Наталия Лебина - Проституция в Петербурге: 40-е гг. XIX в. - 40-е гг. XX в.

• Название: Проституция в Петербурге: 40-е гг. XIX в. - 40-е гг. XX в.
• Автор: Наталия Лебина
• Издательство: Прогресс-Академия
• Жанр: Публицистика
• Год: 1994
• ISBN: 5-85864-018-4

Лебина Н.Б., Шкаровский М.В. Проституция в Петербурге. М.: Прогресс-академия, 1994

Эта книга о проституции. О своеобразных взаимоотношениях: масть - падшая женщина. О просто свободной любви в царской России и о «свободной коммунистической любви» в России социалистической. Наконец, эта книга о городской культуре, о некоторых, далеко не самых лицеприятных ее сторонах. Историк Наталья Лебина и архивист Михаил Шкаровский, отказавшись от пуританского взгляда на проблему соотношений элементов культуры и антикультуры в жизни города, попытались нарисовать социальный портрет продажной женщины в «золотой век» российской проституции на фоне сопутствующих проституции явлений - венерических заболеваний, алкоголизма, преступности. Проституция, по их мнению, как лакмусовая бумажка, позволила выявить многие закономерности и деформации в развитии общества как в дореволюционной России, так и в советскую эпоху.

---

Существовал при Обществе и отдел попечительства о еврейских девушках. Он был открыт по желанию и при поддержке еврейской религиозной общины, которая, как заявил на Первом съезде по борьбе с торгом женщинами представитель петербургской синагоги, с прискорбием признает факты особой активности евреев в организации публичных домов и считает необходимым в связи с этим искупить их грех, материально помогая падшим женщинам. Для еврейских же девушек были организованы специальные курсы, где их обучали грамоте, прививали трудовые навыки, читали им религиозную литературу. Председателем отдела по борьбе с вовлечением женщин в разврат был известный венеролог Ф. А. Вальтер, здесь сотрудничал и юрист М. М. Боровитинов.

Российское общество защиты женщин, находившееся под покровительством принцессы Е. М. Ольденбургской, не единственная организация накануне революции, занимавшаяся социальной адаптацией и реабилитацией проституток. Заслуживает внимания и деятельность Общества Пресвятой Богородицы при церкви на Боровой улице. Там несколько лет подряд по пятницам и средам служил акафист Пресвятой Деве епископ Вениамин, впоследствии митрополит Вениамин, расстрелянный большевиками в 1923 г. По словам очевидцев, он «всех заражал» молитвенным вдохновением, и в особенности падших женщин[232]. Существовало также Общество пособия бедным женщинам в Петрограде под председательством графини А. Ф. Коковцевой.

В Петербурге были открыты также общества попечения о молодых девицах, женской взаимопомощи и многие другие объединения внеполитического толка, которые в своей деятельности опирались на государственные установки в отношении проституции. Конечно, их усилий было явно недостаточно для того, чтобы сократить тайную проституцию, но оказать индивидуальную помощь женщине, действительно ставшей жертвой социальных обстоятельств, подобные общества могли. Для успешного их развития необходима была прежде всего прочная государственность как основа развития любых форм благотворительности и филантропии. Однако, как известно, Россия стояла на пороге трагических событий.

Царившее в Петербурге и в стране в целом в этот период общее смятение умов, негативное восприятие любых органов государственной власти, в особенности осуществляющих контрольно-карательные функции, конечно, способствовало укреплению позиций аболиционистов. Понятие «милость к падшим» все больше обретало социальный, а не общечеловеческий смысл, что не позволило найти разумный подход к формам девиантного поведения горожан. Российское общество зашло в тупик на пути поиска наиболее эффективных форм взаимоотношения с институтом продажной любви. Решение проблем проституции возлагалось на грядущие социальные перемены.

Н. Б. Лебина, М. В. Шкаровский. Кнутом или законом?

Февральская революция оправдала надежды либерально настроенной общественности: положение института продажной любви в России изменилось коренным образом. В марте 1917 г. были упразднены все законодательные акты о проституции, и прежде всего «Положение о врачебно-полицейском надзоре в Санкт-Петербурге». Уничтожение системы регламентации означало конец эпохи существования легальной торговли женским телом. Однако даже самые ярые революционные максималисты признавали, что почти семидесятилетняя история институализированной проституции не могла не оставить следа. Несмотря на юридическое бесправие, представительницы стороны предложения продолжали заниматься своим ремеслом, никуда не исчезли и потребители продажной любви. Новая, демократическая Россия практически с первых дней своего существования стала испытывать трудности из-за отсутствия специального учреждения, которое могло бы заняться одновременно и медицинскими и правовыми проблемами, оставшимися в наследство от эпохи регламентации. К числу этих проблем относились венерические заболевания и социальная адаптация бывших проституток. 20 марта 1917 г. начало работать Совещание по борьбе с распространением венерических болезней. Предполагалось, что оно уделит внимание проституции и наметит меры лечебного и просветительского характера для борьбы с этим явлением. По сути данное учреждение заменяло Врачебно-полицейский комитет, история которого начиналась именно с разработки системы предотвращения распространения «любострастных болезней». Однако российская демократия эпохи Февраля 1917 г. так и не успела создать должного института, структура и направленность деятельности которого смогли бы устранить перекосы дореволюционной системы регламентации.

