Роберт Бартлетт - Становление Европы: Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры. 950 — 1350 гг.

• Название: Становление Европы: Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры. 950 — 1350 гг.
• Автор: Роберт Бартлетт
• Издательство: РОССПЭН
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8243-0852-5

Роберт Бартлетт — профессор-медиевист в Университете Сент-Эндрю. До 1992 года был профессором истории средних веков Чикагского университета, а ранее преподавал в Эдинбургском университете. Он получал образование в университетах Кембриджа, Оксфорда и Принстона, занимался исследовательской работой в Мичиганском университете, научных центрах Принстонского университета — Институте углубленных исследований и Центре Шелби Каллом Дэвис, а также в Геттингенском университете. Среди более ранних публикаций — труды Gerald of Wales, 1146-1223: Trial by Fire and Water: The Medieval Judicial Ordeal; Medieval Frontier Societies (в качестве соредактора).

Профессор Бартлетт женат, имеет двух детей.

Книга «Становление Европы» в 1993 году удостоена Вульфсоновской премии по истории.

---

Рыцари, лучники, замки. Картина, хорошо знакомая со страниц Вальтера Скотта или исторического эпоса кинокомпании «Метро Голдвин Майер», и в этом писатели-романтики и Голливуд были совершенно правы. Ошибочно они рисовали фон, на котором происходили военные события, то есть соотношение таких категорий, как историческая необходимость, политическая воля и практические устремления.

ТЯЖЕЛАЯ КОННИЦА

Уже к началу X века главной фигурой военных действий стала тяжелая конница. В последующие века доля пешего войска возрастала, однако по своему тактическому значению вплоть до окончания описываемого нами периода пехота так и не смогла сравниться с кавалерией. Конница практически всегда уступала пехоте в численности, и возможно, что объяснение ее доминирующей роли надо искать в равной степени в соображениях тактического и социального плана. Несомненно одно: как в X, так и в начале XIV века тяжелая конница представляла собой элитные силы армии.

Представление о военном снаряжении конницы начала рассматриваемой нами исторической эпохи можно получить из таких бесценных иллюстративных источников, как Лейденская Книга Маккавеев X века{136} и гобелен из Вайе{137}, датируемый концом XI века. Защитное снаряжение конника состояло из конического шлема, доспеха (кольчуги или лорики) и большого щита. Наступательное вооружение включало копье, меч и иногда булаву или дубину. Наконец, незаменимым в наступательном бою был тяжелый боевой конь. Тяжелой конница называлась потому, что всадники шли в бой в полном снаряжении и в первую очередь благодаря своим дорогостоящим кольчужным доспехам. Латинские источники того времени употребляют в отношении конников термины armati, то есть «люди в броне», либо loricati — «люди в кольчугах».

Металлические доспехи делали всадников тяжелыми в буквальном смысле. Войско становилось поистине несокрушимым тогда, когда было «все в железе»{138}. Зачастую из всего имущества рыцаря кольчуга оказывалась самой ценной, и неудивительно, что, столкнувшись с нуждой, рыцарь, случалось, отдавал ее в заклад{139}. Такое происходило нередко. Во времена, когда многие сельскохозяйственные орудия еще делались из дерева — деревянным был даже плуг, от которого подчас зависела сама жизнь (лишь изредка для него выковывали железный наконечник), — рыцари были одеты в железо! Это была поистине головокружительная роскошь.

На полное снаряжение армата и лориката могло уходить до 50 фунтов железа[6]. Когда в 80-х годах X века Отгон II двинул в поход свое войско, включавшее около 5 тысяч всадников, тяжелая конница тащила на себе железа общим весом 125 тонн{140}. Эта цифра еще более впечатляет, если вспомнить, что в те времена германская плавильная печь за два, а то и три дня работы могла выдать всего лишь 10 фунтов металла{141}.

Специалист по экономической истории Беверидж писал:

«до Черной Смерти цены на пшеницу могли различаться в зависимости от урожая, но колебались, как правило, вокруг 5 шиллингов за четверть; металл на изготовление лемехов и других орудий труда шел по ценам, которые от года к году тоже разнились, но в среднем составляли около 6 пенсов за фунт, то есть 50 и более фунтов за тонну. Сегодня (1939 г.) нормальная цена на зерно составляет около 50 шиллингов за четверть, а на сталь — около 10 фунтов за тонну. Мы видим, что цена на зерно возросла в десять раз, тогда как на металл упала в пять раз; сегодня четверть зерна стоит в пересчете на сталь в пятьдесят раз дороже, чем в те времена. Едва ли можно найти более наглядное подтверждение тому, насколько сильно отличалась эра зерна от эпохи металла»{142}.

Тяжелые всадники Средних веков жили в эру зерна, но выглядели как люди эпохи металла.

