Неля Мотрошилова - Путь Гегеля к «Науке логики» (Формирование принципов системности и историзма)

• Название: Путь Гегеля к «Науке логики» (Формирование принципов системности и историзма)
• Автор: Неля Мотрошилова
• Издательство: «Наука»
• Жанр: Философия
• Год: 1984

Книга представляет собой монографическое исследование становления философской мысли Гегеля (от ранних работ до «Науки логики» включительно), проведенное под углом зрения проблем системности и историзма.

Впервые в советской литературе обстоятельно анализируются работы Гегеля раннего периода (в том числе непереведенные на русский язык). В ходе исследования дается критический разбор положений западного гегелеведения 60 – 70-х годов.

---

7. Необходимо также учитывать, что логика еще до Гегеля понималась как одна из частей философской системы. Особенность гегелевского понимания логики в том, что ей в нюрнбергский период все более решительно отводится значение основополагающей дисциплины, с детальной разработки которой начинается развертывание системы. Однако сама логика по крайней мере в историческом смысле зависит от других философских дисциплин, от других системных построений. Логика в определенной степени опирается на те философские знания, которые обобщают исторический путь познания – его движение к науке, к новой логической системе, к «чистому», уже освобожденному от исторической конкретности (но не освобожденному от истории мысли как таковой) развертыванию логической системы.

В период написания «Науки логики» Гегель считал, что такое выведение, более широко ориентированное на историю как процесс, обеспечивает «Феноменология духа», к которой не раз даются отсылки. Любопытно, что ряд ссылок на «Феноменологию духа» прибавлен Гегелем в поздних изданиях «Науки логики». В этих прибавлениях он, с одной стороны, разъясняет, что внешнее отношение дисциплин в философской системе изменилось: феноменология уже не считается фундаментом всей системы. С другой стороны, внутреннее отношение между феноменологией духа и логикой сохраняется: феноменология есть «дедукция» понятия чистой науки, которую уже предполагает осуществленной логика (Гегель во Введении, однако, предостерегает, что своеобразное феноменологическое дедуцирование нельзя путать с резонерством, с нагромождением исторических сведений и «исторических уверений» 29). В обоих случаях история предстает философски обработанной, очищенной, хотя и различными способами.

Разъяснение специфики логического, выявление способов связи новой логической системы с предметным содержанием даются, следовательно, через раскрытие исторического измерения логики. Принцип историзма не появляется извне и затем применяется к логике – он рождается, обосновывается как сторона, аспект прояснения специфики логического, специфики логики как науки, специфики именно в ее рамках формируемой системы. Поэтому развиваемый в «Науке логики» принцип историзма мы считаем необходимым назвать «логическим принципом историзма, или принципом историзма в логике». Это, напомним, первый шаг, который сделан Гегелем для раскрытия содержательного характера новой логики и соответственно содержательности ее системного принципа.

Другой шаг, который играет особую роль в обосновании принципа системности, связан с проблемой научно-теоретического мышления и познания. Гегель стремится продемонстрировать внутреннее родство (вместе с тем и историческую связь) между научно-теоретическим мышлением и категориальной логикой. Существенно, что философ видит в самом существовании такой связи возможность наиболее глубокой и гармоничной реализации свободы духа 30. Поэтому выполняя высшую свою задачу – очищая категории, действующие, по выражению Гегеля, лишь в виде «влечений», представленные в сознании только разрозненно, – новая логика может сыграть такую огромную роль, которую логические дисциплины прежде на себя не брали. Ранее логика отделяла ставшую форму от живого, свободного процесса духовного творчества. Дерзкий замысел гегелевской логики – посягнуть на логическое воспроизведение творческого «жизненного процесса» духовного.

