Сергей Ченнык - Последний штурм — Севастополь

• Название: Последний штурм — Севастополь
• Автор: Сергей Ченнык
• Издательство: Гала
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-966-1539-36-4

«Последний штурм» — пятая из книг, посвященных Крымской кампании (1854-1856 гг.) Восточной войны (1853-1856 гг.) и новая работа известного крымского военного историка Сергея Ченныка, чье творчество стало широко известным благодаря аналитическим публикациям на тему Крымской воины.

В основу исследования легло одно из самых трагических событий последнего месяца героической защиты Севастополя во время Крымской войны. Тогда, в результате целого ряда ошибок русского командования, ставших для крепости роковыми, войска союзников сумели занять город.

Но последний штурм не стал для них «легкой прогулкой», превратившись в испытание с многотысячными потерями. Предшествовавшее сражение на Черной речке в очередной раз показало, что даже в самых тяжелых условиях Российская императорская армия отличается невероятной стойкостью и упорством.

Ненавязчивый стиль и уверенная аргументация — основное достоинство автора книги. Благодаря этому читатель имеет возможность увидеть страшную и величественную природу описываемых событий далекого XIX века. Эффект достоверности присутствия — одно из главных достоинств книги.

Для достижения такого «погружения в историю» автор широко использует многочисленные библиографические ссылки на источники по данной теме, которая всегда привлекала внимание всех, кому интересна история Крыма.

«Большое видится на расстоянии» — данная книга — это еще одна попытка приблизить и внимательно рассмотреть великое событие, связанное с подвигом нашего народа, совершенным им в то уже далекое трагическое и героическое время.

---

В таком расположении русские оставались четыре часа. Горчаков надеялся, что «…неприятель, стянув свои войска, перейдет через р. Черную и атакует нашу позицию, где мы могли его встретить сильным огнем артиллерии и потом атаковать его: но он этого не сделал, почему, не имея возможности оставаться долее на местах, где не было воды, войска наши получили приказание возвратиться на Мекензиеву позицию».{493}

ПОЛЕ СМЕРТИ

К 10 часам{494} сражение завершилось. Вспаханное ураганным артиллерийским огнем огромное пространство перед Федюхиными высотами не поддавалось описанию, настолько ужасное зрелище оно представляло: «Подступы к Черной, как с нашей, так и с противоположной стороны были завалены телами».{495}

Бой за горжу Малахова кургана. 1855 г. Худ. А. Ивон. 

Человеческое мясо было перемешано с пудами свинца, чугуна и стали. Французских солдат потрясло число ядер и осколков, усеявших землю вдоль Черной. «Их было столько, сколько пуха весной».{496} Штаб Боске выехал к Черной немедленно после окончания боя. Увидев массы жертв, Боске приказал «…подобрать раненых обеих армий — русские были вынуждены покинуть своих. Эта грустная неприятная работа была едва закончена к ночи — столь огромное количество жертв».{497} Сотни убитых и раненых лежали на открытой местности, в оврагах и ямах вдоль всего берега реки Черной, свидетельствуя об ожесточенной борьбе и наглядно демонстрируя трагедию поражения. Следы крови вели к ложбинам, куда отползали раненые, пытаясь укрыться от пуль и картечи: «…Вся земля между рекой и каналом была усыпана трупами, вокруг моста и даже в реке они были навалены один на другой. После боя мы похоронили всех, что лежали на левом берегу. Подобрать раненых на правом берегу было невозможно, потому что всякий раз, как наши солдаты пересекали с этим намерением реку, русские вели огонь изо всех своих батарей».{498}

Французы долгое время после окончания войны обвиняли русских в том, что их артиллерия не давала длительное время приступить к уборке раненых и убитых. В 1857 г. известный врач Люсьен Воден, будучи сам свидетелем сражения за Севастополь опубликовал статью в “Revue des Deux Mondes”, где писал: «Если двигаться по долине реки Черная, слева можно наблюдать откосы холмов Мекензи — настоящие неприступные вертикальные стены. Через расположенный в середине этого укрепления проем можно было бы предпринять его штурм, если бы он не был укреплен сзади тремя земляными валами. Эти уступы русские уставили пушками: отсюда вели огонь артиллерийские батареи, печально прославившиеся во время битвы «у Трактира» тем, что обстреливали врачей и санитаров, которые перевязывали и выносили с поля боя раненых русских воинов. Такое уже случалось после сражения при Инкермане. Русское правительство резко осудило эти варварские акции…».{499}

Оставим на совести известного медика и общественного деятеля обвинения в адрес русских артиллеристов. Подобным грешили все участники войны. Но здравый смысл в предложениях Бодена был: «Этих ошибок можно было бы избежать, если бы все государства договорились о том, чтобы врачи и санитарный персонал имели единую для армий всех государств отличительную эмблему, по которой обе стороны легко могли бы их распознать».

Боден умер вскоре от болезни, которой заразился в Крыму. Сама же эта благородная идея, утратившая после его смерти своего лучшего защитника, была возрождена несколько позже в виде существующего и поныне Международного Красного Креста.