Тяжелой кавалерия была и еще по одной причине — из-за боевых коней. Эти кони не просто должны были выдерживать вес закованного в латы всадника. Это были животные особой породы, которых специально готовили к трудным условиям битвы. Об этих «величественных скакунах» часто пишут источники того времени{143}. Их забирали в качестве трофеев, преподносили в дар, продавали, покупали и обменивали. Они были крупнее и сильнее обычных лошадей, предназначенных для верховой езды аристократов, и применялись только в бою. Это, естественно, означало, что рыцарю требовались и другие кони, и средневекового всадника скорее следует рисовать в центре небольшого отряда из людей и лошадей. Ему могли понадобиться дополнительно как боевые, так и обычные верховые скакуны. В 1101 году между Генрихом I Английским и графом Фландрским был заключен договор, по которому граф брал на себя обязательство поставлять в королевскую армию конников, причем каждому воину надлежало иметь трех коней{144}. Цифра достаточно красноречивая, хотя в документах XIII века встречается упоминание о всадниках, в чьем распоряжении находилось сразу по пять лошадей.{145} Боевых коней все больше закрывали сбруей и латами, отчего кавалерия делалась еще «тяжелей».

На протяжении всего описываемого нами периода, с середины X до середины XIV века, тяжелая конница сохраняла свое неоспоримое значение. Но не все конники обязательно были рыцарями. На самом деле, при изучении этой исторической эпохи нельзя упускать из виду такой существеннейший момент, как сложное переплетение в языке слов, имеющих общее значение «рыцарь», но с разным оттенком — чисто военным или социальным: между французскими cavalier и chevalier, немецкими Reiter и Ritter прослеживается несомненная этимологическая связь.{146}

Латинское miles охватывало обе категории, причем семантика этого слова историками изучена детально. В начале XI века так называли просто тяжелых всадников, иначе именуемых loricatus. Как правило, значения сколь-нибудь высокого социального положения в это понятие не вкладывалось, скорее напротив, поскольку в те времена milites как раз противопоставлялись магнатам и высшей знати. Так, например, когда Вильгельм Завоеватель в 1066 году снизошел до совета с приближенными относительно своих притязаний на английский престол, отпрыск давнего рода виконт Туарский с негодованием прокомментировал: «Никогда или почти никогда раньше milites не призывались на подобный совет!»{147}

Milites были грубой и буйной толпой, и при всей их значимости для государства едва ли их стоит чересчур превозносить. Однако уже в XI веке в некоторых частях Европы это слово стало приобретать почтительный оттенок, и в последующие века такая тенденция лишь крепла и ширилась. В XI веке, чтобы сделать человека воином, ему достаточно было вручить коня и доспехи; к XIII веку рыцарь уже входил в узкий, замкнутый круг, и рыцарство передавалось по наследству. Само понятие рыцарь наполнилось новым содержанием: теперь оно имело значение социальной исключительности, а кроме того, носило религиозный и романтический оттенок. Важно, однако, не упускать из виду того бесспорного обстоятельства, что крупные перемены, которые привели к становлению нового самосознания средневековой аристократии и отчасти дали толчок развитию новой культуры и новых общественных идеалов, очень мало отразились на технике ведения конного боя. Как и в X веке, конница XIII столетия сохраняла свое решающее военное значение, но по-прежнему представляла собой небольшой по численности отряд закованных в доспехи всадников, вооруженных мечами, копьями и щитами. Если не считать нескольких несущественных деталей, Лейденская Книга Маккавеев и гобелен из Байе рисуют конницу — ее вооружение, защитные доспехи и, насколько позволяет судить изображение, боевых коней — практически одинаково. Рыцарей и всадников в латах, сражавшихся на стороне Эдуарда I и Филиппа Красивого на закате XIII века, едва отличишь. (Конный воин XIII века изображен на рис. 4){148}.

ЛУЧНИКИ

Средневековые луки были трех видов: короткий, длинный и арбалет. Короткий лук имел длину около трех футов, тетиву при стрельбе оттягивали к груди. В средневековой Европе это оружие было распространено очень широко, его применяли в бою разные народы, прежде всего — скандинавы. В определенных обстоятельствах он мог быть весьма эффективен — такой лук, в частности, помог нормандцам одержать победу при Гастингсе, — но с точки зрения дальнобойности и глубины поражения он далеко уступал луку длинному.

Последний достигал в длину почти 6 футов, и тетиву полагалось оттягивать до самого уха. Зародилось это оружие в Южном Уэльсе. Его эффективность в бою так описывали источники конца XII века:

«В войне против валлийцев один из воинов был сражен стрелой, выпущенной валлийским лучником. Стрела вошла ему в бедро, пронзила верхнюю часть ноги, защищенную сверху и снизу железными щитками, проткнула подол его кожаной туники; затем стрела вошла в ту часть седла, которую называют покрышкой, и наконец, вонзилась в коня, причем так глубоко, что животное пало замертво»{149}.