Анна Чарова - Волчонок на псарне (СИ)

• Название: Волчонок на псарне (СИ)
• Автор: Анна Чарова
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Талиша никогда не носила платье и мечтает стать великим воином. Магнетизму Дария завидуют многие, но он сам с удовольствием променял бы магический дар на право быть простым человеком. Джерминаль мечтает вырасти и выйти замуж по любви. Но часто бывает так, что не мы выбираем Путь, а Путь выбирает нас и ведет туда, куда нам идти не хочется, одаривает тем, что мы не готовы принять. Первая книга тетралогии. Роман дописан и выложен до конца.

---

— Ты нужна мне живой, — сказал колдун.

— Зато ты мне не нужен! — я оскалилась.

Колдун посмотрел на старика и распорядился:

— Как вы видите, убеждать ее бесполезно. Приступаем.

Они взялись за руки, зажмурились и замерли. Вскоре будто бы из их животов начал доноситься утробный звук, такой, как когда ветер воет в пещере: "Ннннннннннн", звук все усиливался, давил на уши, глаза, хотелось убежать, зарыться под землю, я заметалась по клетке, упала на четвереньки, затрясла головой, что-то словно распирало ее изнутри, я готова была выцарапать собственные глаза, только бы это прекратилось.

Нужно что-то делать, но что? Как защититься, когда они — колдуны, а я если и ведьма, то маленькая, и даже не знаю, что умею. Если проиграю сейчас, то со мной случится что-то ужасное.

Кого просить о помощи? На ум пришло только одно существо, и я зашептала: "Изгнанный Заступник, я, Талиша, дочь твоих детей, заклинаю тебя! Помоги мне, Защитник, и я отблагодарю тебя, подарю столько жизней мягкотелых, сколько захочешь! Я последняя из нашей семьи, не дай ей исчезнуть, позволь создать новую, продолжиться и славить тебя".

Полегчало. В голове прояснилось, монотонный гул больше не выматывал, лишь зудел стаей комаров, мои мучители все вместе распахнули глаза, я улыбнулась с торжеством, и сразу же кто-то невидимый ударил в живот так сильно, что из меня вышибло дух.

***

Голова болит, ужас, глаза открыть больно! Никогда такого не было, словно там, под волосами — дырка. Непослушными руками я ощупала спутанные патлы — нет дырки. Зарги приучены терпеть боль, соберись, Талиша.

Я заставила себя распахнуть глаза — чуть сознание не потеряла от боли, но перетерпела, стиснув зубы, привыкла и рассмотрела место, куда меня занесло. Это не подземелье с колдунами, но и не шатер — квадратное белое помещение, из распахнутого окна льется солнечный свет, доносятся голоса, лошадиное ржание. Никаких тебе решеток, дверь, вон, тоже приоткрыта.

Где я? В жилище Изгнанного Заступника? Надо же, услышал! Помог! Чудо, не иначе, ведь никто другой не мог меня спасти. Но почему тут только перина на полу? Заступник должен быть богатым. Или обычный человек поборол колдунов и помог мне?

Не человек, поправила я себя, — мягкотелый. Возле двери — миска, а там… Голодный живот радостно забулькал. Куски сыра, жареного мяса, лепешка! А чуть дальше — два моих ножа, которые украл длинноносый.

Насыщаясь, я ни о чем не думала. Съеденного оказалось мало, но голод чуть поутих. Облизав пальцы, я подошла к окну, выглянула: напротив был каменный дом, в стене — окна сверху и снизу, вдоль него прогрохотала крытая телега, за ней прошли две тетки в коричневых шапочках и платьях. Так и есть — мягкотелые, и Заступник тут ни при чем.

Интересно, почему они так добры ко мне? Спать уложили, накормили вкусным, дверь открыли — выходи, не бойся! Казалось бы, радуйся, беги, но я не спешила, не веря в свое счастье. Где обман?

Обошла комнату по кругу, еще раз выглянула в окно: ничего подозрительного. Толкнула входную дверь — она распахнулась и ударилась о стену. Никто на меня не напал, не велел идти назад. Похоже, поблизости вообще никого нет, откуда тогда ощущение неправильности происходящего?

Сунув ножи за пояс, я подошла к двери, собралась выйти из комнаты, но нога отказалась подчиняться и вросла в пол. Это что еще? Выход заговоренный, что ли?

Назад отойти получилось, но выйти — нет. А если выпрыгнуть? Упершись в стену напротив выхода, я разбежалась, но не смогла оттолкнуться и упала на живот. Разозлившись, бросила миску в коридор — она вылетела и с грохотом покатилась по полу. Ни выползти, ни выкатиться не получилось, тело переставало мне подчиняться, стоило приблизиться к порогу.

Теперь понятно: дверь заговоренная, окно, наверное, тоже. Я оперлась о подоконник, выглянула: высоко! Подо мной — второй рядок окон, если выпрыгну, ударюсь больно, проще спуститься по шершавой стене. Сев на подоконник, я попыталась свесить ноги, но они стали чужими. Даже руками не получилось их сдвинуть с места. Давайте же, ноженьки! Чуть-чуть осталось, вон она, свобода!