Английский подполковник Кемпбелл из 46-го полка, посетивший поле сражения был поражен увиденным, хотя был ветераном нескольких боев с русскими, в том числе при Инкермане: «Я пришел на поле боя сегодня утром. Это было такое же вызывающее отвращение зрелище, как и виденные мной ранее. Кучи мертвых людей, больше напоминающих своими длинными коричневыми одеждами крестьян, нежели солдат, раненые лошади, разбитое оружие и все остальные приметы ужаса, которые всякий раз, когда я их вижу, вызывают отвращение к моей работе. Я увидел более 1000 мертвых русских и около 250 или 300 раненых, хотя французы были заняты более двадцати четырех часов, собирая оставшихся. Мертвые лежали так же плотно, как при Инкермане или после вылазки 22 марта».{500}

Русские войска отводились на исходные позиции, откуда, собственно, они несколько часов назад выдвигались к Черной. С этого времени и до окончания Крымской войны центр русской позиции «…располагался в районе хутора Меккензи и развалин крепости Каламита в Инкермане, левый фланг проходил по высотам на правом берегу реки Черной над селением Чоргунь и далее до Верхнего Бельбека. На горах, отделяющих Байдарскую долину, занятую французами, от Южного берега Крыма, находились русские и французские посты».{501}

Восторженный противник, вдохновленный добытой в тяжелом сражении победой, оставался на своих позициях. Радостные эмоции, ликование французских и сардинских солдат, кажется не имели предела. Напряжение боя, по установившейся традиции, надежно снималось обильными возлияниями алкоголя. Необходимые его запасы были в кратчайшее время доставлены торговцами к Федюхиным высотам. Генералы угощали офицеров, те, в свою очередь, щедро наливали солдатам!

По сложившимся правилам корпоративной этики противоборствующих сторон Крымской войны, особых глумлений над поверженными не было. Французские солдаты, к тому времени в большинстве своем закаленные в боях воины, имели достоинство с уважением относиться к противнику, тем более столь мужественно сражавшемуся совсем недавно. Психология войны такова, что «…ненависть уменьшается с увеличением военного опыта».{502}

После того как прозвучали последние выстрелы, поле сражения перешло в руки военных медиков. Раненых было очень много и все они требовали немедленной помощи. Возникла проблема нехватки мест в палатках, из-за чего многие раненые страдали под солнечными лучами, «…стонущие, корчившиеся в ужасных страданиях, с видом страшнейших ран».{503}

Началось новое сражение — теперь за жизни тех, кто еще имел шанс выжить. Медицинский персонал, не покладая рук и не теряя драгоценного времени, приступил к уборке раненых и оказанию им необходимой помощи. Французские медики пытались с одинаковым усердием облегчить участь и своих, и русских несчастных. Во время Крымской войны врачи не делали существенного различия между бывшими противниками. Как и любое иное сражение Крымской войны, Чернореченское являло собой наглядный пример результатов модернизации стрелкового оружия. Увеличение скорости пули, возрастание дальности стрельбы, привело к возрастанию убойной силы. Конусообразные пули гораздо сильнее воздействовали на костные ткани, которые ломались ими с гораздо большей эффективностью, чем устаревшими круглыми. Круглые пули гладкоствольных ружей тоже не отличались гуманностью — они заносили в рану частицы грязной мундирной ткани, вызывая вероятность заражения.

Французы вспоминали, что уважая противников, «…наши солдаты приносили им воды, утешали и обращались наилучшим образом. Один из солдат, побывавший в плену у русских, говорил: «Со мной так хорошо обращались, что я хочу им дать все, что смогу». И он им предлагал трубки, табаку, водки, разведенной водой, и все это с трогательной простотой, которая давала возможность несчастным раненым понять, что они теперь имеют дело не с врагами».{504}

ПОТЕРИ СТОРОН

«Война заканчивается тогда, когда не останется никого в живых».

Платон

Говорить о потерях сторон при Черной речке тяжело. Как и вообще о военных потерях в любой из военных кампаний, ибо «вряд ли в какой-либо другой области статистики наблюдается такой разнобой данных, как в статистике людских потерь во время войн».{505} Необходимо оговориться, что в описываемый период для всех участников кампании было характерным жонглирование цифрами убитых и раненых не только своей армии, но и противника. Свои потери, естественно, занижались, противника — завышались, и иногда значительно. Однако говорить о них придется, иначе картина сражения и его итогов останется неполной. По количеству пролитой крови оно стало одним из самых кровопролитных сражений Крымской войны.

Основная масса травм и ранений с обеих сторон были причиной воздействия артиллерийского огня и стрелкового оружия. В этом случае Чернореченское сражение действительно является прообразом грядущих войн, в которых на первый план выходили не удары сомкнутых масс пехоты, а сосредоточение огня артиллерии и стрелкового оружие на приоритетных целях. В данном случае это наиболее удалось союзникам. То что русские принимали за бегство, было не более чем отходом стрелков неприятеля под защиту батарей и линейной пехоты, которые огнем с места успешно опрокидывали наступавших и вновь занимали оставленные позиции, чтобы при очередной атаке проделать это еще и еще раз. Такая тактика гибкой обороны позволяла французам не только сохранять своих солдат, но держать под постоянным обстрелом русскую пехоту, нанося ей чувствительные потери. Сардинцы также не стали утруждать себя бесперспективной обороной передовых позиций и предпочли отойти под прикрытие артиллерии.