Майкл Дэвид-Фокс - Витрины великого эксперимента. Культурная дипломатия Советского Союза и его западные гости, 1921-1941 годы

• Название: Витрины великого эксперимента. Культурная дипломатия Советского Союза и его западные гости, 1921-1941 годы
• Автор: Майкл Дэвид-Фокс
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4448-0215-1

В книге исследуется издавна вызывающая споры тема «Россия и Запад», в которой смена периодов открытости и закрытости страны внешнему миру крутится между идеями отсталости и превосходства. Американский историк Майкл Дэвид-Фокс на обширном документальном материале рассказывает о визитах иностранцев в СССР в 1920 — 1930-х годах, когда коммунистический режим с помощью активной культурной дипломатии стремился объяснить всему миру, что значит быть, несмотря на бедность и отсталость, самой передовой страной, а западные интеллектуалы, ослепленные собственными амбициями и статусом «друзей» Советского Союза, не замечали ужасов голода и ГУЛАГа. Автор показывает сложную взаимосвязь внутренних и внешнеполитических факторов развития страны, предлагая по-новому оценить значение международного влияния на развитие советской системы в годы ее становления.

---

Первые друзья новой России

В то время как Общество проф. Хётча предлагало свои варианты обретения влияния на труднодоступных представителей буржуазии и правительственных кругов Германии, Общество друзей СССР (новая организация, созданная Коминтерном по инициативе советского правительства) имело столь же эфемерную цель — осуществлять непосредственный большевистский контроль над «сочувствующими». Дебют Общества друзей, состоявшийся после 1923 года, был впечатляющим, что само по себе гарантировало определенный уровень влияния. Лекции, культурные события, встречи, гости из Советского Союза, а также авторитетный журнал «Новая Россия», выпускавшийся Обществом друзей, — все это могло отчасти удовлетворить интерес немецких интеллектуалов к более широким контактам с новым социалистическим обществом на востоке. И действительно, для многих привлекательность Общества друзей заключалась не только в том, что причастность к нему служила маркером просоветской позиции, но и в тех возможностях, которые оно предоставляло для контактов с приезжавшими из Советского Союза деятелями и для изучения советской культуры, науки и социалистического общества{219}. Например, реформатор в области сексуальной жизни Хелена Штекер была одной из основательниц Общества друзей и часто посещала СССР. Ее многосторонний интерес к советскому строю подогревался не только социалистическими, феминистскими и пацифистскими взглядами, но и горячей приверженностью евгенике. Она была сторонницей социально-радикального, коллективистского направления в евгенике, которое определялось концепцией «нового человека». Концепция эта возникла еще до появления Советского Союза, но тем не менее оказалась неразрывно связана с центральной идеей советской культуры и идеологии — совершенствованием человека{220}. В 1925 году Каменева характеризовала Штекер ленинградскому ОГПУ как пацифистски настроенную журналистку, известную своими выступлениями и статьями, работавшими «на благо Советской России»{221}.

Расплывчатое влияние было совсем не то же самое, что исполнение команд Москвы. Количество членов Общества друзей увеличивалось, и советское правительство всегда следило за его размерами как за серьезным ресурсом. Не менее важным, даже обязательным было то, чтобы в число членов Общества входили светила культуры и науки. Несмотря на то что некоторые знаменитые личности вступили в Общество в самом начале — включая Альберта Эйнштейна, писателей Томаса и Генриха Маннов, социолога и политэконома Франца Оппенгеймера и первого директора Франкфуртской школы социальных исследований Карла Грюнберга, — они редко принимали участие в его деятельности. В конце 1920-х годов референты ВОКСа с гордостью подчеркивали, что членами Общества друзей стали и другие деятели культуры, тесно связанные с СССР, такие как театральный режиссер Эрвин Пискатор и архитектор и градостроитель Бруно Таут (Taut). Отмечалось, что в 1925 году Общество друзей насчитывало 700–800 официальных членов, которые «более или менее» регулярно платили членские взносы. К этому количеству следует прибавить большую группу «неофициальных членов», входивших также в Коммунистическую партию Германии (КПГ), — приблизительно 200 человек, которые принимали участие в деятельности Общества, но не были внесены в его списки, очевидно потому, что их членство означало бы отказ Общества от «нейтралитета». Кроме того, немецкое Общество друзей отличалось своей близостью к советской колонии в Берлине, и с самого начала личный эмиссар Каменевой работал над привлечением в его ряды 20–25 высокопоставленных советских деятелей, хорошо знавших немецкий язык, чтобы по необходимости «оживлять» организацию. В 1930 году Общество насчитывало около 1300 членов, а также успело открыть несколько новых региональных отделений{222}.

