Андрей Ренсков - Дети Барса. Туман над башнями (СИ)

• Название: Дети Барса. Туман над башнями (СИ)
• Автор: Андрей Ренсков
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Погибающий мир, обреченный пожрать сам себя. Древнее пророчество сбывается, апокалипсис неизбежен. Этим утром весь мир был одного цвета — серого. Закутавшись в толстый, пропахший собакой, плащ, правитель третьей части населённых людьми земель сидел на балконе дворца и, не моргая, смотрел вдаль. Ночью был шторм, поэтому воздух пах солью, водорослями и гниющей рыбой. Иногда поднимался ветер, но он дул с моря, и становилось ещё хуже.

---

— Несомненно, повелитель, — Разза почтительно наклонил голову. — К несчастью, в последнее время голоса недовольных стали громче. В основном, это представители древних родов — а это весьма печально. Но вдвойне печально, что в их обществе замечен сын повелителя. Мои люди доносят, что он водит дружбу с контрабандистами из Лапы Черепахи, которые щедро снабжают его золотом.

— Он просто заложник… — Взгляд короля блуждал по лабиринту причудливого узора, вплетённого в волокна шерстяного ковра. — Зачем кому-то подкупать заложника? Какую выгоду ищут эти черепахи, или как их там?

— Он не заложник, повелитель, — мягко поправил Разза. — Он советник наместника и второй в очереди на трон.

— Оставь мне хотя бы право называть вещи своими именами, — скривился король. — Конечно, он заложник. Я сам его туда отправил, значит, могу и вернуть, как только пожелаю. Довольно с меня Утики — докладывай дальше.

— Как прикажет повелитель, — поклонился Разза. — Неприятная ситуация складывается на южных границах. Кочевники, мой король, вышедшие из пустыни. Ими перерезаны многие караванные пути. Если я сейчас скажу, что Нисибис в осаде, это не станет большим преувеличением.

— Брожение сусла на западе. Варвары на юге. На востоке только море — но, как знать, не полезут ли и из его пучины какие-нибудь демоны? А что север, Разза? Накарра, твоя родина?

— Накарра скорбит о кончине своей королевы, повелитель.

— Пустые речи, Тайный советник, — ответил Мануил, глядя, как его пальцы оставляют глубокие следы на пушистой кожице персика. — Впрочем, когда пусто в душе, для них самое время. Думаю, вся Накарра сейчас радостно пляшет: та королева, что умерла, никогда не была их королевой.

— Повелитель?

— Ответь мне, почтенный Разза: раздражает ли тебя моя скорбь по первой жене? Ведь за эту неделю я ни разу не вспомнил о твоей племяннице, а вторая жена имеет те же привилегии, и, наверное, достойна такой же любви…

— Повелитель волен любить и карать кого угодно. Если это не входит в противоречие с законами королевства и…

«И Договором» — подумал Мануил. Раздражение, которое можно было бы списать на бессонную ночь, усилилось, стало острым и больным, как входящее в печень железо.

— И Договором, — подтвердили из тени. — Не изволит ли повелитель объяснить: зачем ему потребовалось моё присутствие? Ведь всё, что я докладываю, давно ему известно.

Мануил молчал. Ветер шелестел листьями пальм, играл со складками ткани, покрывающей золочёные доспехи гвардейцев. Внизу, скрытый под пеленой утреннего тумана, лежал Город, сердце его королевства. Он ещё не проснулся до конца: было слишком рано. Но ветер уже принёс во дворец невнятный шум — это лавочники начинали распахивать ставни и раскладывать товар, это портовые грузчики шли на работу, грохоча тяжёлыми сандалиями по гулкому деревянному настилу, это перекрикивались дневная и ночная стража. Наступал новый день, и никому из вновь открывших глаза не было дела ни до маленького сухого человека в тяжёлом кресле, ни до его скорби.

— Лекарь… Тот, который осматривал Тамилу. Тот, что принимал роды. Я велел тебе допросить его…

— Смерть королевы была естественной. Я скорблю, повелитель.

— Естественной? — Мануил вонзил пальцы в тёплый бок персика, пачкая их липким пахучим соком. — У неё ребёнок лежал в чреве поперёк. Колдовство ли это, или злой умысел, я не знаю. Я знаю лишь одно: это НЕ естественно.

— Такое случается, повелитель. — Голос Раззы был тих и бесплотен, словно его обладатель, одетый в облегающие чёрные одежды, слился с тенью, стал её частью, оправдывая все слухи о себе. — Следов колдовства обнаружить не удалось. Возможно, это удалось Верховному когену, но, смею предположить — нет, не удалось. Иначе, я бы уже знал.

Веки Мануила дрогнули.

— Я желаю видеть этого лекаря.

И снова короткое отрицающее движение головой:

— Его сердце не выдержало пытки иглами. Откровенно говоря, я удивлён, как ему удалось выдержать всё остальное.

— Получается, больше некому ответить за смерть моей любимой жены?

