Тарик Али - Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность

• Название: Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность
• Автор: Тарик Али
• Издательство: Кузница книг InterWorld'а
• Жанр: Публицистика
• Год: 2016

Эта книга является попыткой автора объяснить, почему большинство людей в мире тоже считает, что необходимо противостоять как религиозному фундаментализму, который сам является продуктом современности, так и фундаментализму имперскому, устанавливающему "мировой порядок", и создать в исламском и западном мирах пространство, в котором свободу мысли и воображения можно будет защищать без страха подвергнуться преследованию или смерти.

Книга производства Кузницы книг InterWorld'a.

https://vk.com/bookforge — Следите за новинками!

https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.

---

Гарри Неду в первый раз заметил Мир Ян, когда она принесла молоко на его дачу в Гульмарге. Он был сражен на месте, однако она-оказалась весьма недоверчивой. «Я, может быть, и бедная, — сказала она ему на той же неделе, — но я не продаюсь». Гарри поклялся, что у него самые серьезные намерения, что он любит ее и хочет на ней жениться. «В таком случае, — рассердившись, колко заявила она, — вы должны принять ислам. Я не могу выйти замуж за неверного». К ее изумлению, Гарри так и сделал, и в свое время у них появилось двенадцать детей (из которых выжили только пятеро). Воспитанная как истинная мусульманка, их дочь Акбар Джехан была пансионеркой в монастыре Иисуса и Марии на горном курорте Марри. Родители-нехристиане часто посылали своих дочерей в такие монастыри, потому что образование там давали хорошее, а порядки были строгие, хотя некоторые воспитатели предполагали, что тамошние пансионерки слишком много времени проводят в мечтах о Рудольфе Валентино.

В 1928 году, когда семнадцатилетняя Акбар Джехан закончила школу и вернулась в Лахор, в отеле «Неду» поселилось некое важное лицо из британской военной разведки. Полковник Т.Э. Лоуренс в головном уборе а-ля Валентино только что вернулся из Афганистана, где в течение нескольких изнурительных недель дестабилизировал радикальный, модернистский и антибританский режим Аманулла-хана. Маскируясь под странствующего арабского священника «Карам-шаха», Лоуренс развернул кампанию «черной пропаганды», направленной на разжигание религиозного пыла наиболее реакционных племен, и тем самым спровоцировал гражданскую войну. Его миссия была завершена, и он уехал в Лахор. Акбар Джехан, вероятно, встретилась с ним в гостинице своего отца. У них возникли отношения, которые вышли из-под контроля. Отец Акбар настаивал на немедленной свадьбе, что и было сделано. Через три месяца, в январе 1929 года, Аманулла-хан был свергнут, и его заменил пробританской правитель. 12 января консервативная газета «Сивил энд милитари газет» напечатала для сравнения профили Лоуренса и «Карам-шаха», чтобы доказать, что это якобы разные люди. Через несколько недель калькуттская газета «Либерти» сообщила, что «Карам-шах» — это, без сомнения, «британский шпион Лоуренс», и подробно описала его деятельность в Вазиристане на афганской границе. Лоуренса могли привлечь к ответственности, поэтому руководство приказало ему вернуться в Британию. «Карам-шаха» никто больше никогда не видел. Неду настаивал на разводе, и Лоуренс опять уступил. Через четыре года Шейх Абдулла и Акбар Джехан поженились в Шринагаре. Из ее предыдущего брака и развода никогда не делали секрета, скрывали только настоящее имя первого мужа. Теперь Акбар Джехан включилась в борьбу за Новый Кашмир. Она собирала деньги на постройку школ для бедных детей и поощряла образование взрослых людей; это было особенно важно в государстве, где население было поголовно неграмотно. Она поддерживала своего мужа и давала ему советы, предупреждая его, например, об опасности поддаться обаянию Неру и тем самым ослабить свое собственное положение в Кашмире.

Немногие политики в 1930-е годы верили в то, что Индостан будет когда-либо разделен по религиозному признаку. Даже самые страстные мусульманские сепаратисты были готовы согласиться на создание федерации на основе региональной автономии. В 1937 году ИНК распространил свое влияние почти всю страну, в том числе и на мусульманское большинство Северо-Западной пограничной провинции, где Гаффар-хан переживал пик своей популярности. Провинции Пенджаб и Бенгалия, большинство населения которых было мусульманским, оставались верны радже и голосовали за светские партии, находящиеся под контролем земельной аристократии. Вопреки пакистанской мифологии, сепаратизм на той стадии был не столько реальной целью, сколько инструментом торга для получения гарантий, что и мусульманам при дележе постколониальной добычи достанется своя доля.

