Георг Гегель - НАУКА ЛОГИКИ т. II

• Название: НАУКА ЛОГИКИ т. II
• Автор: Георг Гегель
• Жанр: Философия

---

   3. Так как определенность какого-либо объекта лежит в некотором другом объекте, то не имеется никакой определенной разницы между ними; определенность лишь удвоена, выступая сперва в одном объекте, а затем в другом; она безоговорочно есть лишь нечто тождественное, и объяснение или постижение постольку тавтологично. Эта тавтология представляет собой внешнее, пустое блуждание туда и сюда; так как определенность не получает от безразличных к ней объектов никакого своеобразного различия и потому лишь тождественна, то имеется лишь одна определенность, и то обстоятельство, что она двойная, именно и выражает собой эту внешность или ничтожество какого-либо различия. Но вместе с тем объекты самостоятельны по отношению друг к другу, и поэтому они остаются в том тождестве всецело внешними друг другу. — Тем самым имеется противоречие между полным безразличием объектов друг к другу и тождеством их определенности или, иначе говоря, противоречие их полной внешности в тождестве их определенности. Это противоречие есть, таким образом, отрицательное единство многих безоговорочно отталкивающихся внутри его объектов— механический процесс.

В. Механический процесс

Если объекты рассматриваются лишь как замкнутые внутри себя тотальности, то они не могут действовать друг на друга. В этом определении они суть то же самое, что монады, которые именно поэтому мыслились как не оказывающие ни малейшего воздействия друг на друга. Но именно вследствие этого понятие монады есть неудовлетворительная рефлексия. Ибо, во-первых, она есть некоторое определенное представление о своей лишь в-себе-сущей тотальности; как известная степень развития и положенности своего представления о мире, она есть нечто определенное; но, будучи замкнутой внутри себя тотальностью, она вместе с тем и безразлична к этой определенности; эта определенность есть поэтому не ее собственная, а положенная через посредство некоторого другого объекта. Во-вторых, монада есть некое непосредственное вообще, поскольку, по мысли Лейбница, она есть нечто лишь представляющее; ее соотношение с собой есть поэтому абстрактная всеобщность; в силу этого она есть некоторое открытое для других наличное бытие. — Чтобы утвердить свободу субстанции, недостаточно представлять себе ее как такую тотальность, которая, будучи полной внутри себя, не нуждается в получении чего-нибудь извне. Напротив, как раз это чуждое понятию, только представляющее соотношение с собой самой и есть некоторая пассивность по отношению к другому. — Точно так же и определенность, будем ли мы ее понимать как определенность некоторого сущего или как определенность некоторого представляющего, как некоторую степень собственного, идущего изнутри развития, есть нечто внешнее; достигаемая развитием степень имеет свою границу в чем-то другом. Переносить взаимодействие субстанций в некоторую предустановленную гармонию означает не что иное, как превращать его в некоторую предпосылку, т. е. делать его чем-то таким, что изымается из-под власти понятия. — Потребность избежать признания воздействия субстанций друг на друга основывалась [у Лейбница] на том, что в основу был положен момент абсолютной самостоятельности и первоначальности. Но так как этому в-себе-бытию не соответствует положенность, степень развития, то оно именно поэтому имеет свое основание в некотором другом.

Касательно отношения субстанциальности мы в свое время показали, что оно переходит в отношение причинности. Но сущее имеет здесь определение уже не некоторой субстанции, а некоторого объекта; отношение причинности потонуло в понятии; первоначальность одной субстанции по отношению к другой оказалась видимостью, а ее действование оказалось переходом в противоположное. Вследствие этого отношение причинности не обладает никакой объективностью. Поэтому, поскольку некоторый объект положен в форме субъективного единства как действующая причина, то это теперь признается уже не первоначальным определением, а чем-то опосредствованным; действующий объект имеет это свое определение лишь через посредство некоторого другого объекта. — Механизм, так как он принадлежит к сфере понятия, положил в нем (в механизме) то, что оказалось истиной отношения причинности, а именно, что причина, долженствующая быть чем-то в-себе-и-для-себя-сущим, есть по существу столь же и действие, положенность. Поэтому в механизме причинность объекта есть непосредственно некоторая не-первоначальность; объект безразличен к этому своему определению; то обстоятельство, что он есть причина, является для него поэтому чем-то случайным. — Постольку можно было бы сказать, что причинность субстанций есть лишь нечто представляемое. Но именно эта представляемая причинность и есть механизм, так как он состоит в том, что причинность, как тождественная определенность разных субстанций и, стало быть, как исчезание их самостоятельности в этом тождестве, есть некоторая голая положенность; объекты безразличны к этому единству и сохраняют себя в противовес ему. Но в такой же степени и эта их безразличная самостоятельность есть тоже голая положенность; они поэтому способны смешиваться друг с другом и сочетаться в агрегаты и в виде агрегата становиться единым объектом. В силу этого безразличия как к своему переходу, так и к своей самостоятельности субстанции суть объекты.

а) Формальный механический процесс

Механический процесс есть полагание того, что содержится в понятии механизма, стало быть, ближайшим образом полагание некоторого противоречия.

   1. Воздействие объектов друг на друга, как это вытекает из вскрытого выше понятия, означает полагание тождественного соотношения объектов. Это полагание состоит лишь в том, что той определенности, которую причиняют [67], дается форма всеобщности, а это есть сообщение, которое не имеет перехода в противоположное. — Духовное сообщение, и без того совершающееся в такой стихии, которая есть всеобщее в форме всеобщности, есть само по себе некоторое идеализованное соотношение, в котором какая-нибудь определенность непрерывно продолжается непомутненной от одного лица к другому и становится всеобщим достоянием без всякого изменения, подобно тому как благоухание свободно распространяется в не оказывающей противодействия атмосфере. Но и при сообщении, имеющем место между материальными объектами, их определенность, так сказать, распространяется вширь таким же идеализованным образом; ведь личность представляет собой бесконечно более интенсивную твердость, неподатливость, чем объекты. Та формальная тотальность объекта вообще, которая безразлична к определенности и, стало быть, не есть самоопределение, делает его неразличенным от другого объекта и потому делает его воздействие прежде всего некоторым беспрепятственным непрерывным продолжением определенности одного в другом.

В сфере духовного имеется бесконечно многообразное содержание, способное быть сообщенным, когда оно, принятое в интеллект, получает ту форму всеобщности, в которой оно становится сообщимым. Но таким всеобщим, которое всеобще не только через посредство формы, а также в себе и для себя, служит как в духовной, так и в телесной области объективное как таковое, по сравнению с которым единичность как внешних объектов, так и лиц есть нечто несущественное, не могущее оказать ему никакого сопротивления. Законы, нравы и вообще разумные представления суть в сфере духовного такое способное быть сообщаемым содержание, пронизывающее собою индивидуумов бессознательным образом и проявляющее в них свою силу. В области телесного это — движение, теплота, магнетизм, электричество и т. п., которые, даже если их угодно представлять себе как вещества или материи, все же должны быть определены как невесомые деятели — деятели, не обладающие тем из свойств материальности, которое обосновывает ее диференциацию на единичности (ihre Vereinzelung),