Андрей Ренсков - Дети Барса. Туман над башнями (СИ)

• Название: Дети Барса. Туман над башнями (СИ)
• Автор: Андрей Ренсков
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Погибающий мир, обреченный пожрать сам себя. Древнее пророчество сбывается, апокалипсис неизбежен. Этим утром весь мир был одного цвета — серого. Закутавшись в толстый, пропахший собакой, плащ, правитель третьей части населённых людьми земель сидел на балконе дворца и, не моргая, смотрел вдаль. Ночью был шторм, поэтому воздух пах солью, водорослями и гниющей рыбой. Иногда поднимался ветер, но он дул с моря, и становилось ещё хуже.

---

— Янга, домой…

Собака тоскливо завыла, совсем, как когены внизу. Прижала хвост к задним лапам, но ослушаться не решилась — поплелась прочь, то и дело укоризненно оглядываясь.

— Ты закончил?

— Да, повелитель.

— Теперь оставь меня, я хочу побыть один.

Король подождал, когда Закхей выйдет с балкона и негромко позвал:

— Теодор, подойди…

Один из гвардейцев, высокий, узкоплечий, отлепился от стены и стащил с головы шлем. Оставив щит и копьё прислонёнными к стене, он быстрым шагом подошёл к креслу и упал на колени, целуя руку короля. Рука ласково погладила его по жёстким чёрным волосам цвета воронова крыла.

— Вчера ты попросил меня о своём тайном присутствии на этой встрече. Итак, услышал ли ты то, что хотел?

Лицо Теодора исказила гримаса ненависти. Отброшенный в сторону, шлем покатился по лестнице и замер, уткнувшись в бордюр из дикого камня.

— Да, отец. Чёрный чувствует себя хозяином в этом дворце. Упивается своей безнаказанностью.

— Но за двадцать лет он ни разу не подвёл, — перебирая в пальцах складки плаща, сказал Мануил. — Очень скоро тебе придётся править, сын. Праздновать свои победы. Совершать свои ошибки. Что бы ты сделал на моём месте?

— Они убили мою мать, и моего нерождённого брата, — оскалился сын. Под кожей его лица плавали чёрные пятна. Казалось, что вот-вот, и кипящая ярость брызнет сквозь поры. — Скоро они доберутся до меня с Андроником, а потом и до тебя. Чтобы посадить на трон ублюдка, рождённого Гевой. Надо ударить первыми, отец — время пришло.

— Осторожно, мальчик, — глухо ответил Мануил. — Сын Гевы не ублюдок. Он будет обладать такими же правами, как и ты — за исключением первородства.

Теодор упрямо тряхнул головой, поднимаясь с колен.

— Прости, отец. Ты знаешь: я не задумавшись, отдам за тебя жизнь. И я не держусь за своё первородство. Но допустить, чтобы на трон сел этот ребёнок, кем бы он ни был, мы не можем. Это будет конец всему, что ты сделал.

— Своими безумными словами ты призываешь меня разорвать Договор и объявить накаррейцам войну. Войну, выиграть которую невозможно.

— Мы победим, отец. Вырвем сорную траву с корнем. — Теодор наотмашь рубанул по воздуху ребром ладони. — Это следовало сделать сразу.

— Вольно тебе так говорить, — сказал Мануил, прикрыв глаза рукой. — Тебя там не было. Ты не слышал, как кричали закалённые в боях солдаты. Никто из нас не видел ничего подобного раньше. Мы были глупцами, не разузнав, как следует, с чем можем столкнуться в этой стране.

Серая волна с огненными прожилками снова поднялась перед глазами. Во всех подробностях, как будто это случилось вчера. Поднялась над свирепой наёмной конницей, ворвавшейся в накаррейский лагерь. Над курганом из трупов пехотинцев в красных кожаных доспехах, нанизанных на скользкие чёрные колья. Над орущей, лезущей в пролом толпой, охваченной жаждой крови. Поднялась, постояла и упала — беззвучно.

И над полем боя возник тысячеголосый вопль, дикий визг пожираемой заживо плоти. Как круг, расходящийся по воде, серое крутящееся марево покатилось дальше. Перемалывая своих и чужих, подминая их под себя.

— В тот день отец потерял десять тысяч. Больше, чем когда-либо. Помню, как он сказал мне: если это повторится, мы останемся без армии. Конечно, он не желал подписывать никаких Договоров, и всё же был вынужден. Чтобы чёрные всегда были под боком — вот как он сказал. Чтобы их знание не досталось другим. Хотел изучить их башни и то, что они сдерживают.

— Выходит, дед ошибся, — нетерпеливо дёрнул плечом Теодор. — Вышло так, что это чёрные изучили нас, и поняли: бояться нечего. Надо было покончить с ними сразу. А он позволил им не просто выжить, но размножиться.

— Здесь нет его вины, — покачал головой Мануил. — Накаррейцы весьма средние воины, но их старики с отрезанными веками хранят в своих башнях древнее и смертоносное знание. Если бы ты видел этот туман вживую, даже у тебя не хватило бы духа продолжить войну. Ни у кого бы не хватило. Эта мерзость не из нашего мира. Мне показалось — сквозь небо прорвался Шеол.

