Ингер Эдельфельдт - Удивительный хамелеон (Рассказы)

• Название: Удивительный хамелеон (Рассказы)
• Автор: Ингер Эдельфельдт
• Издательство: Текст
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2001
• ISBN: 5-7516-0269-2

Ингер Эдельфельдт, известная шведская писательница и художница, родилась в Стокгольме. Она — автор нескольких романов и сборников рассказов, очень популярных в скандинавских странах. Ингер Эдельфельдт неоднократно удостаивалась различных литературных наград.

Сборник рассказов «Удивительный хамелеон» (1995) получил персональную премию Ивара Лу-Юхансона, литературную премию газеты «Гётерборгс-постен» и премию Карла Венберга.

---

— Оставь ее в покое, — говорила подруга Марике. — Она приносит тебе одни разочарования. И вообще, какой тебе от нее толк?

— Не знаю, — сказала Марика.

— Ты случайно не влюблена в нее? — спросила подруга, и Марике показалось, что под пленкой предостерегающей интонации трепещет крошечная надежда на драматическое развитие событий.

— Нет, — ответила она. И насколько она могла судить, ответила правдиво.

В субботу выпал снег, так что фотографировать за городом на открытом воздухе стало совсем невозможно. Снег шел все выходные, образовав толстое покрывало, которое, несмотря ни на что, внушало чувство спокойствия и надежности: мир, покрытый искрящимся снегом, не может быть только злым.

* * *

Посреди ночи зазвонил телефон. Часы показывали четверть четвертого.

«Педер! — подумала Марика сквозь сон. — Что-то случилось, он попал в аварию! Или что-то с мамой, сердечный приступ!»

Дома автоответчика не было. Сердце у Марики колотилось, она в панике схватила трубку.

— Марика? — произнес сдавленный голос.

— Кто это?

— Извини. Это Мю. Не стоило звонить в такое время, но я в отчаянии; мне кажется, я вот-вот рухну.

— Дорогая моя, — сказала Марика тоном престарелой тетушки. Что-нибудь случилось?

— Нет, ничего, — прошептала девочка. — Просто я совсем одна, и жить незачем.

— Да что ты говоришь, — увещевал старушечий голос Марики.

— Ты не можешь приехать? — прошептала Мю.

Завтра рано утром Марику ждала важная работа с аппаратурой. Если ей придется сидеть у Мю и утешать ее до самого утра, то надо прямо сейчас ехать в мастерскую, на скорую руку собрать аппаратуру, погрузить в машину, а потом нести это к девочке, чтобы вещи не украли, пока машина будет на стоянке. Или ехать туда без ничего, чтобы потом, может быть, прерывать разговор в самый ответственный момент и отправляться в мастерскую.

— Может, лучше ты ко мне приедешь? — предложила она. — Возьми такси, я оплачу дорогу, никаких проблем.

Она была совершенно не готова к ее истерике.

— Никто! — кричала девочка в трубку. — Никто в целом мире не считает меня интересной! Все равно — есть я на свете или нет!

С этими словами она швырнула трубку.

Марика перезвонила, но никто не ответил.

Она набрала номер еще несколько раз. Девочка не отвечала.

В конце концов Марика села в машину и поехала.

Она позвонила в дверь на темной лестнице, никто не открыл.

— Мю! — крикнула Марика сквозь щель в почтовом ящике. — Мю, это Марика! Открой!

Открылась дверь в квартире напротив: сосед в халате с монограммой укоризненно уставился на нее:

— Вы знаете, который час?

Пока Марика пререкалась с соседом, дверь открыла Мю.

— Я спала, — сказала она.

Тяжело вздохнув, сосед закрыл дверь. Они слышали, как он ворчит за тонкой перегородкой входной двери, и Марика невольно расхохоталась нервным смехом.

— Я думала, с тобой что-то случилось, — сказала она. — Я позвонила и…

— Я выдернула шнур. Когда я очень злюсь или расстраиваюсь, я иногда вдруг засыпаю, так или иначе, это к лучшему.

— Мне уйти?

— Нет-нет, раз уж приехала, заходи. — Это прозвучало так, словно она делала Марике одолжение.

Они вошли в норку, где жила Мю.

— Я так испугалась, — сказала Марика. — Ну что, тебе лучше?

Мю не ответила, просто вошла в освещенную комнату и села на кровать, выпрямившись и широко раскрыв глаза. Стоя в дверях, Марика смотрела, как двигаются у нее желваки. Напряженное тело вздрагивало, как будто за ее спиной с грохотом несся огромный поезд.

«Пора уносить ноги», — подумала Марика.

И тут Мю закричала. Крик был негромкий; девочка широко раскрыла рот, и из него вырвалось сипение. Голова у нее тряслась. Она поднесла руки к щекам и, прежде чем Марика успела ее остановить, расцарапала себе лицо длинными ногтями.

— Прекрати! — Марика бросилась к кровати. Теперь девочка плакала, все ее тело сотрясалось в рыданиях. Она била кулаками по стене и плакала.

Марика инстинктивно схватила девочку и, сжав ее руки, держала их, не выпуская. У девочки по щекам бежали красные кровоточащие царапины. Голова дергалась.

