами мира она объясняет за счет причинно-следственных отношений на физиологическом уровне. Такая причинность лежит как в основе того, что мы автоматически понимаем языковые выражения, так и того, что мы автоматически знаем, что им соответствует в реальном мире. Этот автоматизм можно упрощенно объяснить с точки зрения психологии восприятия и нейрофизиологии следующим образом: раздражение вызывает в нервных рецепторах изменения, которые переводятся в нервные импульсы (с усилением или ослаблением) и передаются в центральную нервную систему. Мозг формирует на основании раздражений определенные образцы (например, контуры предметов). Эти нейрональные образцы стабилизируются за счет повторения и функционируют в дальнейшем в качестве носителя информации. Новые раздражения могут активировать уже существующий образец, который, в свою очередь, может служить для упорядочения последующих раздражений. Мозг синтезирует отдельные раздражения, задействуя различные органы чувств.

В качестве примера натуралистической семантики можно привести теорию Вилларда Куайна, который связывает значение с возбуждением нейронов нервных окончаний[59]. Его тезис заключается в том, что такой причинно-следственный процесс создает возможность для непосредственных знаний о предметах при их чувственном восприятии, а также для использования языка. Первичным уровнем языка он считает так называемые «предложения наблюдения». Куайн выбирает физиологическое раздражение, а не ментальный перцепт в качестве средства контакта с действительностью и основания для языка. Согласно ему, такой выбор позволяет предотвратить регресс в верификации высказываний, поскольку язык наблюдения здесь адаптирован к комплексам непосредственных раздражений. Кроме того, как он считает, принятие нейрональных раздражений в качестве основания для языка обеспечивает возможность сопоставления различных языков.