— Тогда мы не должны допустить, чтобы такая башня появилась в Городе, — упрямо ответил сын. — Не мы пользуемся благами Накарры вот уже тридцать лет, но накаррейцы нашими. Не они стали уязвимее за эти годы, но мы. Тридцать лет они отщипывали от нашего величия кусочек за кусочком, тридцать лет мы терпели это, скрипя зубами. А теперь они чувствуют нашу слабость и желают получить ещё больше. Желают получить всё!

— Но все эти годы между нами был мир, — сказал Мануил, сбрасывая с плеч плащ. — Плохой мир, унизительный. Но война с ними — намного хуже.

— Ты знаешь, что я прав, отец, — Теодор упрямо продолжал гнуть своё. — Разза давно хочет посадить на трон ребёнка своей крови. А ты потакаешь ему, держишь у самого сердца, словно близкого друга.

— Очень скоро мы снова станем врагами, — невозмутимо ответил Мануил. — Но лишь тогда, когда я буду уверен в победе. Пока же меня больше заботит этот Агд, кому бы он ни служил.

— Это же варвары, — поморщился сын. — Они служат лишь своему бешенству и невежеству.

— Это так, — согласился Мануил, оглядывая разорённый, раненный чёрными проплешинами кострищ сад. Теодор стоял по правую руку, но смотрел не вниз, а на лицо отца, пытаясь отгадать, о чём тот думает. — Но и не так.

— Отец?

— Большинство из них — обычные фанатики, способные лишь слепо подчиняться приказам. Их откармливают отрыжкой из догм и обрывков пророчеств, подобно тому, как пеликан кормит своих птенцов. Но есть и другие. Те, кто кормит. Вот это и есть наши настоящие враги, сын. Не накаррейцы.

— О чём ты, отец? Я не понимаю.

— Есть ли новости от Андроника? — спросил Мануил, любуясь сыном. Как быстро летит время. Всего несколько лет и вот он уже выше на целых две головы.

— Почему ты спрашиваешь об этом у меня?

— Он давно не присылал писем. Наверное, до сих пор считает себя в опале.

— Да что с ним может случиться в Утике? — Теодор отвернулся, слишком быстро, слишком нарочито. — Хоть немного бы пожить в такой опале, советником наместника. Иногда я думаю — может, это мне следовало подарить брату шрам под рёбрами, и отправиться отбывать столь непосильное наказание? У него ещё достаёт наглости брать деньги у работорговцев…

Нехорошо, подумал Мануил, запустив ладонь под шёлк рубашки: закололо сердце. Нехорошо. Не пристало детёнышам барса грызть друг друга, когда лес вокруг вот-вот заполыхает. Стоило больше времени проводить дома.

— Что, лучше быть советником наместника, чем моим наследником?

Теодор, скрипя медными пластинами, старательно отворачивался, косил чёрным глазом и молчал.

— Вы уладили ту давнюю ссору?

— Не я был её виновником. Не мне, и жалеть о ней.

— И всё же?

— Сейчас у нас вовсе нет никаких отношений. Тебе он присылает хотя бы финансовые отчёты, а мне не написал ни строчки.

— Напиши ему сегодня же и отправь письмо с самым быстрым всадником. Нельзя, чтобы старые обиды подтачивали братскую любовь. Разза прав — наступает зыбкое время.

— Для чего ты позвал меня, отец? — спросил Теодор, и его нетерпение выдали вспыхнувшие глаза. Эх, всем хороша кровь Тамилы, будь она хоть чуточку холоднее. — Наверное, не для того, чтобы узнать, как дела у брата?

— Нет, — улыбнулся Мануил. — Скажи: на какое количество гвардейцев ты мог бы положиться полностью? Как на себя, как на меня?

— Три сотни, — подумав, ответил Теодор. В его чёрных глазах разгорался охотничий азарт. — В Святом отряде нет трусов и болтунов, но шесть сотен — это слишком много. Пойдут разговоры, казарменные пересуды, а накаррейские уши в этом городе торчат из каждой стены. Что мне предстоит сделать?

— Отправиться на юг. Выяснить из чьего кошелька получает золото Агд, — ответил Мануил, наблюдая, как охотничий азарт сменяется разочарованием. — За этим может стоять кто угодно. От лиумуйцев до первых людей Королевства. А может, те и другие сразу — только боги знают.

— Но, отец…

— С собой возьмёшь не больше полусотни. Переоденешь их во что-нибудь менее броское, поднимешь у своего седла знамя… Торговой Гильдии, допустим. Вряд ли это надолго собьёт следящих за тобой с толка, но даст пару дней форы.

— Ты отправляешь туда гвардию? — растерянно спросил сын, словно не веря своим ушам. — В такое время?

— Я отправляю туда тебя и твоих людей. Мне больше некому доверить это важнейшее поручение.

— Но… Если кто-то и впрямь снабжает дикарей золотом, то следы изменника следует искать здесь, в Городе, никак не на юге. Достаточно прочесать накаррейские кварталы…

— В Городе и впрямь слишком много ушей, — ответил Мануил. — Много и толстых кошельков — далеко не все из них накаррейские. Ты нужен мне на юге, сын, все нити ведут туда. Отыщи тех, кто осуществляет поставки, и тогда узнаешь имена тех, кто за них платит. Я очень жду этих имён. Надеюсь, когда ты вернёшься, то назовёшь мне их все. До одного.