Иван Серов - Записки из чемодана

• Название: Записки из чемодана
• Автор: Иван Серов
• Издательство: Просвещение
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-09-042156-0

Иван Александрович Серов (1905–1990) — монументальная фигура нашей новейшей истории, один из руководителей НКВД-МВД СССР в 1941–1953 гг., первый председатель КГБ СССР в 1954–1958 гг., начальник ГРУ ГШ в 1958–1963 гг., генерал армии, Герой Советского Союза, едва ли не самый могущественный и информированный человек своего времени. Волею судеб он оказался вовлечен в важнейшие события 1940-1960-х годов, в прямом смысле являясь одним из их творцов.

Между тем современные историки рисуют портрет Серова преимущественно мрачными, негативными красками. Его реальные заслуги и успехи почти неизвестны обществу, а в большинстве исследований он предстает узколобым палачом-сталинистом, способным лишь на жестокие расправы.

Публикуемые сегодня дневники впервые раскрывают масштаб личности Ивана Серова. Издание снабжено комментариями и примечаниями известного публициста, депутата Госдумы, члена Центрального Совета Российского военно-исторического общества Александра Хинштейна.

Уникальность книге добавляют неизвестные до сегодняшнего дня фотографии и документы из личного архива И. А. Серова.

---

Но этот случай не нарушил атмосферу полного доверия на объектах. Королев и его ближайшие сотрудники были ранее репрессированы и реабилитированы только в 1956–1957 годах. Кстати, своей реабилитацией они были искренне удивлены, потому что считали, что их освобождение уже означало полную реабилитацию. И тогда я объяснил им, что разница есть. Реабилитация подтверждает юридически то, что уже состоялось фактически[394].

Денежная реформа

Мне позвонил министр финансов СССР А. Г. Зверев* и спросил, получил ли я решение Политбюро по вопросу обмена денег[395]. Я ответил, что не получил.

Тогда он сказал, что меня включили членом правительственной комиссии, поэтому, «если хочешь <знать>, как это было, — приезжай, расскажу».

Когда мы встретились, он мне поведал следующее. Вчера на Политбюро обсуждался вопрос об обмене денег, так как рубль после войны обесценен. Решили создать комиссию из членов Правительства, которая должна подготовить предложения.

Когда комплектовали комиссию, то в конце Сталин сказал: «включить туда Серова, чтобы он взял под контроль эту работу, особенно по выпуску новых денег и секретности о предстоящем обмене и особенно дне обмена». Все согласились, так что ты сегодня получишь решение. Затем он сказал, что в день обмена у населения будут принимать старые деньги и давать за них новые знаки в пределах 3000 рублей. У кого денег собралось больше, остальные пропадут.

Вечером я получил решение ЦК, частенько приходилось ездить в т. н. Монетный двор (Госзнак), где печатались деньги, там собиралась правительственная комиссия для обсуждения текущих дел по обмену. Предварительно, перед печатаньем денег, нам специалисты доложили, как готовится бумага для денежных знаков, как делается водяной знак на деньгах, а затем уже процесс печатанья различных изображений на рублях, на 3, 5, 10 и т. д. бумажных. Самый сокровенный и ответственный момент был в конце изготовления денежного знака — это печатанье серии, чтобы исключить подделку денежных знаков.

На все основные процедуры я посадил толковых работников МВД, которые работают по распознаванию подделки денег, а работникам Госзнака сказали, что это специалисты по красителям, по бумаге, по печатанью и т. д.

Когда работа стала подходить к концу, мне доложили, что на предпоследнем этапе, когда уже денежный знак был готов, осталось поставить серию, пропало несколько знаков 50 и 100 рублевого достоинства. Видимо, воры рассчитывали серию сами нарисовать. Я приказал во что бы то ни стало найти воров.

Через несколько дней мне доложили, что при обыске нашли у двух сотрудников Госзнака эти бумажки. У одного из них был знакомый художник, который не раз рисовал серию на денежных знаках очень искусно.

Ну, естественно, они были задержаны, привлечены к ответственности и признались во всем, а также и в том, что и ранее они уносили денежные знаки, а их приятель художник проставлял серии. Мы на заседании правительственной комиссии решили огласить этот факт перед сотрудниками Госзнака, чтобы и другие не повторили этого.

Когда деньги были отпечатаны, А. Г. Зверев доложил о готовности Сталину, и нас вызвали в Кремль. Там мы все доложили. Тов. Сталин сказал, чтобы деньги отправили по республикам и областям с указанием «посылки не вскрывать до особого распоряжения».

Затем тов. Сталин сказал, обращаясь ко мне: «Вы, тов. Серов, пошлете начальникам областных и республиканских управлений совершенно секретное письмо, в котором тов. Зверев приложит инструкцию об обмене денег. В письме скажете, чтобы эту инструкцию они сразу передали бы в Госбанк области, республики. На пакете укажете, чтобы они его вскрыли по особому вашему распоряжению».

Ну, мы приняли к исполнению эти указания и стали их реализовывать. Когда Зверев уже отправил денежные посылки, я заготовил письма и вложил туда за подписью министра финансов инструкцию об обмене.

Затем условились, что я накануне дня обмена дам шифровку вечером «пакеты вскрыть сегодня в 18:00». Затем Зверев спросил у тов. Сталина день обмена и позвонил мне сразу же.

В общем, было задумано нами неплохо, а получилось не везде хорошо. Когда в областях и республиках получили мою шифровку вскрыть пакеты, то некоторые ретивые начальники побежали с этой новостью в обком партии, а там товарищи решили, что надо поутру быстро истратить накопления до обесценивания денежных знаков. Так и сделали.

Начался ажиотаж в магазинах, где скупали дорогие вещи, лежавшие годами. Ну, вполне понятно, что нашлись товарищи, которые сообщили о таких ретивых руководителях в ЦК, и многих виновных строго наказали. В КПК Шкирятов* разбирал такие дела, и их прозвали «декабристами», так как это все происходило в декабре месяце. Ну а в общем-то, обмен прошел нормально[396].

Через несколько дней зашел ко мне В. Сталин и рассказал, что за два дня до обмена Сталин позвал Ваську и Светлану и вынул из сейфа жалованье, которое он складывал годами, подал пачку и сказал: «Вот поделите между собой». Я не спросил, сколько было денег, и не уверен, что Васька не придумал сам этот рассказ.

Взрыв в магаданском порту

Жизнь кипит, а в жизни бывают приятности и неприятности. Последняя случилась в Магадане. Туда, в порт привез взрывчатки для Дальстроя, в Магадан, пароход «Генерал Ватутин». Пока он готовился к разгрузке, на третий день взорвался и наделал бед.

Вышло решение Правительства образовать комиссию под моим председательством и расследовать на месте. Завтра вылетаем[397].

Пролетели мы поблизости «полюса холода» Оймякон. Считается, что этот район самый холодный в мире, где температура достигает -68°. По-якутски оймякон — «ой, мне холодно».

Перед Магаданом горы стали пониже, но, тем не менее, когда подлетели к аэродрому, то он оказался с двух сторон зажатым горами, и посадка возможна лишь в одном направлении от моря. Охотское море выглядело на солнце великолепно, большие просторы. Прилетев в Магадан, мы сразу решили поехать в порт.

Ну, там мы увидели опустошенную пристань с разбитыми постройками. Оказывается, предварительно, дело выглядело так.

«Генерал Ватутин» стоял в заливе метров 700 800 от причала. У причала выгружался <пароход> «Надежда Крупская» и другой пароход. Ночью пароход «Ватутин» взорвался, так как осадка была у него глубокая, 6–7 метров, и взрывчатка находилась в трюме, то образовались от взрыва волны высотой до 12 метров и пошли к берегам. Этими волнами выбросило на берег «Крупскую» и другой пароход. Все причальные постройки были разрушены, а часть их смыло в море.

К счастью, жертв оказалось немного. От судовой команды «Ватутина», кроме одного моряка, который пьяный гулял на берегу, никого не осталось. Было несколько раненых осколками на «Крупской» и кто был в помещениях пристани. Много получило ушибов, синяков и т. д., когда ударила волна. Вот коротко трагедия[398].

Теперь причины взрыва. Позвали единственного моряка. Он довольно невнятно рассказал, что некоторые отсеки корабля заполнены балластом — водой для устойчивости корабля. При низкой температуре вода в отсеках замерзает, поэтому ее прогревают паром. Высказано предположение, что от этого вспыхнула взрывчатка[399].

Мы тщательно взвесили это, и решили проверить практически на взрывчатке. За городом устроили эксперимент, но никакого взрыва не получилось, хотя вода не только кипела, но и превратилась в пар.

Тогда мы взяли взрывчатку и высекли вблизи от нее искру. Взрывчатка не загорелась, и, наконец, мы около взрывчатки устроили взрыв детонатора — взрывчатка сдетонировала и взорвалась. В выводах мы указали, что взрыв мог быть от неосторожного обращения с взрывчатым веществом кого-либо из состава команды, тем более, этот разгильдяй матрос рассказал, что как раз мы прогревали замерзшие клапаны зажженной паклей, зная, что в трюмах взрывчатое вещество.

Ну, при таких «порядках» мог быть и взрыв.

Когда заканчивали эксперименты, я решил слетать в наиболее северные районы добычи золота, как здесь говорят, за полярный круг, это Чаун-Чукотский район, Индигирка и др., так как все эти предприятия по добыче золота подчинены нам, НКВД СССР[400].

Вначале я пролетел километров 800 на самолете на север. Дальше аэродромов не было, и мы поехали на машине. Несмотря на то, что я был одет в меховые брюки и пальто, в машине ехать было холодно. Температура воздуха была до -60°. Но беда была еще и в том, что товарищи не рекомендовали пробежки для прогрева, так как от учащения дыхания после пробежки на морозе остывают слизистые оболочки носа и горла, и человек простужается, и легкие так можно простудить. У меня, к сожалению, к концу командировки так и получилось.

В этой заполярной поездке мне все было интересно. Запомнилась стрельба по полярным куропаткам. Мы с собой прихватили ружье.