Георг Гегель - НАУКА ЛОГИКИ т. II

• Название: НАУКА ЛОГИКИ т. II
• Автор: Георг Гегель
• Жанр: Философия

---

Далее, со стороны отдельных определений формы оказалось, что в этом целом формальных умозаключений каждое отдельное определение занимало место среднего термина. Непосредственно этот средний термин был определен как особенность; в дальнейшем он определил себя посредством диалектического движения как единичность и всеобщность. И точно так же каждое из этих последних определений проходило через места двух крайних терминов. Чисто отрицательным результатом служит здесь стирание качественных определений формы в чисто количественном математическом умозаключении. Но что здесь поистине имеется налицо, это — положительный результат, состоящий в том, что опосредствование совершается не через одну отдельную качественную определенность формы, а через конкретное их тождество. Недостаток и формализм рассмотренных трех фигур умозаключения состоит именно в том, что такого рода отдельная определенность должна составлять в них средний термин. — Опосредствование определило себя, следовательно, как безразличие непосредственных или абстрактных определений формы и как положительную рефлексию одного из них в другое. Непосредственное умозаключение наличного бытия тем самым перешло в умозаключение рефлексии.

Примечание [Обычный взгляд на умозаключение]

В данном здесь изложении природы умозаключения и его различных форм мы мимоходом обратили внимание также и на то, что́ в обычном рассмотрении и трактовке умозаключений составляет главный интерес, а именно, каким образом в каждой фигуре можно сделать правильное умозаключение. Однако при этом мы указали лишь главный момент и обошли те случаи и те комбинации, которые здесь возникают, когда сюда дополнительно привлекается к рассмотрению различие положительных и отрицательных суждений вместе с количественным определением и, в особенности, определение партикулярности. — Здесь будут уместны еще некоторые замечания относительно обычного взгляда на умозаключение и способа его трактовки в логике. — Как известно, учение об умозаключениях было развито до такой степени подробно, что его так называемые тонкости сделались предметом всеобщего недовольства и отвращения. Когда естественный рассудок восстал во всех областях духовной культуры против лишенных субстанциальности форм рефлексии, он обратился также и против указанного искусственного учения о формах разума и считал, что он может обойтись без такой науки, на том основании, что он уже сам собой совершает от природы, без всякого особого изучения, рассматриваемые в этой науке отдельные операции мышления. И в самом деле, с человеком дело обстояло бы касательно разумного мышления очень плохо, если бы условием такого мышления было бы тягостное изучение формул умозаключения, — обстояло бы столь же плохо, как с ним обстояло бы (мы на это уже указали в предисловии) [55], если бы он не мог ходить и переваривать пищу, не изучив предварительно анатомии и физиологии. Но, подобно тому как изучение последних наук не остается без пользы для диэтетического поведения, так и изучению форм разума надлежит без сомнения приписывать еще более важное влияние на правильность мышления. Однако, не входя здесь в обсуждение этой стороны, касающейся культуры субъективного мышления и поэтому, собственно говоря, педагогики, мы должны будем согласиться с тем, что изучение, имеющее своим предметом способы операций и законы разума, должно быть само по себе в высшей степени интересно, по крайней мере, не менее интересно, чем познание законов природы и ее собственных форм. Если признается немаловажным делом нахождение шестидесяти с лишком видов попугаев, ста тридцати семи видов вероники и т. д., то надо считать еще гораздо более важным нахождение форм разума; не является ли фигура умозаключения чем-то бесконечно более высоким, чем вид попугая или вероники?