Все изменила Вторая мировая война. Индия была включена в британскую декларацию и автоматически объявила войну Германии, лидеры ИНК оскорбились, что правительство Его Величества не проконсультировалось с ними. Неру, вероятно, соглашался на участие в антифашистской борьбе при условии, что британцы согласятся уйти из Индии, как только все это кончится, а Лондон, скорее всего, счел такое требование наглым. Как бы то ни было, правительства ИНК в каждой провинции ушли в отставку. Ганди, который, несмотря на свой пацифизм, во время Первой мировой войны был сержантом и действовал как активный вербовщик добровольцев в британскую армию, на этот раз не был уверен в том, что именно следует делать. Ультранационалисты внутри Конгресса под предводительством обаятельного бенгальца Субхаса Чандры Бос выступали за альянс с врагами Британии, в особенности с Японией. Для Неру и Ганди это было неприемлемо. Однако, когда в 1942 году пал Сингапур, Ганди, как и большинство наблюдателей, был уверен, что японцы намерены захватить Индию ради Бенгалии и утверждал, что Конгресс должен стать в оппозицию к Британской империи, чего бы это ни стоило, с целью заключить выгодную сделку с японцами. Коалиция военного времени в Лондоне послала Стаффорда Криппса уговорить ИНК вернуться к сотрудничеству. Криппс предложил его лидерам «чистый чек», но после окончания войны. «Что толку в "чистом чеке” от банка, которой почти что лопнул?» — ответил Ганди. В августе 1942 года лидеры Конгресса решили организовать движение «Свободная Индия». Волна увлечения акциями гражданского неповиновения охватила всю страну. Руководство Конгресса в полном составе, включая Неру и Ганди, было арестовано; арестованы были и тысячи рядовых организаторов и рабочих. Мусульманская лига, поддержавшая эти военные действия, процветала. В конечном итоге ее наградой стало Разделение.

Когда Неру и Гаффар-хан летом 1945 года вновь как гости Абдуллы посетили Шринагар, было очевидно, что разногласия между различными националистами резко обострились. «Лев Кашмира» встречал гостей с размахом эпох Моголов. Их повезли вниз по реке на роскошно украшенных шикарах (гондолах). Местные мусульмане, противники Абдуллы, которых не допустили на мосты встречать высоких гостей, стояли на берегу, одетые в фирены, длинные, почти до земли, туники. По обычаю, летом нижнего белья не носили. И как только лодки приблизились, демонстранты, которым запретили вынести плакаты с лозунгами, повернулись к гостям лицом и задрали свои фирены, обнажив пенисы, тогда как женщины повернулись спиной и обнажили ягодицы. Мусульмане никогда не протестовали таким образом раньше и ни разу не делали этого после. Гаффар-хан разразился хохотом, однако Неру это не развеселило. В тот же день Гаффар-хан упомянул об этом эпизоде на митинге и рассказал аудитории, какое впечатление произвели на него выставленные на обозрение органы. На следующий день во время обеда Неру на просьбу сравнить регионы, которые он посетил в последнее время, ответил: «Пенджабцы грубы, бенгальцы истеричны, а кашмирцы просто вульгарны».

Однако конфессиональное движение набирало силу. Отец-основатель Пакистана Мухаммед Али Джинна в 1930-е годы вышел из ИНК отчасти потому, что его тревожило использование религии Неру и Ганди. Он вступил затем в Мусульманскую лигу, попытавшись, и довольно успешно, очистить ее от землевладельцев-коллаборационистов из Объединенной провинции. Джинна отчасти надеялся, отчасти верил, что Пакистан станет маленькой копией Индии, где мусульмане составят большинство населения, а индусы и сикхи образуют лояльное меньшинство. Если бы было принято решение о создании какой-либо федерации, это, вероятно, и произошло бы, но после того, как уход британцев был воспринят как бесповоротное решение о расколе, это уже и не обсуждалось. Бенгалия и Пенджаб были провинциями со смешанным населением, и, как таковые, они также должны были быть разделены. И они были разделены.

Преступления совершались как мусульманами, так и индуистами. Тех, кто не желал покидать свои деревни, выгоняли силой или убивали. На поезда с беженцами нападали вооруженные банды, и вагоны становились могильниками на колесах. Цифр, с которыми согласились бы обе стороны, не существует, однако, по самым скромным оценкам, нарезка субконтинента на ломти стоила примерно миллиона жизней. Ни один официальный монумент не отмечает потерь от Разделения, и нет никакой официальной регистрации тех, кто погиб. Восемнадцатилетняя Амрита Притам, сикх по национальности, которая родилась и выросла в Лахоре, а теперь, вопреки своему желанию, стала беженкой, оставила жалобный плач, в котором она взывает к средневековому поэту-суфию и независимому мыслителю Варису Шаху, чью эпическую любовную поэму «Хир-Ранджха» пели почти в каждой пенджабской деревне по обе стороны линии Разделения:

Я сегодня взываю к Варису Шаху:
«Заговори из могилы,
В своей Книге любви разверни
Новую, совсем другую страницу.
Одна дочь Пенджаба кричала так пронзительно, что
Ты покрыл наши стены своими жалобными песнями».
Миллионы дочерей плачут сегодня
И взывают к Варису Шаху:
«Воскресни, певец нашей боли,
И посмотри теперь на свой Пенджаб;
Леса завалены трупами, как мусором,
И кровь течет вниз по Чинабу».

Кашмир — это незавершенное дело Разделения. Соглашение разделить субконтинент повлекло за собой референдумы и выборы во всех частях Британской Индии с мусульманским большинством населения. В Северо-Западной пограничной провинции, где 90 % населения составляли мусульмане, Мусульманская лига разгромила силы противников Разделения под предводительством Гаффар-хана. Она добилась этого при помощи запугивания, софистики, а кое-где и насилия. Мусульманская лига никогда больше не побеждала там на свободных выборах, а Гаффар-хан провел остаток своей жизни, — он умер в 1980-х годах — в пакистанской тюрьме по обвинению в измене. Его поражение, кажется, доказало, что светские мусульманские лидеры, несмотря на свою популярность, бессильны против конфессионального мракобесия. Но смог бы Шейх Абдулла сохранить Кашмир единым?