Пётр Фурса - Мачты и трюмы Российского флота

• Название: Мачты и трюмы Российского флота
• Автор: Пётр Фурса
• Издательство: Издательство «Уссури»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-85832-084-8

Мемуары — это скучно. НО НЕ В ЭТОМ СЛУЧАЕ — читается увлекательно!

Петр Фурса - врач, морской офицер, почти вся служба которого прошла на надводных кораблях Тихоокеанского флота. Мемуары являются художественной переработкой реалий флотской жизни, свидетелем и действующим лицом которых он был, и охватывает период с 1975 по 1995 годы. В книге сохранены имена людей, с которыми автор книги служил, описаны и крупномасштабные события, значительные для всего флота, и события совсем другого уровня, умещающиеся в жизненных рамках небольшого флотского экипажа, но не лишенные от этого своей значимости в судьбах людей.

---

– Вот, смотрите! Это мой папа! У меня тоже папа есть!

И папа заплакал, да простят ему моряки! Не навзрыд, правда. А ведь через пять дней мне предстояло улететь в Советскую Гавань, оставив маму и дочку во Владивостоке. На неопределенное время.

Я отправился в медицинский отдел флота. Необходимо было доложить начальнику медицинской службы о результатах похода и попытаться получить путевки в санатории и дома отдыха МО для офицеров крейсера, многие из которых собирались в отпуск. Обязанность обеспечения отдыха офицеров в санаториях лежит на медицинской службе частей. Руководящими циркулярами ВМФ и МО медицине предписывается обеспечивать путевками преимущественно плавающий состав. Но жизнь вносит в циркуляры свои коррективы. В плавсоставе служат офицеры в званиях от лейтенанта до капитана третьего ранга (= 90%) и только 10% – в званиях выше. На берегу – обратное количественное соотношение. Кто быстрее получит путевку в санаторий: лейтенант или капитан первого ранга? Зачем тогда умные циркуляры писать? А затем, чтобы создать видимость заботы о плавсоставе. Итак, официальным и честным путем корабельный доктор может обеспечить путевкой в санаторий, в лучшем случае, командира. А остальных офицеров? На то и существуют кораллы в Индийском океане или говядина тушеная в провизионных кладовых.

На вопрос о путевках начальник санаторно-курортной службы ответил взглядом, в котором отразилась вся моя служебно-политическая характеристика, если бы ее написал большой зам после партийного бюро. Однако, “взглядам” на флоте придают не большее значение, чем речам Леонида Ильича: можно слушать и даже конспектировать их, но делать все, исходя из обстановки и местных условий. Начальник и его “взгляд” были побеждены несколькими красивыми кораллами, и пятнадцать путевок для офицеров крейсера заняли место в моем портфеле. И это в ситуации, когда в начале беседы в распоряжении МС ТОФ не было ни одной! Задача была решена.

XXX

Улетающего в Советскую Гавань мужа Ниночка в аэропорт не провожала – лишние слезы, коих и так пролита масса. Я уехал один. Снова навстречу очередному подарку флотской судьбы.

В аэропорту города Артема собралась целая группа (из шести человек) офицеров крейсера, вылетающих к месту базирования. Рейс на Советскую Гавань уходит в 13.30. Свободное время еще оставалось, и офицеры решили посидеть в ресторане. Пообедали. Два с половиной часа полета. Погода летная. Небо безоблачное. С высоты полета была видна земля, сплошь покрытая водой. Дальневосточный потоп, устроенный тайфуном. Казалось, что вот-вот из-за любой сопки выплывет Ноев ковчег. Над Совгаванью плотно висел туман. Самолет, выпустив шасси, сделал два захода на посадку, убрал шасси обратно и полетел дальше. Приземлились в аэропорту города Южно-Сахалинска. Около здания аэропорта стоял ряд палаток, оригинально изображающих гостиницу для пассажиров, благо, погода на Дальнем Востоке в сентябре месяце на широтах Южно-Сахалинска позволяет пассажирам аэрофлота не замерзнуть, укрывшись брезентом. Поужинали в ресторане “кожей индюка”. Съездили в город, осмотрели “достопримечательности". Ночевали в палатках. Хорошо. Проснулись, позавтракали той же “кожей” и в 12.00 вылетели в Совгавань. Выпустив шасси, сделали два круга над невидимой взлетной полосой и полетели дальше. Приземлились в Хабаровске. Поужинали в ресторане. Деньги на исходе. Комфортно переспали на скамейках сквера. Аэрофлот! Сервис! Утром вылетели в Совгавань и через два часа приземлились в ... Хабаровске. Сдали билеты на самолет и уехали поездом. Голодные и без денег. От Хабаровска до Советской Гавани поезд идет сутки, останавливаясь у каждого столба. Из воды, залившей все вокруг, торчала только насыпь железной дороги, крыши изб и верхушки кустарников. Жизнь утонула или спряталась от человеческого взора, Ноев ковчег был просто необходим. Он и нес наших путешественников вперед, громыхая колесами на стыках. Что может сделать водная стихия на земле!? А в море? Это только моряки могут представить, да и на себе ощущают не раз. Вдоль дороги тянулась исхоженная Хабаровым, Арсеньевым, Дерсу Узала, но сожженная Минлесбумпромом тайга, валялись рельсы, смытые тайфуном, и шпалы, брошенные МПС. Картина удручающая. Гений человека добрался и сюда, наконец. Спасибо, бля, гению.

