Иван Серов - Записки из чемодана

• Название: Записки из чемодана
• Автор: Иван Серов
• Издательство: Просвещение
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-09-042156-0

Иван Александрович Серов (1905–1990) — монументальная фигура нашей новейшей истории, один из руководителей НКВД-МВД СССР в 1941–1953 гг., первый председатель КГБ СССР в 1954–1958 гг., начальник ГРУ ГШ в 1958–1963 гг., генерал армии, Герой Советского Союза, едва ли не самый могущественный и информированный человек своего времени. Волею судеб он оказался вовлечен в важнейшие события 1940-1960-х годов, в прямом смысле являясь одним из их творцов.

Между тем современные историки рисуют портрет Серова преимущественно мрачными, негативными красками. Его реальные заслуги и успехи почти неизвестны обществу, а в большинстве исследований он предстает узколобым палачом-сталинистом, способным лишь на жестокие расправы.

Публикуемые сегодня дневники впервые раскрывают масштаб личности Ивана Серова. Издание снабжено комментариями и примечаниями известного публициста, депутата Госдумы, члена Центрального Совета Российского военно-исторического общества Александра Хинштейна.

Уникальность книге добавляют неизвестные до сегодняшнего дня фотографии и документы из личного архива И. А. Серова.

---

Я Круглову рассказал, он замахал руками и говорит: «Он пожалуется Берия и тебе попадет». Ну, и черт с ним, но хама я обрезал.

В тот же день мне звонили Зверев, <нрзб> и др. и поздравляли за то, что я этого хама оборвал.

Пуля для Сталина

…Вернулся в Кемерово, и пришлось на скорую руку подвести итоги и вылетать <обратно>, так как Круглов позвонил и встревоженным голосом сказал: «Крупная неприятность, вылетай». Еле упросил провести совещание с начальниками трестов и вылететь на следующий день[421].

Прибыв в Москву, утром пришел к Круглову. Ходит расстроенный. Рассказал следующее.

На строительстве МГУ находится лагерь з/к по Постановлению Правительства[422].

Позавчера вызвал Берия, показал записку Абакумова в адрес т. Сталина и конверт, в котором вложена пуля от винтовки.

Абакумов тут присутствовал у Берия с торжествующим видом, а затем доложил Берия, как было дело: охранник лагеря МВД, будучи на посту, увидел, что один заключенный близко подходит к ограждению. Часовой предупредил его отойти, но тот не отошел, тогда часовой сделал выстрел. Прибежал караул, разобрались, з/к наказали, и этим дело кончилось.

В тот же день сотрудник охраны на ближней даче у Сталина у ворот подобрал валявшуюся пулю, доложил своему начальству, сказал, что стрельба бывает ежедневно, а те <доложили> Абакумову, и сразу решили, что это стрелки охраны лагеря обстреливают ближнюю дачу т. Сталина.

Абакумов в записке написал, что так могут «пули» долетать и до дома, где гуляет «хозяин», и он не может гарантировать его жизнь.

После этого вдвоем Берия и Абакумов навалились на Круглова и Комаровского* (так как Главпромстрою было поручено строить МГУ, а Комаровский — начальник Главка), приказали отобрать винтовки у охраны и выдать пистолеты ближнего боя в течение 24 часов и «доложить об этом Абакумову». Я спросил Круглова: «А ты докладывал и Абакумову?» Тот ответил — да. Вот же трус! Хороший человек Круглов, а трусоват.

Вот как разыграли МВД. Ну, как водится, Круглов покрылся от волнения пятнами и спрашивает меня, что делать. Тогда я начал его спрашивать: «Ты пытался проверять в лагере, как это было дело все?» — «Нет, это проверяли сотрудники МГБ». — «Ну а ты узнал, в какую сторону стрелял часовой?» — «Нет. Абакумов говорит, в сторону дачи т. Сталина».

Тогда я ему говорю, что Абакумов известный провокатор, ты это знаешь, так почему же все его слова принимаешь на веру? «Ну а как же быть, если он уже записку написал? Сейчас мне надо писать доклад Берии и Абакумову о принятых мерах». Я ему говорю: «Подожди, я съезжу на место и разберусь».

Переодевшись в гражданский костюм, я поехал в район МГУ. В лагере сказали, что за месяц было два-три выстрела, и «ежедневно» никто не стрелял. Затем пошел в одну деревню, стоявшую недалеко от строительства МГУ и меньше километра от дачи Сталина. Там поговорил с мужиками на разные темы, а потом спросил, не беспокоят ли их лагерники. Те ответили — нет.

Тогда я уже более определенно спрашиваю: «А ведь они иногда и постреливают». Те отвечают, из лагеря они стрельбы не слышали, а вот тут у нас возле деревни стреляют каждый день по 2–3 часа. Спросил, кто стреляет, — говорят, милиционеры в красных фуражках, у них тут стрельбище.

Пошел на стрельбище, и действительно, там валяются отстрелянные гильзы, поставлены из дерна упоры для стрельбы лежа, с колена и стоят столбики, куда крепят мишени.

Ну, я сразу же определил директрису стрельбы. Получается, направление прямо на дачу т. Сталина, а расстояние до нее менее километра, а пуля летит <со скоростью> до 1800 м/с. Следовательно, угроза для окружающих большая.