В небе снуют стрижи, чирикают. Черно-белый кот, лежащий в тени стены, лениво смотрит на них. Что же мне мешает сдвинуться с места? Если я тоже колдунья, то должна разрушить чары, вот только как? Я представила прозрачную стену, вообразила, что она трескается и рушится, но не помогло — по-прежнему не получалось покинуть комнату.

Тогда я спрыгнула с подоконника, вспомнила отвратительную рожу колдуна, его уверенность, что мне все равно придется на него работать, грустно улыбнулась и вытащила из-за пояса нож, сжала рукоять. Бросила взгляд на мелькающих в небе ласточек, на квадрат солнечного пятна на полу, протянула руку, чтобы луч упал на ладонь, и сжала кулак.

Никто из заргов никогда не был и не будет рабом, мы — вольный народ, не позволю лишить себя свободы…

Умирать не хотелось, мне нравилось небо, и солнце со стрижами, кот, и даже мягкотелые начали нравиться, как-то обидно стало, что придется перерезать себе горло. Мыш не смог бы, а я — смогу, потому что рабство — позор, а позор хуже смерти.

Шумно сглотнув слюну, я поднесла лезвие к горлу, зажмурилась, собралась провести острием по месту, где течет кровь, но рука с ножом словно окаменела и отказалась слушаться. Да что ж такое? Я схватила одну руку другой, но не смогла вонзить нож в горло. Ни в живот, ни в сердце, ни в ногу. Даже палец порезать не смогла.

Получается, это не комната заговоренная, а меня заколдовали? Запретили делать некоторые вещи, и я не в силах ослушаться? Не верю!

Разозлившись, я разогналась, чтобы удариться о стену, но ноги заплелись, и я покатилась по полу. Попробовала еще раз — получилось то же самое. Попыталась выпрыгнуть в окно, но полетела в другую сторону, и тело приземлилось так, что даже синяков не осталось. Ощущение было, словно во мне поселился чужак, который дергает за ниточки, и я, как кукла мягкотелых, делаю, что он хочет.

Задыхаясь от злости, я снова и снова старалась себя если не убить, то покалечить, но пока не преуспела. Нет-нет, такого не может быть, потому что я отказываюсь это принимать!

Из носа побежала кровь, я не стала ее вытирать, и вскоре пол покрылся красными пятнышками. Обессилев, упала на живот, щекой прижалась к полу и замерла, умоляя Заступника дать мне силы, чтобы разорвать чары.

— Не сопротивляйся, это бесполезно, только себе хуже сделаешь, — прозвучал уже знакомый голос колдуна, в ушах звенело, и я не услышала, как вошел мой враг.

Очень хотелось его убить, наверное, не получится, но попытаться стоит. Второй нож был за поясом, я собралась потянуться за ним, но рука не стала этого делать. Из-за проклятого колдовства я даже падала так, чтобы не причинить себе вреда. Что ж, если не удалось его убить, сделаю вид, что не вижу и не слышу его.

— Хватит лежать, вставай, — сказал колдун, и мое гибкое послушное тело враз сделалось чужим, пока я настоящая вопила и сопротивлялась, оно поднялось на четвереньки, послушно выпрямилось перед ним, руки повисли вдоль тела.

— Меня зовут Айгель, нам предстоит долгая жизнь вместе, так что назови свое имя.

Нет! Ты не узнаешь моего имени! Я попыталась сжать челюсти, но, не желая того, произнесла:

— Талиша, — и зашипела, вложив в голос всю свою злость: — Чтоб ты сдох! Все равно я достану тебя! Ночью подползу и перережу глотку! Дерьмо трескунье, вонючка, от…

— Не смей оскорблять меня, помолчи пока, послушай.

Захлебнувшись дыханием и злостью, я захлопнула рот и остолбенела. Ярость и отчаянье разрывали меня, сердце колотилось так сильно, словно хотело пробить грудь и вырваться на свободу, но слишком прочной была клетка собственного тела.

Скрестивший руки на груди колдун смотрел на меня равнодушно, он говорил, а его тонкогубый рот с той стороны, где из-под повязки выглядывал белый изогнутый шрам, изгибался вверх:

— Я провел ритуал подчинения, бесполезно сопротивляться моей воле. Если бы ты согласилась тогда, в подвале, твоя сущность осталась бы цельной, а так пришлось ее несколько… кхм… изменить. Как бы сказать попроще… вырезать большой кусок и заменить его частью себя, так что если я умру, ты тоже не выживешь: или отправишься за мной, или сойдешь с ума — мы связаны навеки, так что смирись, тебе же проще. Я не собираюсь тебя ломать и мучить, наоборот, постараюсь сделать так, чтоб тебе было хорошо, и ты прослужила мне подольше.

Проклятый колдун полностью подчинил мое тело, но над мыслями был не властен, и я представила, как подбегаю к нему и бью ножом в пах, как он корчится, истекая кровью, кричит, и нет лучшей музыки, чем его вопли. Наслушавшись вволю, я перережу ему глотку одним движением — рраз!

Из носа хлынула кровь, защекотала губы, горячие капли стекли по шее под жилетку, колдун вскинул бровь, заткнулся и зашагал ко мне, вынимая из кармана белоснежный платок. Сел передо мной на корточки так близко, что его здоровый глаз, темно-темно-серый, почти черный, оказался совсем рядом, и я представила, как вгоняю туда лезвие ножа.