— Если мой король прикажет, виновные найдутся, и вид их страданий сделает его скорбь не такой острой. Однако думаю, повелитель понимает, что вина, взятая на себя под пытками, не всегда бывает настоящей. — Разза немного помолчал. — Кажется, я понял, для чего повелитель пригласил меня.

— И для чего же?

— Скорее всего, повелителю сообщили о слухах, которые бродят по Городу. Будто бы к кончине королевы приложили руку люди из моего народа.

— Её душа уже в Шеоле, — невпопад произнёс Мануил, и чёрный человечек почтительно замолчал. — Душа моего нерождённого сына тоже. Они скитаются в тумане, и Тамила кормит его грудью, в которой нет молока, только уголь.

— Это ужасно, повелитель, — сухо сказал Разза.

— Ужасно верить в такое? Увы — в это верили предки, и другой веры у меня нет. А во что верят у вас, в Накарре?

— Повелитель желает, чтобы я повторил общеизвестное?

— Именно, — подтвердил Мануил, разглядывая гвардейцев, застывших в боковых арках. Их глаза, сверкающие в прорезях шлемов, были полны гордости от оказанной им чести. Приказать бы им выбросить старика с балкона, пусть летит себе вниз чёрной птицей. Но нельзя — Договор запрещает. Воистину, короли — самые несвободные люди на земле.

— В Накарре не верят в богов. Мы верим в здравый смысл, завещанную предками мудрость и кровную месть.

— Но у вас же есть жрецы — эти странные старики с отрезанными веками. Чему они вас учат? Что станет после смерти с теми, кто слушает их слова?

— Смотрящие за горизонт — не жрецы. Чтобы понять, кто они, нужно родиться в Накарре. Да простит меня повелитель, но он снова задаёт вопросы, ответы на которые ему известны.

— Иногда короли бывают, капризны, как дети, — усмехнулся Мануил. — Так что ждёт тебя после смерти, а, Разза?

— Все воскреснут в назначенный час. Верховный Судья будет творить суд и назначит каждому наказание. До тех пор нам запрещено подчиняться законам, написанным людьми.

— Несомненно, кровная месть — гораздо лучший способ управления, чем законы, написанные людьми. — Мануил раздражённо поморщился. — Ну, хорошо, оставим вопрос о законах… Что, если человек прожил жизнь праведно, и не совершал дурных дел? Он тоже будет наказан Судьёй?

— Так не бывает, — не согласился чёрный человечек. — За каждым что-то есть. Пусть небольшой, но грешок. Пусть маленькая, да скверная тайна. Повелителю это хорошо известно.

— А как насчёт тебя, Разза? — Король поймал бегающий взгляд накаррейца, но не увидел ничего нового. Чёрные маслянистые глаза блестели равнодушным матовым блеском, как у вороны, клюющей труп. Так мог бы смотреть уголь, будь у него глаза. — Какую тайну скрываешь ты? Вдруг Верховный Судья прикажет пытать тебя иглами, как того лекаря?

— Не нам выносить себе приговор, — поморщился накарреец. — Пустые разговоры, повелитель. С нами случится лишь то, что случится — нет смысла размышлять об этом.

— Кто ты, Разза? — спросил король, прикрыв рукой слезящиеся глаза: дыму от костров наскучило ползать по земле, и он устремился вверх. — Мы знакомы лет тридцать, но мне ничего не известно о тебе. Я даже имени твоего настоящего не знаю. Кому ты верен? Этим старикам с отрезанными веками? Или мне?

— И повелителю, и своему народу. Накарра — такая же часть королевства, что и остальные. По-накаррейски «разза» означает: старший. Так называют меня в общине. А настоящее имя нам запрещено открывать чужакам.

— Как и пустынникам, — заметил Мануил, вытирая липкие пальцы о край плаща. — Впрочем, есть одно отличие: они вынуждены называть настоящее имя, когда приносят присягу служить и защищать. Я мог бы повелеть делать то же и накаррейцам. Чтобы быть уверенным в их преданности.

— Это противоречит Договору.

— Договор можно и изменить.

— Повелитель, наверное, шутит, — вяло сказал Разза. — Договор нельзя изменить. Его можно только разорвать.

Какое-то время два маленьких сгорбленных человека пристально смотрели друг на друга. Первым глаза отвёл король и, подумав, щёлкнул пальцами, подзывая Янгу. Она тут же ворвалась на балкон, едва не перевернув трёхногий медный светильник, затанцевала вокруг кресла, потом улеглась, положив огромную треугольную голову на колени хозяина.

— Нет… — Мануил рассеянно гладил собаку, а она вяло ворочала пастью, норовя ухватить за руку. — Договор заключён на тысячу лет, не нам его разрывать. Жители Цирты искусны в земледелии, в Сабатее добывают лучшие красители, в Накарре Дальней стоят башни, стерегущие древнее зло. Каждый народ полезен по-своему, каждая провинция — просто часть целого. Каждый гражданин, будь он утийцем или накаррейцем — мой слуга. Это ведь так, да? По-прежнему — так?