— Успокойся, — сказала Марика. — Ляг. Дыши.

Она повалила девочку на матрас; можно было подумать, что она ее насилует. Вся ситуация выглядела непристойной, неуместной.

— Дыши, — повторила Марика и почувствовала необыкновенное облегчение, когда девочка и в самом деле послушалась и постаралась вернуть самообладание. Теперь она тихо скулила, как брошенный щенок.

— Я жить без него не могу, — вырвалось у нее.

— Да нет, можешь, — вяло уверяла ее Марика.

— Ты не знаешь, что было до того, как я его встретила. Все было мертвым. И я охотно бы умерла.

Марика молча погладила ее по голове.

— Мне кажется… — прошептала Мю. — Мне кажется, во мне есть что-то, из-за чего меня невозможно полюбить.

Марика по-прежнему молчала. В голове ясно и отчетливо, как на экране компьютера, мелькнули возможные реплики горе-психолога. Но язык онемел.

— Во мне будто есть что-то нездоровое, — шептала Мю. — Какая-то большая мерзкая черная опухоль где-то внутри. — Она погладила кончиками пальцев пораненные щеки, и на ее лице появилось выражение детского незащищенного страдания. — Знаешь, мне иногда хочется, — говорила она, чтобы мы с ним вместе покончили с собой. Это ведь чудовищная глупость. Но я так часто об этом мечтаю. Как ты считаешь, я больна?

Марика хотела бы ответить: «Нет».

— Наверное, всегда есть какая-то причина, — начала она.

— Мне кажется, никогда прежде я не могла любить, — прошептала Мю. Мне кажется, все это время я копила в себе любовь.

«Моя девочка, — озабоченно подумала Марика. — Кто знает, что ты в себе копила».

Мю положила голову ей на колени, и Марика сидела неподвижно, пока та не заснула.

Она сидела там, неловко и неуклюже, как Мария с Христом, снятым с креста, и смотрела на расцарапанное лицо и припухшие веки Мю. Вдруг ей захотелось любой ценой немедля уехать отсюда. Ее потянуло в мастерскую. К свету, лежащему на белых стенах, к резкому запаху желтого безмолвия темной комнаты.

Убедившись в том, что девочка крепко спит, Марика освободила свои колени и встала.

Она оставила записку: «Мю, я вернусь, надо ехать на работу. Увидимся после обеда, сначала позвоню. Обнимаю, Марика».

Потом она спустилась к машине и поехала в мастерскую. К глазам подступили слезы; она сама не знала от чего — от сострадания, от усталости или от безнадежности.

* * *

Закончив свои дела, Марика позвонила девочке.

Ну да, она чувствует себя немного лучше, во всяком случае, поспать не мешало, она давно уже не высыпалась.

— У тебя есть чем полечить твои бедные щечки? — спросила Марика.

— Ах, ты об этом, — сказала девочка. — На боль я внимания не обращаю. Только на улицу в таком виде выйти не могу.

— Еда у тебя какая-нибудь есть или купить тебе чего-нибудь?

— Я не голодная, может, только немного фруктов, — сказала девочка уклончиво.

Марика купила фруктов, печенье и кефир. Должна же Мю хотя бы перекусить. Проходя мимо цветочного магазина, она не удержалась и купила букет желтых фрезий.

Мю открыла дверь. Вид у нее был ужасный.

— Привет, — сказала она, прошла в комнату и легла в постель. В квартире было нечем дышать. Марика поборола в себе желание тотчас открыть окно. Она подошла к кухонному столу, выложила фрукты на блюдо, поставила цветы в вазу с отбитым краем, вернулась к девочке и расставила все это перед ней на столике у кровати.

Открыв глаза, Мю страдальчески повернула к ней голову.

— Что это? — недовольно спросила она. — С какой стати ты даришь мне цветы?

— Просто они красивые, — сказала Марика.

Девочка села и враждебно уставилась на цветы.

— Чего ради мне цветы? По-моему, у меня сегодня не день рождения.

— Когда на душе грустно, бывает приятно посмотреть на цветы, осторожно попробовала Марика.

Дотянувшись до букета, девочка выхватила фрезии из вазы и тут же растерзала их. Она смотрела на цветы так, словно перед нею был повергнутый враг.

— Йорген дарил мне цветы, — сказала она злобно. — Он дарил мне цветы, теперь не нужны мне никакие цветы.

И заплакала.

Марика окончательно растерялась. Она посмотрела в окно. «Неужели у девочки больше никого нет? — подумала она. — Никого, кроме меня, кому она могла бы поплакаться? Или сидящая в ней фурия всех распугала?»

— Послушай, — сказала Марика. — А нет ли кого-нибудь, у кого ты могла бы пожить?

— Моя лучшая подруга сейчас в Англии, — сказала Мю.

— А где твои родители, они в городе?

— Мои родители, — фыркнула Мю. — Видеть их не могу.

«Так я и знала, и на то наверняка есть своя причина», — подумала Марика. В одном она была уверена после выходки с фрезиями: лично она не в состоянии справиться с той фурией, которая сидит в Мю.