Советская же власть вообще не считала возможным на первых порах обратиться к историческому опыту в решении проблем девиантного поведения населения. Выразилось это прежде всего в том, что проституцией — явлением, в котором неразделимы медико-психологическая и нравственно-правовая стороны, — стали заниматься два разных ведомства — Комиссариат здравоохранения и Комиссариат внутренних дел. Каждое ведомство лечило симптомы болезни, казавшиеся опасными именно ему, избирая весьма специфические и порой взаимоисключающие приемы врачевания. К мероприятиям Наркомата здравоохранения время от времени присоединялся Наркомат социального обеспечения, что в целом усиливало филантропическое начало политики социалистического государства в отношении проституции. Милиция также искала себе союзника в борьбе с этим явлением и обрела его в лице могущественных органов политического управления. Разные задачи, стоявшие перед здравоохранением и правоохранением в советском обществе, определили и резкие колебания социального статуса торгующей собой женщины в условиях господства пролетарской морали. Значительно более стабильной была система оценки мужчины — потребителя продажной любви.

Сторона спроса

Институт проституции может существовать лишь в том случае, когда на предлагаемые им услуги имеется достаточный спрос. Учитывая тяжелые условия жизни петроградцев в период гражданской войны, о возрождающейся активности потребителей продажной любви с полным правом можно говорить только после введения НЭПа. Первыми спрос на доступных женщин предъявили представители возрождающегося слоя городской буржуазии — разного рода предприниматели, посредники, перекупщики. И это вполне естественно: они раньше других ощутили наличие свободных денег в условиях, когда вокруг царил голод, неведомый им самим. Весьма ярко охарактеризовал настроения в среде нэпманов К. И. Чуковский в дневниковой записи от 27 ноября 1922 г.: «Мужчины счастливы, что на свете есть карты, бега, вина, женщины… Все живут зоологией и физиологией»[233].

Новые предприниматели нередко имели содержанок. В уже упоминавшемся автобиографическом романе В. К. Кетлинской описана судьба студентки Внешкольного института. Она без особого стеснения рассказывала своим подругам о выпавшей на ее долю удаче, о том, что «в нее сильно влюбился один меховщик, очень богатый коммерсант, он приходит к ней раза три в неделю на два-три часа…»[234]. Пользовались «новые буржуа» и услугами уличной проституции, в особенности женщинами, старавшимися найти клиентов в ресторанах и гостиницах. В числе потребителей продажной любви в 20-е гг. стали появляться и советские «хозяйственники». К. И. Чуковский описывает шумный процесс 1926 г. по делу карточной госмонополии (фабрики). Ее возглавляли молодые люди, выдвинутые на свои посты коммунистической партией. Однако соблазны растратить казенные средства оказались сильнее убеждений. Деньги, выданные на расширение производства, были истрачены на кутежи в ресторанах с публичными женщинами[235]. Показателен и процесс руководителей ленинградского Комитета помощи освобожденных из мест заключения. Почти все они, партийцы, члены Ленсовета, злоупотребляли служебным положением, принуждая бывших арестанток, жен заключенных, к сожительству, катались на служебных машинах с проститутками, кутили с ними в ресторанах. Любопытны выдержки из прозвучавших в ходе судебного заседания заявлений свидетелей: «Работая в комитете, я за время работы в таковом, кроме безобразия и разврата, ничего не видел… Чириков И. П. — зав. культотделом комитета не подготовлен к работе. Пьянство в пивной на ул. Желябова, где Чириковым был заложен мандат члена Ленсовета. Развратив кабинете управляющего фабрики «Трудовой путь» с ответственным секретарем коллектива той же фабрики, членом ВКП(б) тов. Петровой… будучи шофером легкового автомобиля, неоднократно возил члена комитета Терехова по частным адресам к женщинам, в рестораны»[236]. Сведения об этой категории потребителей нашли отражение в фольклоре торгующих собой женщин. В популярной песне «Проститутка от бара» были следующие слова: