Древневосточная литература - Тысяча и одна ночь. Том X

• Название: Тысяча и одна ночь. Том X
• Автор: Древневосточная литература
• Издательство: ФТМЛитагент77489576-0258-102e-b479-a360f6b39df7
• Жанр: Сказка
• ISBN: 978-5-4467-2999-9

Книга сказок и историй 1001 ночи некогда поразила европейцев не меньше, чем разноцветье восточных тканей, мерцание стали беспощадных мусульманских клинков, таинственный блеск разноцветных арабских чаш.

«1001 ночь» – сборник сказок на арабском языке, объединенных тем, что их рассказывала жестокому царю Шахрияру прекрасная Шахразада. Эти сказки не имеют известных авторов, они собирались в сборники различными компиляторами на протяжении веков, причем объединялись сказки самые различные – от нравоучительных, религиозных, волшебных, где героями выступают цари и везири, до бытовых, плутовских и даже сказок, где персонажи – животные.

Книга выдержала множество изданий, переводов и публикаций на различных языках мира.

В настоящем издании представлен восьмитомный перевод 1929–1938 годов непосредственно с арабского, сделанный Михаилом Салье под редакцией академика И. Ю. Крачковского по калькуттскому изданию.

---

Вот что было с мусульманами.

Что же касается нечестивых, то они возвратились со своим царём в его шатёр после ухода Садана. И царь сказал: «О люди, клянусь солнцем, обладателем сияний, клянусь мраком ночи и светом дня и бегучими звёздами, я не думал, что спасусь в сей день от убиения! Если бы я попал к нему в руки, он наверное съел бы меня, и я не стоил бы для него ячменя, или пшеницы, или злака из других злаков». – «О царь, – ответили ему, – мы не видели никого, кто бы делал то же, что этот гуль». – «О люди, – воскликнул царь, – когда наступит завтрашний день, наденьте снаряжение, сядьте на коней и растопчите их конскими копытами!»

Что же касается мусульман, то они собрались, радуясь поддержке Аллаха и освобождению Садана-гуля, и альДжамракан воскликнул: «Завтра на поле я покажу вам, каковы мои дела и что мне подобает. Клянусь другом Аллаха Ибрахимом, я убью их гнуснейшим убиением и буду ударять их острым мечом, пока не смутится среди них всякий понятливый. Я намерен напасть на правое и левое крыло. И когда вы увидите, что я ринулся на царя, который под знамёнами, неситесь за мною решительно, чтобы свершил Аллах дело, которое решено».

И оба войска провели ночь, сторожа друг друга, а когда взошёл день и явилось смотрящим солнце, воины сели на коней быстрее, чем во мгновенье ока, и закричал ворон разлуки, и посмотрели люди друг на друга. И воины выстроились для боя и сражения, и первым открыл врата боя аль-Джамракан и стал гарцевать и нападать, ища стычки.

И аль-Джаланд со своими людьми хотел понестись на врагов, но вдруг поднялась пыль, застилая края неба и омрачая день, и ударили её четыре ветра, и она разорвалась и разлетелась, и показались из-под неё витязи, закованные в кольчуги, храбрые богатыри, режущие мечи, разящие копья и люди, точно львы, что ничего не страшатся и не боятся. И когда оба войска увидели эту пыль, они воздержались от боя и послали разузнать, в чем дело и откуда зги пришельцы, вздымающие такую пыль. И помчались скороходы и вошли под пыль и скрылись от взоров, а затем, через некоторое время, они вернулись, и скороход нечестивых рассказал им, что прибывшие – отряд мусульман с царём их – Гарибом. Скороход мусульман вернулся и рассказал о прибытии царя Гариба и его людей. И мусульмане обрадовались его прибытию и, погнав коней, встретили своего царя, а потом они спешились и поцеловали землю меж его рук и пожелали ему мира…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот сорок восьмая ночь

Когда же настала шестьсот сорок восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что воины мусульман, когда явился к ним царь Гариб, обрадовались сильной радостью, поцеловали землю меж его рук и стали здороваться с ним, окружая его, и Гариб сказал им: «Добро пожаловать!» И обрадовался их благополучию. И они достигли лагеря и поставили шатры и знамёна, и царь Гариб сел на престол своей власти, окружённый вельможами царства, и они рассказали ему обо всем, что случилось с Саданом.

Что же касается нечестивых, то они собрались и стали искать Аджиба, но не нашли его ни между собой, ни в палатках. И они рассказали аль-Джаланду ибн Каркару о его бегстве, и поднялось на царя воскресение, и он укусил себе палец и воскликнул: «Клянусь солнцем, обладателем сияний, это вероломный пёс! Он убежал со своими скверными людьми в пустыни и степи. Но ничто уже не отразит этих врагов, кроме жестокого боя; укрепите же вашу решимость, ободрите сердца и остерегайтесь мусульман!»

Что же касается Гариба, то он сказал людям: «Укрепите решимость, ободрите сердца и призывайте на помощь господа, прося его помочь вам против врагов». – «О царь, – отвечали воины, – ты увидишь, что мы сделаем на поле битвы, в месте боя и сражения!»

И оба войска спали, пока не наступило утро, сияя светом и блистая, и солнце не засверкало над верхушками холмов и долинами, и тогда Гариб совершил молитву в два раката, согласно вере Ибрахима, друга Аллаха – мир с ним! – и написал письмо, которое послал со своим братом Сахимом к нечестивым. И когда Сахим прибыл к ним, они спросили его: «Что ты хочешь?» И он отвечал: «Я хочу вашего повелителя». – «Постой, пока мы не спросим его о тебе», – сказали Сахиму. И он остановился, а нечестивые спросили о нем аль-Джаланда и рассказали ему о по» сланце Гариба. «Ко мне его!» – воскликнул царь. И Сахима привели к нему, и тогда царь спросил его: «Кто тебя послал?» И Сахим ответил: «Царь Гариб, которого Аллах сделал властителем над арабами и неарабами. Возьми его письмо и дай на него ответ».

