Эгис Румит - Марат. История одной души (СИ)

• Название: Марат. История одной души (СИ)
• Автор: Эгис Румит
• Издательство: СИ
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2016

Говорят, плохих детей не бывает. Ерунда. Вот вам история одного очень плохого ребенка.

---

Марат смотрел на него в изумлении, которое сам не смог бы себе объяснить. Сангаре обманул его: тихо стоял в углу комнаты вместо того, чтобы сидеть на положенном ему месте.

— Не помогает костюмчик? — спросил директор. Он говорил на вульгарном африкаанс. Марат лишь пару раз в жизни слышал такое наречие, когда нанимался на рынке к торговцам, приехавшим с юга.

— Что? — переспросил он.

— Говорю, костюмчик не помогает, — повторил директор. — Цацки ты на себя нацепил крутые, а пугаешься каждого шороха.

Марат молча смотрел на учителя. Унижает ли его Сангаре? Подросток не мог этого понять. Он не мог понять, что сейчас происходит. Почему директор говорит на этом языке? Почему ведет себя так странно?

Сангаре запрокинул голову, отпил из бутылки. Марат смотрел на его кадык, на открытое горло. Ему пришли все те же мысли, что и обычно — про нож, про кровь. Но он не мог на них сосредоточиться.

Директор закончил пить.

— Хочешь лимонаду? — поинтересовался он. — Домашний. Его готовит моя служанка.

— Нет, — возразил Марат.

— Хочешь работать уборщиком в западном крыле? — спросил директор.

— Что? — снова спросил Марат.

— Маленькие деньги, — ответил Сангаре, — но честные. Хочешь перестать шарахаться теней и резких звуков? Хочешь стать по-настоящему сильным?

— Я уже сильный, — сказал Марат.

— От одного моего вида тебя трясет, как больного пса, — ответил директор. Он говорил все на том же языке. Марат промолчал. Сангаре обошел его, поставил бутылку на стол.

— Сильные люди не боятся звуков у себя за спиной, — продолжал он, — потому что не ждут беды.

— Отстаньте от меня, — огрызнулся Марат.

— Я буду делать то, что хочу, — ответил Сангаре. — Я предлагаю тебе жизнь. Начни работать. В колледже есть вакансия.

— Я не буду мыть пол, — сказал подросток.

— Это тебя унижает? — поинтересовался директор. — А то, как ты заработал на этот костюм, тебя не унижает?

— Не Ваше дело, — ответил Марат.

— Значит, унижает, — сказал Сангаре. — Так вот, послушай, щенок…

Он замолчал на секунду. Подросток слышал, как бьется его сердце. Броситься и убить. Убить этого человека. Марат вспомнил свое письмо, склеенное из газетных обрезков, и трусики Лесли, которые когда-то отправил Сангаре. Он знает или нет? Он играет со мной?

— Твоя жизнь будет бесконечной школой слабости и унижения, — продолжал директор, — пока ты не поймешь, что лучше всего быть обыкновенным честным человеком. Одним из тех, кого ты так ненавидишь.

Директор стоял в пол-оборота. Марат качнулся в его сторону, наступил на собственные часы. Они хрустнули, и он замер. Сангаре обернулся к нему. Несколько мгновений он выглядел почти веселым.

— Вот видишь, — сказал он, — ты опять ошибся. Ты же все время ошибаешься — еще не заметил? Ты все время себя выдаешь, все время показываешь людям, кто ты такой.

Марат молчал. Я хочу убить тебя. И забыть все, что ты говоришь.

— Ты, возможно, никогда не имел шанса начать нормальную жизнь, — продолжал Сангаре. — Так вот он, перед тобой. Этой зарплаты хватит на комнату в сносном доме. Ты даже сможешь раз в год менять одежду и обувь. Если будет трудно, я помогу.

«Он знает, — подумал Марат, — знает про гранатовые косточки. Он издевается надо мной. Он хочет, чтобы я за белыми убирал мусор». Марат зашипел. Этот человек избивал его словами так, как когда-то Клавинго бил кулаком.

— Я полагаю, это следует понимать как отрицательный ответ, — по-французски сказал директор. Он мягко толкнул свое кресло. Оно сделало тихий оборот вокруг собственной оси и остановилось. Сангаре сел. Марат переступил с ноги на ногу, услышал, как обломки раздавленных часов выходят из-под его подошвы.

— Значит, перейдем к делу, — сказал Сангаре. Его лицо снова стало обычным, непроницаемым. Марат подумал, что сейчас директор откроет один из ящиков своего стола и достанет оттуда его письмо. «Это ты написал? — спросит он. — Это ты изнасиловал Лесли? Ты довел ее до самоубийства?»

— Ты брал в нашей библиотеке книги. Они тебе понравились? — спросил Сангаре.

Марат кивнул.

— Олауда Эквиано, — подтвердил он, и вдруг испугался, что сболтнул лишнего. Может, это часть хитрой ловушки? Ведь он брал эту книгу, чтобы расплатиться с Намон.

