Евгений Бенилов - Человек, который хотел понять всё

• Название: Человек, который хотел понять всё
• Автор: Евгений Бенилов
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Ещё одна книга про загробный мир.

---

Некоторое время Добряк изучал злополучный протокол № 2, а потом поднял голову и с подчеркнутым сожалением произнес:

– Мой коллега прав, подследственный, совпадение групп крови ничего не доказывает.

– Тогда сделайте анализ ДНК, – предложил Франц.

– Какой анализ? – удивился Добряк и, судя по голосу, вполне искренне. – Что такое ДНК?…

– Вы никогда не слыхали об анализе дезоксирибонуклеиновых кислот?

– Нет, – в голосе Следователя послышалось раздражение. – Такой анализ мне не известен. Есть ли у вас реалистические предложения? – Франц пожал плечами, и Добряк повернулся к Скептику и Злыдню. – Вопросы?

– Ты зачем при аресте в стенку стрелял, гад? – с бешенством в голосе поинтересовался Злыдень. – Убить никого уже не мог, так решил имущество попортить?

– Я не знал, кто там ходит, – индифферентно отвечал Франц. – Хотел отпугнуть.

Он на мгновение зажмурился, защищая глаза от режущего света ламп.

– Еще вопросы? – спросил Добряк.

Вопросов не последовало.

– Выступления?

Скептик поднял руку.

– У меня есть выступление.

Он встал на ноги и прошелся взад-вперед поперек комнаты. (Силуэт его иногда перекрывался с силуэтами остальных следователей – однако, ходил ли Скептик перед столами или позади них, Франц разобрать не мог. Картина перед ним была двумерна, как экран.)

– Ход событий представляется мне несколько другим, чем в рассказе уважаемого подследственного, – приложив руку к сердцу, Скептик отвесил Францу издевательский поклон. – А именно, отправив признавшегося зачинщика драки в карцер, Наставник допрашивает потерпевших, однако толку добиться не может: запуганный 24-ый мямлит что-то невразумительное и опасливо косится на урок, а те несут какую-то чушь о неспровоцированном нападении на них маньяка 23-го. Не выяснив ничего, однако понимая, что за безопасность 12-го и 16-го опасаться не следует, раздраженный Наставник на всякий случай отсылает новичка в изолятор и уходит к себе. Он делает соответствующую запись в Дневнике Потока, затем достает бутылку рома и начинает пить – за каковым занятием его посещает, наконец, здравая мысль: как так получилось, что обычный «мужик» затеял драку с двумя урками? Логичного объяснения этому нет, и, прикончив бутылку, Наставник идет в изолятор, чтобы допросить 24-го с пристрастием. На этот раз – вдали от обидчиков – новичок рассказывает правду. Разъяренный сверх всякой меры (его обманули!), наш доблестный воспитатель несется в камеру, вызывает охранников и спьяну отправляет 12-го и 16-го в тот же самый карцер – про 23-го он к тому времени уже забыл! После чего с сознанием выполненного долга возвращается к себе, неверной рукой делает еще одну запись в Дневнике и засыпает в кресле – так сказать, на боевом посту.

Однако вернемся к судьбе двух урок.

Охранники ничего не знают о подоплеке событий и, ничтоже сумняшеся, исполняют данное им приказание: 12-ый и 16-ый оказываются в карцере. На верхней полке кто-то спит, однако опасение разбудить спящего ниже достоинства урок.

Кляня в полный голос проклятого 23-го, они обещают прирезать его при первой же возможности: «Вот этим самым ножом!» – говорит один из них и похлопывает себя по карману комбинезона. «И отвечать потом за убийство?» – пугается другой. «Ты что, вчера родился? – удивляется первый. – Перережем ему вены и подержим минуты две, а когда подохнет, – вложим нож ему руку, всего-то и делов! Пройдет как самоубийство».

Они ложатся спать.

Скептик откашлялся.

– Я не ручаюсь, коллеги, за мелкие детали диалога между 12-ым и 16-ым, однако уверен, что общий ход их мыслей я передал правильно.

Между тем, тот самый 23-ий, которого урки только что приговорили к смерти, проснулся от громких голосов и слышал их угрозы. Вывод один: если он хочет жить – нужно действовать, иначе ему не пережить подъема. Как только в карцере загорится свет, 12-ый и 16-ый увидят его и зарежут до прихода охранников. Единственный шанс – это опередить их. Выждав, пока урки уснут, 23-ий спускается вниз, обыскивает их комбинезоны, находит нож и перерезает им горла.

Скептик на мгновение замолчал, а потом добавил тошнотворным тоном показного беспристрастия:

– Я готов признать, что 23-ий имел все права защищать свою жизнь.

И он картинно указал на Франца широким жестом правой руки.