Начертив схему расположения стрельбища, я пошел в лагерь узнать, чье это стрельбище. Начальник лагерного отдела мне сообщил, что это стрельбище транспортного отдела МГБ. Вот это здорово! Сотрудники МГБ обстреливают из винтовок дачу т. Сталина.

Приехав к Круглову, я ему все рассказал и говорю, что надо об этом доложить т. Сталину. Круглов, повеселев, говорит: «Давай не будем поднимать шума, а ты напишешь об этом мне рапорт, а я его перешлю Берия и Абакумову».

Я ему говорю: «Когда Абакумову понадобилось без всякой проверки скомпрометировать МВД, так он не постеснялся это сделать и написал Сталину, а почему мы должны это сделать по-семейному». Ну, в общем, Круглов побоялся.

Я написал записку Круглову, которую он и послал Берия и Абакумову. На следующий день Абакумов признался Берия, что стрельбище его, в записке добавил, что им пользовались и войска МВД. То есть и тут попытался укусить МВД. Вот какой подлец! Кончилось все в нашу пользу. Круглов благодарил меня, а я его поругал…

Правда, Арсений Григорьевич <Зверев> предупредил: «Смотри, он, подлец, нажалуется». Но ничего, пронесло.

Падение Абакумова

<На днях> узнал, что Абакумова арестовали за злоупотребления служебным положением. Ведь я об этом писал т. Сталину сразу, когда его назначили. Ну, слава богу, этого подлеца посадили, куда ему и следовало. Провокатор и авантюрист[423]…

Какой-то Рюмин, начальник следственного управления МГБ, на этом деле выдвинулся в заместители Министра Госбезопасности из рядовых следователей Архангельской области. Тоже странно[424].

Министром назначен Игнатьев, бывший секретарь обкома, работал в ЦК. Наконец-то подобрали партийного работника. Рясной остался заместителем МГБ. Ну, кажется, кроме Рюмина в руководстве МГБ нет провокаторов. Поживем, увидим. А время бежит, бежит, работы много.

Ведь всем было известно, что по окончании войны Абакумов арестовал более 70 генералов и маршалов. Новикова (авиатора), Яковлева (артиллериста) и др., т. е. генералов, которые сражались за Родину, командовали армиями, были членами Военного Совета армий, фронтов, и в основном за то, что по донесениям абакумовских особистов после войны у них были обнаружены картины, мотоциклы, одежда и т. д.

Ну, и что тут такого, многие из них <в> 1945–1947 годы работали в Германии, Австрии и других частях, получали большое жалованье.

Я сужу по себе. Я в 1945–1946 годах получал 13 тысяч немецких марок в месяц, кроме оклада по должности зам. министра внутренних дел СССР. Ведь не мы выдумывали эти оклады, а по решению правительства <они> были установлены.

В общем, видимо, т. Сталин убедился, что это подлец и провокатор, вот и арестовали его.

Игнатьев. Из более поздних записей

Попутно уж скажу и о «деятельности» бывшего министра госбезопасности при Сталине с 1951 по 1953 год. Это о С. Д. Игнатьеве. Всем известно, что при нём развернулась «широкая сеть» врагов и шпионов из числа врачей, «которые травили советских людей» лекарствами и т. д. В числе таких «отравителей» попался и мой хороший знакомый Б. С. Преображенский*.

Как и положено в те дни, от семей арестованных сразу все друзья и знакомые отворачивались, а бедные семьи переживали и не верили, что их мужья и отцы — враги. Я тоже не верил и спросил у зам. министра госбезопасности Гоглидзе, правда ли всё это. Тот замялся и сказал: «Пока конкретных данных нет». Спрашивается, если нет данных, то зачем посадили?

Об этом я спрашивал и зам. МГБ Епишева*, ныне начальника Главного Полит. Управления Советской Армии. Ну, этот, видимо, не знал или не хотел сказать.

Тогда я вторично через неделю спросил о Борисе Сергеевиче у Гоглидзе. На этот раз он сказал: «На него дают показания другие, и кроме того, он (если я не ошибаюсь) в 1923 году был в Англии». Ничего себе криминал!

Жена Б. С., Раиса Ивановна, обратилась ко мне через Веру Ивановну с просьбой принять её. При этом у женщины тактичной сразу явилась мысль, что она должна прийти не домой, а на работу. Я ответил, пусть приходит, куда удобней.

Явившись ко мне на работу, она расплакалась. Я согласился с ней, что тоже не верю, что он враг, и постарался успокоить как мог, что всё должно кончиться благополучно, хотя сам в это благополучие не верил. Да и не кончилось бы хорошо, если бы не умер Сталин.

В этом я убедился из объяснения т. Игнатьева в политбюро ЦК, которое он написал в первые дни после смерти Сталина. Я сам читал это объяснение, длинное и трусливое, но, очевидно, правдивое.

Он писал, что Сталин на него жал часто по телефону, чтобы арестовывал врачей, высказывая предположение, что Жданова они уморили. Игнатьев выполнял его желания, объясняя тем, что если бы он не выполнил, то его самого Сталин арестовал бы[425].

Нужно сказать, что логика довольно подлая. Другое дело, что Игнатьев не понимал ничего в чекистских делах, а его заместители типа Рюмина (по следствию) делали что хотели, но в то же время для того, чтобы утвердиться самому за счёт голов других честных людей — это мораль преступника и не члена ЦК, секретаря обкома, куда он пошел после освобождения с должности МГБ.