— Только он тебе понравился? — уточнил директор.

Его серые глаза оставались спокойны.

— Да, — Марату стало легче от того, что белый говорит как обычно.

— Почему?

— Мне было интересно, — Марат задумался, подбирая слова. — Я представлял, как страшно ему было.

Сангаре опустил взгляд.

— Ты отчислен, — сообщил он.

Марат издал неопределенный звук. Не то чтобы он удивился. Просто он не думал об этом и не ждал этого. Колледж незаметно стал частью его жизни.

— За прогулы, — уточнил Сангаре. — За неуспеваемость. За бессовестное игнорирование домашних заданий. За фактически заваленную зимнюю сессию. За постоянную неадекватную реакцию на слова и действия преподавателей и одноклассников.

Марат молчал.

— Уходи, — сказал директор. — Я больше не могу тебе помочь. Видит Бог, мне дорогого стоило оставлять тебя в школе вопреки желанию совета и инвесторов. Я сделал все, что мог.

Сангаре говорил сам с собой. Он снова изменился. Он уже не был ни директором, ни тем жестким насмешливым человеком, который напугал Марата пять минут назад. Усталое лицо показалось подростку жутким, как злые гри-гри старухи Намон. Он выскочил за дверь. Но голос учителя остался с ним, у него в голове. «Костюмчик-то не помогает, — шептал Сангаре. — Хочешь лимонаду? Вся твоя жизнь будет школой слабости и унижения».

Еще неделю Марат ждал, что его схватят. Ему мнилось, что Сангаре все узнал, обо всем догадался. Он представлял, что директор отдает его солдатам ООН, что его тащат между рядами студентов колледжа, которые кричат: «Насильник! Убийца! Обезьянка!»

Но ничего этого не произошло. Марат жил все так же. Только теперь у него было больше времени для женщин и опия.

* * *

Марата разбудила головная боль. Он не помнил свой сон, только смутно догадывался, что опять видел какой-то давний неприятный момент из своей жизни, момент, когда кто-то унижал и поучал его. Может, Роберт с его проклятой палкой?

Марат пошевелился и наткнулся рукой на что-то мокрое. К нему пришло старое воспоминание о столовой Макис: грязный мокрый стол, на котором он трахал черную официантку. Тогда он первый раз заработал деньги проституцией. С тех пор утекло четыре года.

Марат открыл глаза. Светлая комната. Белый потолок. На нем медленно кружится трехлопастной вентилятор. Дневной свет неяркими полосками проскальзывает между шторами-жалюзи. Воздух прохладный и несвежий. Постель мягкая, влажная и вонючая. Марат вспомнил, что находится в Президентском отеле. Он медленно приподнялся на локтях. Херувимчики на спинке ложа. На столе — два ведерка с растаявшим льдом. Шампанское выпито.

Марат перевел взгляд на женщин, с которыми спал. Он обнаружил, что ночью одну из них стошнило, и его рука лежит в остатках рыбного салата. Женщинам было за сорок. Их белая кожа пошла красными пятнами, а шея и грудь стали дряблыми. Они приехали из Канады, занимались автомобильным бизнесом и пытались снова ощутить себя молодыми. Он безошибочно вычислил их по беспокойной тоске в тусклых глазах, перехватил на автостоянке и, пока рука их охранника упиралась ему в грудь, сказал, что туристу в этом городе абсолютно нечем заняться. Старые сучки начали хихикать и переглядываться. Слабые отвратительные существа. Марат всегда выбирал таких женщин. Они приглушали свой стыд вином. Мужчина был для них чем-то священным и великим. Они с жалкой нервозностью ухаживали за ним. И до, и после секса в их ласках теплилась глупая надежда на счастье. Марат даже не утруждал себя тем, чтобы что-то для них делать. Он просто пил и подставлял им свой член. Все происходило само собой.

Теперь пришел их черед платить. Марат скосил глаза на дверь номера и присмотрелся к ней.

В дорогих апартаментах, таких, как этот, комната для охраны соединялась с комнатой-люкс общим предбанником. У охранников были свои удобства. Они сидели у себя, тихие и невидимые, но Марат знал, что однажды они показываются, когда ты этого не хочешь. И тогда они отбирают все, что тебе дал клиент.

Марат заметил, как сдвинулись тени в щели под дверью, и тихо опустился на подушку. Его рука осталась лежать в блевотине, но так было надо. Он слышал шаги. Едва различимый звук, с которым не совсем чистая подошва отлипает от паркета.

Марата охватило звериное предчувствие опасности. Оно проникало в виски режущими кристалликами боли. Охранник наклонился и заглянул в замочную скважину. Марат не видел этого, но знал, как выглядит проблеск глаза в дырке. Он хотел бы встать у двери и вставить в отверстие не ключ, а нож. Очень быстро. На полную длину. Чтобы вопль изумления и боли окрасил утро. Чтобы все белые сони проснулись от ужаса, догадываясь, что кто-то, наконец, начал их резать.