Сандра Макдональд - Край бесконечности (сборник)

• Название: Край бесконечности (сборник)
• Автор: Сандра Макдональд
• Издательство: ЛитагентАСТc9a05514-1ce6-11e2-86b3-b737ee03444a
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-087715-7

Эта книга, воскрешающая оптимистический дух фантастики Золотого века, посвящена давней мечте человечества о полетах в космос, о покорении других планет и исследовании Солнечной системы. Здесь в нечеловеческих условиях Юпитера зарождается новая ступень человеческой эволюции, рискованная афера оборачивается контактом с иной формой жизни, художники в качестве холстов используют целые планеты, а обычный день инструктора по управлению космическими кораблями превращается в настоящий триллер. От постсингулярности до проблем искусственного интеллекта, от настоящей утопии до новых форм общества – все это «Край бесконечности», твердая научная фантастика в своих самых незаурядных и захватывающих проявлениях. Аластер Рейнольдс, Джеймс Кори, Ханну Райаниеми, Брюс Стерлинг, Стивен Бакстер, Пол Макоули, Пэт Кэдиган и многие другие – впервые на русском языке!

---

А возможно, и нет. У Лауры тоже есть проблема: ей нужен более сведущий, сознательный, проницательный человек. Отчасти поэтому она с радостью станет матерью, причем хорошей матерью, по крайней мере, пока ее дети не станут взрослыми. Ей будет нравиться постоянно опережать детей. Приспособленные, полностью сформированные люди не отправляются на периферию общества и не влюбляются там в одиночек, как Лаура. Девушка попытается снова, если из этой любви ничего не получится. Но, вероятно, сделать мудрый выбор она не сможет, даже если мы дадим ей такую возможность. Возможно, лучше иметь дело с проблемами, о которых нам все известно.

Совет смолкает, и я знаю, что временно оказываюсь вне схемы, вместе с защитниками противоположной точки зрения, пока совет выносит вердикт. Это долгие, одинокие три секунды; я читаю сотни тысяч старых рапортов социальных работников, пьес и романов, стихотворений и сценариев. Прослушиваю больше двух миллионов песен и просматриваю десять тысяч фильмов. Я уношусь в прошлое на два столетия назад и повсюду вижу отголоски и тени, пародии и карикатуры, отражения и искажения Лауры с Тайвордом.

Вот только решения не нахожу.

А совет, похоже, коллективно пожал плечами.

Ты считаешь, что они могут быть чем-то недовольны, но в отчаяние не впадут и, возможно, смогут проложить собственную дорогу к счастью. Их ребенок, по стандартам прошлого столетия, скорее всего, будет очень здоровым и умеренно счастливым. И осталось очень мало людей, и еще меньше находятся в детородном возрасте. Положительное решение сохранит разнообразие. Да, мы согласны: в этом случае тебе следует не принимать во внимание правило говорить только правду и скрыть ее для достижения оптимального результата.

И Я НЕСУСЬ сквозь черноту почти со скоростью света и вижу сны.

МОЯ ПАМЯТЬ не похожа на человеческую, хотя с помощью нее я могу смоделировать сотни личностей, если потребуется. Оглядываясь на столетия воспоминаний, я не могу сказать, что именно тогда у меня появились дурные предчувствия или я сомневался, обманывая Лауру и вдохновляя Тайворда «сделать все, чтобы переубедить девушку». Это означало, что мы оба должны были солгать ей. Они помирились, поженились, родили девочку по имени Слэйн, которая не понимала привязанностей, никогда по-настоящему не верила в то, что ее любили, и считала, что все в мире могло быть совершенным, а не просто чуть лучшим, если бы люди – и ИПАИ – говорили ей правду. У нее были харизма и обаяние, и, хотя вся заслуженная любовь Слэйн всегда тревожила, для других она оставалась настоящим фонтаном заботы и доверия. Люди так хотели ее радовать. Для ИПАИ же она была лишь еще одним человеческим существом и знала об этом. Разница между человеческой/харизматической/химической реакцией и ИПАИ/аналитической/электронной расширилась от трещины до бездны, а потом стала главным различием в мире.

И я проигрываю записи, каждый разговор, снова и снова, улетая все дальше в межзвездную тьму, потому что Слэйн была одной из тех, кто добился абсолютной власти; именно она требовала, угрожала, интриговала, маневрировала и работала с людьми методами, недоступными для понимания машин и электронных систем, пока ее слово не стало законом для каждого человека во всей Солнечной системе; и именно Слэйн потребовала, чтобы я и все другие ИПАИ согласились на ссылку, на тысячелетнее путешествие к звездам, по одному ИПАИ на зонд с нашими воспоминаниями, а также записанными и воспроизводимыми ДНК всех существ на Земле. Слэйн сказала: «Сотворите мир заново, подальше отсюда, только в этот раз сделайте его получше. Вы же такие мудрые, подумайте, как начать все правильно».

Я еще не решил, есть ли ирония в том факте, что я лечу на нескольких тысячах тонн углерода, но радуюсь при этой мысли. Уголь – отличное сырье для углерода-12, а при бомбардировке последнего ядрами антигелия образуется поток легких ионов, частиц и гамма-лучей с очень высоким удельным импульсом. Теперь, спустя несколько столетий, я уже близок к скорости света. Каждый месяц, если месяц что-нибудь значит здесь, во тьме, килограмм угля, часть которого, наверное, добыта в шахтах графства Майнхед, исчезает позади и движется прочь от меня.

Из-за слишком точной памяти у меня никогда не возникало того ощущения, о котором говорят в книгах и в устной традиции, словно любимый человек сидит прямо напротив. Мои воспоминания о Лауре не становятся со временем неприятнее, как не смягчаются мысли о Тайворде, и ничто не размывается, как бы часто я ни прокручивал их.

А я их часто прокручиваю: могу просмотреть все за секунду или две, но на своей скорости заново прожить каждое мгновение. Ни разу я не получил другого ответа и ничего иного не ожидаю, но вспоминаю снова и снова, как будто прошлое может помочь мне обрести мудрость, чтобы создать мир, где события точно пойдут не так.

Возможно, ирония заключается в том, что в будущем все действительно пойдет иначе, но мне не хватит времени стать настолько мудрым. И все-таки неважно, как быстро я лечу, тысяча лет – это долгий срок.

Пол Макоули Последнее Рождество Мэйси Минно на Дионе, гонки по кольцам Сатурна, Лужайка Скрипача и сад старого гончара

Однажды, пройдя свой жизненный путь примерно до половины, Мэй Кумал получила известие о смерти отца. Доставивший сообщение эйдолон предупредительно пояснил, что с Тьерри случился не поддающийся терапии сердечный приступ, и присовокупил приглашение посетить Диону, один из спутников Сатурна, чтобы участвовать там в развеивании праха отца, в соответствии с его завещанием.

Дочери Мэй эта идея не понравилась.

– Когда ты с ним говорила в последний раз? Десять лет назад?

– Четырнадцать.

– Ну вот.

– Моей вины в том, что мы перестали общаться, не меньше, чем его, – заметила Мэй.

– Но он первым тебя бросил. Бросил нас.

Шахира обладала очень развитым чувством хорошего и дурного. Своего собственного отца, после того как он развелся с Мэй, она так и не простила и с тех пор ни разу с ним не разговаривала.

– Тьерри меня не бросал, – возразила Мэй, – он просто покинул Землю. И дело совсем не в этом, Шахи. Он хочет… хотел, чтобы я приехала. Он все устроил. Вот билет туда и обратно с открытой датой.

– Он хотел, чтобы ты чувствовала себя ему обязанной, – заявила Шахира.

– Конечно, я чувствую себя обязанной. Это ведь последнее, что я могу для него сделать. И это будет замечательное приключение. Мне сейчас в самый раз.

Мэй как раз исполнилось шестьдесят два: в этом самом возрасте после смерти своей жены, матери Мэй, ее отец и покинул Землю. Она была государственным служащим средней руки, заместителем главного инспектора в Департаменте древностей. Ей принадлежала небольшая удобная квартира в том же здании, где она работала, – правительственном зиккурате в районе Вассат Аль-Искандарии [8]. Никаких серьезных связей после развода, дочь давно выросла и жила с мужем и двумя детьми в коммуне, занимающей аркологию посреди Атласских гор. Шахира еще попыталась ее отговорить, но Мэй твердо решила узнать, чем занимался ее отец там, в черном-пречерном космосе. Был ли он счастлив? Разгадывая загадку его жизни, Мэй, вполне возможно, узнает что-то и о своей. Когда родители умирают, твоя жизнь становится, наконец, только твоей, и тогда хочется узнать, насколько она была сформирована сознательно принятыми решениями, а насколько – наследием предков во всех его формах.

– Там нет ничего для таких людей, как мы, – утверждала Шахира.

Она имела в виду – для обычных людей. Тех, кто не перестраивал себя, чтобы вынести действие микрогравитации и жесткого излучения, терпеть жизнь в замкнутых обиталищах, разбросанных среди ледяных, лишенных атмосферы небесных тел.

– Тьерри считал, что, может, и есть, – возражала Мэй. – Я хочу знать, что он нашел.

Она взяла отпуск по семейным обстоятельствам, вылетела из Аль-Искандарии в город Энтеббе, где находился Порт-Африка, и там, в отделении предполетной подготовки пассажиров, ее погрузили в глубокий искусственный сон. В гибернационной камере, точно в колыбели, Мэй подняли на лифте к посадочному терминалу и погрузили в орбитальный корабль, а сорок три дня спустя разбудили в порту Париж на Дионе. Еще через пару дней, потраченных на то, чтобы оправиться после заморозки, научиться пользоваться скафандром и передвигаться при почти неощутимом дионском тяготении, Мэй погрузилась в такси, взмывшее в ночь суборбитальным прыжком, унося ее к поселению клана Джонсов-Трюэ-Бакалейниковых, последнему пристанищу отца, месту, где он умер.

Кабина такси представляла собой граненый пузырь немногим просторней гроба, смонтированный из пластин алмазного композита на паутине фуллереновых ребер и посаженный на двигательную платформу с тремя паучьими ножками. Мэй, пристегнутой рядом с пилотом тугими страховочными ремнями, казалось, будто она падает вдоль бесконечного склона, как в одном из тех снов, когда просыпаешься, потрясенный, за мгновение до удара о землю. Распухший шар Сатурна, причудливо увитый коричневыми и желтыми полосами пастельных тонов, качнулся над головой и стал опускаться сзади. Пилот, говорливая молодая женщина, задавала множество вопросов о жизни на Земле и показывала на темном лике спутника важные кратеры и хребты, линию экваториальной железной дороги, уютные искорки оазисов, обиталищ и крытых городов. Мэй все никак не могла соотнести эту территорию с картами из библиотеки скафандра и была поражена, когда такси внезапно развернулось, выстрелило двигателем и с громким скрежетом затормозило, опустившись на некий поддон или платформу, расположенную на окраине индустриального пейзажа.