И аль-Джаланд взял письмо, вскрыл его и прочитал в нем: «Во имя Аллаха, милостивого, милосердного, господа извечного, единого, великого, который знает о всякой вещи, господа Нуха, Салиха, Худа и Ибрахима и господа всякой вещи! Мир тем, кто следует правым путём и боится последствий дурного дела, кто повинуется царю всевышнему и следует путём истины и предпочёл последнюю жизнь первой! – А после того: – О Джаланд, не должно поклоняться никому, кроме Аллаха, единого, покоряющего, творца ночи и дня и вращающегося небосвода. Он послал пречистых пророков и заставил течь реки, он поднял небеса и распростёр землю, он взрастил деревья и наделил птиц в гнёздах и зверей в пустынях, он – Аллах – славный, всепрощающий, кроткий, покрывающий, которого не постигают взоры, навивающий ночь на день, который послал посланников и низвёл книги. И знай, о Джаланд, что нет веры, кроме веры Ибрахима, друга Аллаха. Прими же ислам – спасёшься от острого меча, а в последней жизни – от пытки огнём, а если откажешься от ислама, радуйся гибели и земель разрушению и следов твоих прекращению. И пошли ко мне пса Аджиба, чтобы я отомстил за отца и мать».

И когда аль-Джаланд прочитал письмо, он сказал Сахиму: «Скажи твоему господину, что Аджиб убежал со своими людьми и мы не знаем, куда он ушёл. А что до Джаланда, то он не откажется от своей веры, и завтра будет между нами бой, и солнце даст нам победу».

И Сахим вернулся к своему брату и осведомил его о том, что случилось, и мусульмане проспали до утра, а потом они взяли доспехи и оружие, сели на чистокровных коней и стали громко поминать царя, дающего победу, творца телес и душ. И они возгласили славословие и забили в боевые барабаны так, что задрожала земля, и выступили вперёд все витязи-начальники и отважные богатыри, ища боя, и задрожала земля. И первым, кто открыл врата боя, был аль-Джамракан, и он погнал своего коня на поле битвы и стал играть мечом и стрелами, так что смутил обладателей разума, и потом закричал: «Есть ли мне противник? Есть ли соперник? Пусть не приходит сегодня ко мне ленивый или слабый! Я – убийца аль-Кураджана, сына аль-Джаланда! Кто выступит против меня, чтобы отомстить?»

И когда аль-Джаланд услышал упоминание о своём сыне, он закричал своим людям: «О дети развратниц, приведите ко мне этого витязя, который убил моего сына, чтобы я поел его мяса и попил его крови!» И понеслись на аль-Джамракана сто богатырей, и он убил большинство их и обратил в бегство их эмира, и когда аль-Джаланд увидел, что сделал аль-Джамракан, он закричал на своих людей и воскликнул: «Нападайте на него едиными рядами!» И они взмахнули устрашающим знаменьем, и народы покрыли народы, и понёсся Гариб со своими людьми, и альДжамракан также, и сшиблись оба войска, подобно столкнувшимся морям. И работал йеменский меч с копьём, пока не растерзал груди и тела, и увидели оба войска ангела смерти воочию, и пыль поднялась до облаков, и оглохли уши, и онемел язык, и смерть окружила людей со всех сторон. И твёрдо стоял храбрец, и не выдерживал трус, и не прекращали воины боя и сражения, пока не повернул, уходя, день. И забили тогда в барабаны окончания, и оставили люди друг друга, и каждый отряд вернулся в свои палатки…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот сорок девятая ночь

Когда же настала шестьсот сорок девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда окончился бой и воины оставили друг друга и каждый отряд вернулся в свои палатки, царь Гариб сел на престол своего царства, в месте своей власти, и его сподвижники выстроились вокруг него, и он сказал своим людям: «Я опечален и огорчён бегством этого пса Аджиба, и не знаю я, куда он пошёл. Если я его не настигну и не отомщу ему, я умру от огорчения!» И выступил тогда вперёд брат Гариба, Сахим-аль-Лайль, и поцеловал землю и сказал: «О царь, я пойду в лагерь нечестивых и раскрою дело вероломного пса Аджиба». – «Иди и узнай истину о деле этого кабана!» – сказал Гариб. И Сахим принял облик нечестивых и надел их одежду и стал как бы одним из них, а потом он направился к палаткам врагов и увидел, что они спят, пьяные от боя и сражения, и не осталось из них никого без сна, кроме сторожей. И Сахим прошёл в лагерь и ринулся к шатру царя и увидел, что тот спит и около него никого нет. И тогда Сахим подошёл и дал ему понюхать летучего банджа, и царь сделался как бы мёртвый. И Сахим вышел и привёл мула и, завернув царя в покрывало с постели, положил его на мула, а сверху накрыл его циновками, и пошёл и достиг шатра Гариба. И он вошёл к царю, и бывшие в шатре не узнали его и спросили: «Кто ты?» И Сахим засмеялся и открыл лицо, и тогда его узнали. «Что побудило тебя к этому, о Сахим?» – спросил Гариб. И Сахим сказал: «О царь, вот аль-Джаланд ибн Каркар».