Преобладающей чертой Общества друзей была последовательная приверженность советскому строю: Каменева лично проверяла каждого, кто входил в ядро активистов Общества, на благонадежность и сочувствие советскому эксперименту{223}. Активисты представляли собой пеструю группу радикальных демократов, социальных реформаторов, пацифистов и других деятелей, объединенных общим интересом к первой в истории социалистической стране. Членами Общества являлись учителя, врачи, юристы и художники, интересовавшиеся ходом дел в знакомых им отраслях в Советской России; научные работники и ученые, которых прежде всего интересовало расширение германо-советских научных отношений; парламентарии и общественные деятели, включая небольшую группу социал-демократов, а также политики, причем даже правого толка, или националистически настроенные интеллектуалы, чей основной интерес лежал в области «восточной ориентации»{224}.[14] Публицист с коммунистическими убеждениями Эрик Барон, возглавлявший Общество друзей, в разговоре с Каменевой в 1928 году подчеркивал, что некоторые высокопоставленные немецкие официальные лица посещали лекции и вечера, проводившиеся Обществом в соответствии с тематикой, предложенной советской стороной; например, когда обсуждалось советское законодательство, присутствовали чиновники из Министерства юстиции. Когда с лекциями выступали известные советские деятели, такие как Луначарский или Н.А. Семашко, собирался «весь интеллектуальный Берлин». Среди гостей из нелевых кругов встречались парламентарии и чиновники, профессора, придерживавшиеся различных политических убеждений; неоднократно бывал здесь и посол Германии в СССР Брокдорф-Ранцау. Барон предостерегал, что все эти люди будут потеряны для Общества друзей, если обнаружатся тайные связи последнего с советским государством{225}. Некоторые члены данного Общества были теми же влиятельными фигурами из нелевых кругов, которые вызывали неподдельный энтузиазм в Обществе проф. Хётча. Несмотря на очевидно левую политическую ориентацию Общества друзей, существовало определенное совпадение позиций между ним и немецкими нелевыми симпатизантами большевиков той эпохи.

Некоторые интеллектуалы, считавшие себя глубоко интересующимися советской политикой и культурой, такие как Вальтер Беньямин, отмечали внутреннее противоречие между официальным нейтралитетом культурного обмена и той ролью, которую должно было играть Общество друзей, являясь площадкой для советско-германского взаимного интеллектуального обогащения. Вскоре после возвращения из поездки в Москву в 1927 году, размышляя по поводу основания Франко-советского общества дружбы, Беньямин выразил надежду, что основатели Общества выйдут за рамки того, что он пренебрежительно называл «безобидным конвейером культурных отношений». Этому последнему он противопоставлял «исключительно политический факт знакомства с интеллектуальной повесткой дня России». В любом случае он превозносил берлинское Общество друзей как «очень удобное информационное общество»{226}. Беньямин страстно желал иметь доступ к новейшим, откровенно политизированным направлениям культуры Советской России, а не к полуофициальному нарочитому отделению культуры от политики.

Открыто просоветская природа Общества друзей существенно влияла на то, какие цели ВОКС ставил перед этой организацией — они заметно отличались от задач, стоявших перед его менее близкими в политическом и идеологическом отношении партнерами. Одной из таких постоянно повторявшихся установок было распространять благоприятное мнение о советских достижениях в культуре и особенно в науке, а также в строительстве социализма советского типа в целом. Возможности, предоставляемые Обществом друзей, подразумевали оказание влияния на культурную элиту, мировоззрение интеллигенции и, как это часто обозначалось, на «мобилизацию общественного мнения» в Европе. Что же касается нелевых политиков и националистов, то в отношении них устремления советской стороны, напротив, были направлены не столько на открытую культурную пропаганду, сколько на влияние в сфере международной политики, на нейтрализацию враждебности со стороны политически значимых фигур в кризисных ситуациях, на сбор информации, установление тайных контактов, а также проникновение в среду закрытых для советского влияния общественных групп.

В отличие от ассоциации Хётча Общество друзей являлось культурной организацией декоративного типа, предоставлявшей большевикам возможность закулисно руководить ею. В советской культурной дипломатии существовали квалифицированные специалисты-практики, владевшие искусством управления подобными организациями с помощью создания секретной цепи управления, возглавлявшейся либо специально подобранным руководителем, либо уступчивым президиумом. На протяжении десятилетий этот modus operandi оставался предпочтительным для ВОКСа в отношениях с обществами дружбы. В случае с Германией ситуация была изначально легче, чем с другими странами, поскольку Барон был членом КПГ, человеком, близким к Луначарскому. До 1933 года Барон являлся главным доверенным лицом ВОКСа, а в роли связных между ними выступали сменявшие друг друга уполномоченные ВОКСа в германском посольстве. Источники показывают, что в 1924 году Каменева часто контактировала с Бароном, иногда возражая немецким авторам его журнала, рекомендуя своих немецких информаторов и советуя Обществу открыть специализированные отделения{227}. В период расцвета Общества друзей Каменева поддерживала прямые контакты с его активистами, а также с входившими в Общество ключевыми фигурами.