Поэтому, хотя мы должны рассматривать только как варварство презрительное отношение вообще к изучению форм разума, мы все же должны согласиться с тем, что обычное изложение умозаключения и его особенных форм не представляет собой разумного познания их, не изображает их как формы разума, и силлогистическая премудрость навлекла на себя именно вследствие ее неценности то пренебрежение, с которым к ней начали относиться. Ее недостаток состоит в том, что она ни на шаг не идет дальше рассудочной формы умозаключения, согласно которой определения понятия берутся как абстрактные, формальные определения. Фиксирование их как абстрактных качеств тем более непоследовательно, что в умозаключении существенным являются как раз их соотношения, и присущность и подчинение уже подразумевают, что единичное, так как ему присуще всеобщее, само есть всеобщее, а всеобщее, так как оно подчиняет себе единичное, само есть единичное; указанное фиксирование определений понятия в виде абстрактных качеств совершенно непоследовательно ближайшим образом еще потому, что умозаключение явно полагает именно это их единство как средний термин, и его (умозаключения) определение [или назначение] как раз и состоит в опосредствовании, т. е. в том, что определения понятия уже больше не имеют, как в суждении, своей основой свою внешность по отношению друг в другу, а, наоборот, имеют основой свое единство. — Тем самым, понятием умозаключения высказывается несовершенство формального умозаключения, в котором средний термин фиксируется не как единство крайних терминов, а как некоторое формальное, качественно отличное от них, абстрактное определение. — Рассмотрение делается еще более бессодержательным вследствие того, что здесь все еще принимаются за полные отношения также и такие соотношения или суждения, в которых даже и формальные определения становятся безразличными (как, например, в отрицательном и партикулярном суждениях) и которые поэтому приближаются к предложениям.—Так как качественная форма Е—О—В считается вообще окончательной и абсолютной, то диалектическое рассмотрение умозаключения совершенно отпадает, и остальные умозаключения тем самым рассматриваются не как необходимые изменения той формы, а как виды. — При этом безразлично, рассматривается ли первое формальное умозаключение само лишь как некоторый вид наряду с прочими или же одновременно и как род и как вид; последнее происходит, когда остальные умозаключения сводятся к первому. Если это сведение и не происходит явно, то все же в основании [рассмотрения остальных фигур] всегда лежит то же самое формальное отношение внешнего подчинения, которое выражает собой первая фигура.

Это формальное умозаключение представляет собой противоречие, состоящее в том, что средний термин должен быть определенным единством крайних терминов, но на самом деле он выступает не как это единство, а как определение, качественно отличное от тех определений, единством которых оно должно быть. Так как умозаключение представляет собой это противоречие, то оно в самом себе диалектично. Его диалектическое движение являет его в полноте моментов понятия, показывая, что не только вышеуказанное отношение подчинения (или особенность), но столь же существенным образом и отрицательное единство [т. е. единичность] и всеобщность служат моментами того смыкания воедино, которое имеет место в умозаключении. Поскольку каждый из этих двух моментов сам по себе есть равным образом лишь некоторый односторонний момент особенности, они также представляют собой несовершенные средние термины, но вместе с тем они составляют и развитые определения особенности. Весь этот процесс прохождения через указанные три фигуры показывает средний термин последовательно в каждом из этих определений, и истинным результатом, проистекающим из этого процесса, является то, что средний термин есть не какое-нибудь одно из этих определений, а тотальность их.

Недостаток формального умозаключения состоит поэтому не в форме умозаключения — она, напротив, есть форма разумности, — а в том, что она выступает лишь как абстрактная и поэтому чуждая понятию форма. Мы показали, что абстрактное определение в силу своего абстрактного соотношения с собой может быть рассматриваемо в такой же мере и как содержание; постольку формальное умозаключение ничего больше не дает, кроме утверждения, что некоторое соотношение того или иного субъекта с тем или иным предикатом вытекает или не вытекает лишь из этого среднего термина. То обстоятельство, что то или иное предложение было доказано посредством такого рода умозаключения, ничуть не помогает делу в силу абстрактной определенности среднего термина, представляющего собой некоторое чуждое понятию качество, с таким же правом могут существовать другие средние термины, из которых вытекает противоположное, и даже больше того: из одного и того же среднего термина можно, в свою очередь посредством дальнейших умозаключений, вывести противоположные предикаты. — Помимо того, что формальное умозаключение не очень- то много дает, оно есть также и нечто очень простое; те многочисленные правила, которые были изобретены силлогистикой, несносны уже потому, что они так контрастируют с простой природой предмета, а затем также и потому, что они относятся к таким случаям, где формальное содержание умозаключения вследствие внешнего определения формы, — особенно такого определения, как определение партикулярности (тем более, что оно должно быть взято для этой цели в широком смысле), — окончательно оскудевает и где даже со стороны формы получаются лишь совершенно бессодержательные результаты. — Но самой справедливой и самой важной причиной той немилости, в которую впала силлогистика, является то, что она есть столь растянутое, чуждое понятию занятие таким предметом, единственным содержанием которого служит само понятие. — Многочисленные силлогистические правила напоминают образ действия учителей арифметики, которые равным образом дают множество правил для арифметических операций, причем все эти правила предполагают отсутствие у них понятия операций. — Но числа представляют собой чуждый понятию материал, счетная операция есть внешнее соединение или разделение, механический прием, и мы знаем, что в самом деле были изобретены счетные машины, выполняющие эти операции; напротив, когда с формальными определениями умозаключения, которые суть понятия, обращаются как с чуждым понятию материалом, то это является наиболее возмутительным и наиболее невыносимым.