Иван Серов - Записки из чемодана

• Название: Записки из чемодана
• Автор: Иван Серов
• Издательство: Просвещение
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-09-042156-0

Иван Александрович Серов (1905–1990) — монументальная фигура нашей новейшей истории, один из руководителей НКВД-МВД СССР в 1941–1953 гг., первый председатель КГБ СССР в 1954–1958 гг., начальник ГРУ ГШ в 1958–1963 гг., генерал армии, Герой Советского Союза, едва ли не самый могущественный и информированный человек своего времени. Волею судеб он оказался вовлечен в важнейшие события 1940-1960-х годов, в прямом смысле являясь одним из их творцов.

Между тем современные историки рисуют портрет Серова преимущественно мрачными, негативными красками. Его реальные заслуги и успехи почти неизвестны обществу, а в большинстве исследований он предстает узколобым палачом-сталинистом, способным лишь на жестокие расправы.

Публикуемые сегодня дневники впервые раскрывают масштаб личности Ивана Серова. Издание снабжено комментариями и примечаниями известного публициста, депутата Госдумы, члена Центрального Совета Российского военно-исторического общества Александра Хинштейна.

Уникальность книге добавляют неизвестные до сегодняшнего дня фотографии и документы из личного архива И. А. Серова.

---

В этой заполярной поездке мне все было интересно. Запомнилась стрельба по полярным куропаткам. Мы с собой прихватили ружье.

Поднявшись на одну гору на автомашине, я увидел: на дороге возле конского помета сидит 5–6 голубей пестрых. Водитель говорит: «Это полярные куропатки, стреляйте».

Я вышел из машины и одну подстрелил. Очень красивое оперенье, мохнатые лапки, и довольно жирная. Я не знаю, чем они питаются. Но, в общем, завтрак получился хороший.

Заехали в один из лагерей, который занимается добычей золота. Название «лагерь» здесь понятие условное, так как бежать заключенным некуда, потому что на расстоянии 200 км, кроме лагерей, хлебопекарен и шахт с песком ничего нет. Убежишь за 10 км и погибнешь от холода.

Правда, мне рассказывали, один вор-рецидивист не желал работать, встал утром рано, разделся догола и побежал вокруг барака. На улице было более -60°. Обежав барак, он свалился и умер. Когда врачи вскрыли, то оказалось, что от низкой температуры легкие сначала остыли, а затем замерзли, превратились в ледышки. Вот что значит Заполярье.

Обратный путь у нас тоже был с происшествиями. Вылетели из Магадана. Пролетели вдоль побережья Охотского моря часа полтора, и нам на борт скомандовали сесть в Охотске, так как кругом метет.

В Охотске с аэродрома мы сразу поехали на местном транспорте — на собаках. Довольно неплохо упряжка 6 штук тащит. Правда, между собой нет-нет, да и подерутся. Вожак ведет себя более солидно. На следующий день вылетели в Киренск и далее более уже благополучно добрались домой.

1948 год. Атака МГБ

После трудов получил неприятность, точнее, провокацию со стороны этого подлеца Абакумова. Видимо, он поставил целью сжить меня со света. Но я голыми руками не дамся. Для того чтобы меня скомпрометировать хоть чем-нибудь, там он арестовал генерал-майора Бежанова, который у меня в Германии был начальником Тюрингской опергруппы. Я о нем говорил ранее, когда он задержал директора локомотивного завода.

Причины ареста мне неизвестны, но мне казалось, что это был неглупый армянин, и при проверках его группы всегда находили везде порядок.

После ареста, видимо, основательно избив его, он <Бежанов> дал показания на меня, что я, когда приезжал в Тюрингию (а я там был у него в опергруппе только несколько раз), то увез целую легковую автомашину игрушек[401]…

Как видно, показания Бежанова читал тов. Сталин и приказал послать мне протокол допроса. Я рассказал Круглову. Тот, как и водится, смутился больше меня, так как он боялся Абакумова. Я ему сказал, что напишу в ЦК обо всем. Он стал открещиваться, что-де, мол, твое дело, и я ушел.

Сгоряча написал довольно резкое письмо тов. Сталину (прилагаю копию). А потом, когда прочитал, то пришлось поправить, после чего послал[402].

В письме напомнил, что я в записке в ЦК в связи с его назначением министром госбезопасности писал, что он против меня будет направлять и использовать органы Госбезопасности[403]. И вот теперь конкретный пример этому.

По поводу «увезенных игрушек в автомашине» я написал, как это было, и сказал, что «эта мелочь, может быть, и не заслужила внимания, но я решил о ней вам сказать, так как вы, тов. Сталин, отец, имеете детей, и вы меня поймете, почему я их покупал. Абакумов же этого не поймет, так как у него нет детей, значит, и нет отцовских чувств».

В общем, я думаю, письмо получилось убедительное. Показал Круглову, ну а тот прочел и даже ничего не выговорил. Потом уже произнес: «Ты зря с ним связываешься, видишь, он в фаворе. Его Берия боится». Я ему сказал, что когда я прав, то буду биться до последней капли крови.

Дня через три сидим мы у Круглова, раздался звонок. Круглов взял трубку и сразу пошел пятнами (лицо) и передал мне трубку. Оказывается, звонит Поскребышев и разыскивает меня.

Поздоровались, говорит: «Позвоните хозяину 21–24». Я повесил трубку, Круглов спрашивает встревоженно: «Что?» Я говорю: «Сейчас позвоню тов. Сталину». Он замахал руками и говорит: «Иди к себе».

Я ушел к себе, набрал телефон, занято. Второй и третий раз тоже. Наконец отвечает: «Да». Я доложил, что «докладывает Серов».

Он, обрадовавшись, говорит: «Я прочитал ваше письмо. Вы что, волнуетесь, что ли?» Я отвечаю: «Как же не волноваться, тов. Сталин, если Абакумов вокруг меня с топором ходит». Тов. Сталин: «А вы не волнуйтесь, ЦК вас в обиду не даст, у вас есть заслуги перед Родиной и перед партией. Ясно? Не волнуйтесь и работайте».

Я стал благодарить за внимание и успел выговорить, что моя жизнь принадлежит партии и Родине. Тов. Сталин спокойно сказал: «Не обращайте внимания на все это. Всего хорошего».

Я остался со своими мыслями в кабинете. Минуты через две зашел Круглов: «Ну, что?» Я ему отвечаю: «Все нормально». — «Ну, зайди». Вообще-то мне не хотелось идти к этому трусу.

Когда я рассказал, так он замахал руками, захохотал, запрыгал и стал переспрашивать: «Так и сказал: „В обиду ЦК не даст“? Еще и сказал: „Не беспокойтесь“? Вот это ты здорово не боишься Абакумова». Ну, для меня такая поддержка тоже имеет большое значение.

Вот вкратце содержание письма.

31 января 1948 г.

Тов. Сталину И. В.

«Прочитав протокол допроса арестованного МГБ Бежанова, я до крайности удивлен такими нечестными методами работы Абакумова.

Т. Сталин, я через 3 месяца после назначения Абакумова Министром Госбезопасности личной запиской докладывал Вам о непартийном поведении Абакумова <по отношению> ко мне.

Я докладывал, что Абакумов затаил злобу в отношении меня еще с 1941 года, а затем с годами эта злоба перешла в ненависть, в результате чего Абакумов уже стал давать задания своим подчиненным подбирать на меня материалы, а сейчас, используя аппарат МГБ, Абакумов решил свести личные счеты с ненавистным ему человеком Серовым.

Меня неоднократно предупреждали, что Абакумов примет все меры, чтобы меня устранить. Я не верил этому. Я считал, что он член партии и не может стать на такой путь, но жизнь показала обратное.

После вашего поручения летом 1947 года о проведении следствия в отношении арестованного (Федосеева), я почувствовал, что Абакумов этим доведен до крайности и что он способен на все. Теперь я убедился, что Абакумов для выполнения своей гнусной цели не остановится ни перед чем.

Он, очевидно, решил, что настал момент, и в результате появилось первое, но не последнее показание.

Зная несколько характер Абакумова, он сейчас использует все средства для того, чтобы как можно больше очернить меня. Поручите, т. Сталин, объективным работникам ЦК ВКП(б) проверить это, и Вам доложат, что следователь получил инструктаж от Абакумова, как составить протокол по вопросу, касающемуся меня.

В протоколе Бежановым записано: „Серов, вместо того чтобы выделить для моего оперативного сектора денежные средства, заявил, что никаких средств отпущено не будет, а я должен работать и жить за счет изъятия имущества и ценностей у немецкого населения“.

Т. Сталин, эта фраза лжи, записанная следователем, опровергается документами. Оперсектор Бежанова, как и другие 5 секторов, получали деньги по ведомости и отчитывались за них в финансовом отделе НКВД, о чем есть документы и акты комиссии.

Так как же можно верить таким показаниям?

Это лишний раз подтверждает желание Абакумова облить грязью своего врага, и я думаю, в этом он зашел далеко, не предусмотрев последствий.

В показаниях особо отработан <вопрос> о закупленных мной „дорогостоящих механических детских игрушках“.

Т. Сталин, у Абакумова нет детей, и ему этого не понять, а Вы меня поймете.

Да, я действительно проездом через Веймар купил шестилетней дочке и 12-летнему сыну обыкновенные игрушки.

За время работы в Германии я получил жалования около 150 тысяч марок. Спрашивается, куда мне было их девать.

На все вещи, что я покупал, у меня имеются счета об оплате. Ведь у нас в Германии были и есть генеральские магазины, где можно все это купить.

Поэтому мне теперь ясно, почему Абакумову захотелось это представить в ложном виде.

В результате всего у меня сложилось мнение, что Абакумов, для того чтобы очернить меня, решил пожертвовать тремя-четырьмя покладистыми генералами, но получилось наспех не проверено».

Далее я указал о работе, проведенной в Германии на благо нашей Родины, и закончил так:

«Обидно, т. Сталин. Всю свою сознательную жизнь старался от всего сердца, ночами не спал, в любую погоду летал, все для того, чтобы сделать лучше для нашей Родины. А самое обидное, что все это построено на личной мести, из ненависти ко мне Абакумова.