Прежняя логика ориентировалась «только на мысль». Гегелевская логика вознамерилась иметь дело лишь с такими мыслями, которые по крайней мере «оживляют» все царство духа, а через посредство этой своей диалектической функции выполняют своего рода диалектико-онтологическую роль – быть перводвигателями всего мирового бытия. Насколько четко и настойчиво сам Гегель увязывает реализацию принципа системности на почве логики с исследованием науки, с «новым понятием научного рассмотрения», создание которого и считается основной целью логики, видно из многих гегелевских высказываний. Приведем одно из них: «Но в ее (логики. – Н.М.) содержание входит не только указание научного метода, но и вообще само понятие науки, причем это понятие составляет ее конечный результат; логика поэтому не может заранее сказать о себе, чтó она такое, но все ее рассмотрение впервые доставляет в качестве конечного итога (Letztes) и завершения это знание, касающееся ее самой. И точно так же ее предмет, мышление, или, говоря определеннее, мышление, постигающее в понятиях, рассматривается по существу внутри нее; понятие этого мышления образуется в ходе ее развертывания и, стало быть, не может быть предпослано» 31. Совершенно очевидно запечатлевается в гегелевской формулировке принципиальная взаимосвязанность следующих задач и процессов: 1) продуцирования – и именно получения, а не постулирования – «понятия науки» вообще; 2) создания научного метода; 3) систематического развертывания логики как науки; 4) самоопределения логики (можно сказать, металогического познания); 5) логического рассмотрения «мышления, постигающего при помощи понятий», иными словами, теоретического мышления, которое и объявляется основным предметом новой логики.

Вот почему для понимания такой логики, как указывает сам Гегель, всего полезнее ориентироваться на особым образом осваиваемый опыт наук. «Лишь на основе более глубокого знания других наук логическое возвышается для субъективного духа не только как абстрактно всеобщее, но и как всеобщее, охватывающее собой также богатство особенного… Таким образом, логическое получает свою истинную оценку, когда оно становится результатом опыта наук. Этот опыт являет духу это логическое как всеобщую истину, являет его не как некоторое особое знание наряду с другими материями и реальностями, а как сущность всего этого прочего содержания» 32. Стало быть, речь идет об объединении логики науки и науки логики, а значит, о завоевании человеческой мыслью «независимости и самостоятельности», ведь благодаря этому она, по Гегелю, «становится бессознательной мощью, способностью вбирать в себя все остальное многообразие знаний и наук в разумную форму, схватывать и удерживать их суть, отбрасывать внешнее и таким образом извлекать из них логическое, или, что то же самое, наполнять содержанием всякой истины абстрактную основу логического…» 33-34.

Из сказанного напрашивается вывод, что в «Науке логики» с системным принципом произошли серьезные и в целом плодотворные изменения. Если в предшествующих работах переход от самого принципа, его прокламирования к процессу реализации специально не осмысливался и протекал как бы стихийно, если соотношение системного движения и особой «движущейся сферы» также, в сущности, не принималось во внимание, то в логике осуществляется углубленное постижение специфики системного принципа и его связи именно с логическим.

Что наиболее важно, каждый шаг развертывания мысли на почве диалектической логики одновременно есть и обдуманный шаг в отработке, реализации системного принципа. Вот почему «Наука логики» как бы собирает воедино (рассмотренные ранее) перспективные линии прежних гегелевских размышлений над системностью и образует теперь уже прочную предпосылку для уточнения формулировок, выявления новых направлений анализа и применения системного принципа в поздних произведениях философа. Теперь мы попытаемся, имея в виду «Науку логики» как такой итог и фундаментальную предпосылку, суммарно обрисовать специфический смысл разработанного в ней принципа системности гегелевской философии, наметить основную проблематику, с решением которой данный принцип связан.

Проблема, к которой обратился Гегель вслед за Кантом, является вполне реальной. Он задумался над характером движения теоретической мысли на особой стадии развития науки, когда уже накоплен достаточно обширный эмпирический и концептуальный материал – сформировались понятия, категории, законы данной науки – и когда становится актуальной задача его объединения в развернутую целокупность, т.е. именно в единую теоретическую систему. Гегель не случайно столь часто говорит о «стихии чистого мышления», эта характеристика отнесена им не только к философии, к логике, но также и к специфической исторической стадии в развитии европейской науки, когда индивид, занимающийся наукой, уже «застает абстрактную форму подготовленной». «Стихия чистого мышления» у Гегеля – это, по сути дела, «чистая стихия» научной теории, когда она уже впитала в себя результаты опытных исследований, частных обобщений и начала двигаться к построению новых, весьма широких, а порой поистине всеобъемлющих (для данной области) теоретических единств, к последовательному выведению целостной концепции из сознательно избранных начал, исходных принципов, оснований.