– Однако дальнейшие действия подследственного не укладываются ни в какие моральные нормы, – в голосе Скептика сквозила безмерная печаль. – Я думаю, что он действовал в приступе помешательства и действительно не помнит своих поступков (а не делает вид, как я предполагал вначале). Им овладел инстинкт убийства, а мозг превратился в придаток к инстинкту… в компьютер, рассчитывавший на десять ходов вперед – быстро, безжалостно и с идеальной точностью.

Укрыв тела 12-го и 16-го с головой простынями, 23-ий вызывает охранника под предлогом приступа «душиловки». Тот приходит, освещает больного светом карманного фонаря и осматривает его, как это положено по Уставу, с дистанции два метра. Он знает нравы буйных карцерных заключенных и все время держит оружие наготове – соответственно, и 23-ий не пытается напасть на него.

Не обнаружив ничего серьезного, охранник уходит.

Подследственный ждет минут сорок и звонит опять – на этот раз охранник начинает колебаться: может, все-таки, вызвать доктора? Пистолет он убирает в кобуру: если 23-ий и пытается сделать что-то предосудительное, то это симуляция, а не нападение на охрану. Кончик носа у 23-го, однако, здорового розового цвета, и охранник уходит обратно на свой пост.

Еще через час подследственный вызывает его в третий раз: «Ну, если у этого симулянта опять розовый нос – морду разобью!» – раздраженно думает охранник и, не доставая пистолета, входит в карцер. Однако на сей раз «симулянт» не лежит в койке, а стоит сбоку от дверного проема с ножом в руке – один взмах, и горло охранника рассечено точным ударом. Шатаясь и прикрывая ужасную рану руками, несчастный выбегает обратно в коридор и пытается закричать, однако из перерезанного дыхательного горла вырывается только хрип. 23-ий настигает его, хватает сзади за волосы и, отогнув голову назад, наносит второй удар. Охранник проходит на заплетающихся ногах еще несколько метров и падает на пол – он мертв.

23-ий быстро достает из его кобуры пистолет и прячет тело в подвернувшийся поблизости стенной шкаф (чтобы убрать из пределов видимости второго охранника) – а потом возвращается бегом в карцер. Отдышавшись и успокоившись (если это слово применимо к параноику), подследственный крадется с пистолетом в руке к главному посту. К счастью для себя он остается незамеченным до самого последнего момента (внимание второго охранника поглощено порнографическим журналом) и получает возможность выстрелить с близкого расстояния. Затем 23-ий разбивает вдребезги телефонный аппарат – из чувства разрушения? или чтобы никто не мог поднять тревогу? Я думаю, что ответить на этот вопрос не сможет сейчас и он сам.

Дальнейшие события некоторое время развиваются по сценарию, описанному подследственным, однако главным действующим лицом является не трусливый и туповатый 24-ый, а он сам. Сначала – визит к господину Наставнику: взлом, убийство. Сейф, конечно же, заперт, но шифр 23-ий обнаруживает на первой странице записной книжки покойного (ох, уж эти наставники… говорено ж сотни раз: держите комбинацию к сейфу в памяти!). 23-ий оставляет записную книжку (со своими отпечатками пальцев) на столе, вооружается автоматом и навещает своих друзей-сокамерников. Выстрелы, фонтаны крови, крики ужаса музыкой льются в безумную душу убийцы. Вскоре, однако, 23-ий обнаруживает, что в камере нет новичка… где может быть этот несчастный? Ну конечно же – в изоляторе.

Последнего свидетеля произошедшего необходимо уничтожить, и 23-ий направляется туда, даже не пополнив запаса патронов. Он полностью уверен в своих силах: у него есть нож, и вообще – чего бояться жалкого толстяка? Вот тут-то и произошла осечка: 24-ый слышит, как кто-то, пробуя разные ключи, возится с замком, и чует неладное. Он встает сбоку от двери, а когда подследственный входит, – новичок отталкивает его в сторону и выбегает в коридор.

Погоня, однако, длилась недолго: где уж грузному 24-му убежать от поджарого подследственного… Увидав, что его догоняют, новичок сворачивает в поисках защиты на территорию Потока, но безо всякой для себя пользы… и через несколько секунд он безжалостно зарезан.

Зачем подследственный пошел после этого на квартиру Наставника и запасся там патронами, я вам сказать не могу – оказывать сопротивление аресту он, вроде бы, не собирался. Да и очередь, которую он выпустил из автомата, была явно нацелена в стену.

Скептик сел, удовлетворенно откинулся на спинку стула и после точно рассчитанной паузы великодушным голосом добавил:

– При определении меры наказания, я буду настойчиво просить трибунал принять во внимание факт несопротивления аресту: он характеризует подследственного с самой положительной стороны!