Через сутки добрались до Ванино, затем до Сортировки, как в местном простонародье и среди офицеров называется поселок Октябрьский. Так назван он, скорее всего, потому, что живут здесь потомки сосланных сюда Октябрем кулаков, стахановцев, интеллигенции и военспецов. На автобусе № 101, уехали в п. Бяуде, уже знакомый нам своим гостеприимством и рестораном – телевизором. Итого, четверо суток потрачено на тысячу километров пути. Это не расстояние.

XXX

На крейсере воздух был насыщен навациями и электричеством. Новый командир вводил новые порядки. Сергеев ушел на ВАК при ВМА им. Гречко. Новый командир – Савельев – принял командование крейсером после окончания академии им. Гречко. Был напитан прогрессивными теориями управления, применения оружия и планирования. Весь устремленный в будущее и обреченный на повышение. Ранее командовал знакомым нам СКР “Грозящий”. Среднего роста, плотно сбитый, в прошлом боксер, борец, многоборец и мотогонщик. Лучший друг всех командующих флотами, любимец женщин и публики. Характер решительный, нордический. Абсолютно бескорыстен, демократ, гуманист и, как Виктор Конецкий, “хороший парень”. Это из характеристики, которую дал сам себе новый командир, вступив в должность и представляясь экипажу.

Вскрыв “первый пакет”, он объявил всех офицеров “сергеевскими выкормышами” и пообещал “навести порядок”, меня встретил официально-сухо, по-деловому, несмотря на то, что знал о предстоящем моем назначении флагманским врачом. Принимая боль крейсера, как свою собственную боль, и ревнуя всех и вся к ушедшему командиру,спросил:

– Как вы, доктор, относитесь к Сергееву и порядкам на крейсере? Я, вкратце информированный о “выкормышах”, твердо произнес:

– К Сергееву отношусь исключительно хорошо. Это настоящий командир. Порядки на крейсере мне нравятся. Если вы их не сломаете, крейсер будет оставаться отличным.

Не то, не то. Козел, докторенок. Друзей-начальников так не вербуют. Вопрос ведь ясен до безобразия. Надо было сказать лишь фразу о том, что порядка и быть не могло при Сергееве... Любовь Савельева к понимающему и толковому офицеру была бы обеспечена. Будущее, доктор, надо предвидеть, ведь все-таки новый командир “обречен на повышение” – академия за плечами.

– С вами все ясно. Идите.

Знакомство состоялось, офицеры остались недовольны друг другом.

XXX

Объединение, в которое входил и которому с потрохами подчинялся крейсер лихорадило. Ждали комиссию из Москвы. Крейсер готовился к артиллерийским стрельбам на приз ГК ВМФ. Несмотря на то, что планирование боевой подготовки на крейсере было организовано в стиле академического классицизма, что-то не ладилось. Командиры боевых частей, в деятельность которых ежечасно вмешивался командир корабля, непривычные к ненужной опеке, лишенные самостоятельности, недовольно роптали. Командиры дивизионов оказались вообще не у дел. На СКР, опыт командования которым у нового командира был, дивизионов не существует. СКР – не крейсер, опыта командования которым у нового командира не было. Поэтому, “новатор” как-то упускал из виду категорию комдивов, пытаясь давать указания прямо командирам групп, башен и батарей, минуя командиров БЧ, и внося разлад и неразбериху в стройную систему крейсерского организма. Недовольно роптал и весь экипаж, вынесший приговор своему командиру жестоким флотским выводом: “крейсером командуют колхозники”. Ничего обидного в этом заключении для колхозников не содержится. Если бы вдруг Сергеев стал председателем колхоза, то крестьяне сделали бы аналогичный вывод: землю пашут моряки. И то, и другое повышению боевой готовности флота и подъему сельского хозяйства не способствует. Каждый несет свой чемодан.

Командир соединения, капитан первого ранга Чериватый, ранее командовавший крейсером “Адмирал Лазарев”, стоявшим в консервации, помочь командиру крейсера в отработке организации стрельб мог немногим.

Оба начальника, по логике вещей, должны бы были положиться на опыт артиллериста Борисова, неоднократно выполнявшего подобного рода стрельбы, и не вмешиваться в его действия. Но, в этом случае начальникам пришлось бы расписаться в собственном артиллерийском невежестве, что на флоте абсолютно недопустимо. Начальник всегда умнее подчиненного, хотя бы потому, что у него оклад больше.

Потому и не ладилось что-то.

И вот, наконец, комиссия грянула. Не как гром среди ясного неба, т.к. к приему ее все было готово: кета, уха, рыбалка, кораллы, боевая и повседневная документация, консервы, нервы, организация службы и С2Н5ОН. Во главе группы капитанов первого и второго рангов, подполковника и майора медицинской службы стоял контр-адмирал. Все из Москвы. Многие изучали корабельную службу по произведениям Колбасьева и считали, что любой флотский лейтенант вправе забраться на пальму в ресторане “Золотой Рог”, а сманить его с пальмы бананом – задача члена комиссии. В переводе на флотский язык задача комиссии – проверить состояние дел и оказать практическую помощь офицерам корабля. С тем и прибыли. Корабельные же офицеры свою задачу видели несколько иначе: загнать на пальму проверяющих, снять их оттуда и уложить в мягкую постель. Можно с дамой. Но это не допускается моральным кодексом строителя и политическим отделом, хотя, как гласит народная мудрость: “на всякого мудреца довольно простоты”. Ведь в данном случае политотдел играет со всеми в одной футбольной команде. Поэтому и глаза закроет на даму, оставив моральный кодекс один на один в борьбе с организацией инспектирования. А уж с “кодексом” любой карась-лейтенант может вести борьбу и побеждать.