Тарик Али - Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность

• Название: Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность
• Автор: Тарик Али
• Издательство: Кузница книг InterWorld'а
• Жанр: Публицистика
• Год: 2016

Эта книга является попыткой автора объяснить, почему большинство людей в мире тоже считает, что необходимо противостоять как религиозному фундаментализму, который сам является продуктом современности, так и фундаментализму имперскому, устанавливающему "мировой порядок", и создать в исламском и западном мирах пространство, в котором свободу мысли и воображения можно будет защищать без страха подвергнуться преследованию или смерти.

Книга производства Кузницы книг InterWorld'a.

https://vk.com/bookforge — Следите за новинками!

https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.

---

Одним из первых разногласий в парламенте провинции стал двусторонний военный пакт, который Пакистан готовился подписать с Соединенными Штатами. В Восточном Пакистане 162 члена парламента осудили готовящееся соглашение. Через два месяца центральное правительство распустило законодательную ассамблею Восточного Пакистана и установило в провинции губернаторское правление. Через неделю был подписан военный пакт между США и Пакистаном.

Новым губернатором стал бывалый бюрократ Искандер Мирза. Он уже сыграл главную роль в репрессиях против исламистов. Раньше фундаменталисты представляли ничтожное меньшинство. Теперь Мирза решил сделать то же самое с большинством населения страны. Несколько сотен членов Единого фронта были арестованы. Избранный главный министр и несколько министров Восточного Пакистана были помещены под домашний арест. Коммунистическая партия была запрещена, а работодатели получили инструкции уволить с фабрик всех известных им коммунистов. Хозяева охотно откликнулись на это требование и заодно уволили профсоюзных активистов, которые вовсе не были коммунистами.

В 1955 году, после целой серии показных компромиссов, ассамблея провинции была восстановлена, но имевшие место события подорвали доверие большинства к новому государству. В том же году Конституционная ассамблея Пакистана, которая обсуждала новую конституцию страны, услышала (и проигнорировала!) предупреждение одного из ультраконсервативных бенгальских лидеров:

«Сэр, я действительно начал вчера и сказал, что поведение Мусульманской лиги было оскорблением по отношению к Восточной Бенгалии, по отношению к ее культуре, ее языку и всему, что касается Восточной Бенгалии… Фактически, сэр, я говорю вам, что лидеры Мусульманской лиги далеки от того, чтобы считать Восточную Бенгалию равноправным партнером, они думают, что мы — низшая раса, а они принадлежат к расе завоевателей».

Это была правда, но Мусульманская лига становилась чуждой также и Западному Пакистану. В целом ряде дополнительных выборов кандидаты Лиги потерпели поражение. Бюрократия запаниковала. Больше всего она боялась, что если малые провинции Зинд, Белуджистан и Северо-Западная пограничная провинция создадут коалиции против Мусульманской лиги, они смогут вместе с бенгальцами править страной. На местном уровне это угрожало политической и экономической гегемонии пенджабских землевладельцев, бюрократов и представителей развивающегося класса предпринимателей-капиталистов. На глобальном уровне избранное пакистанское правительство могло бы выйти из тех альянсов «холодной войны», о которых армия и бюрократия вели переговоры.

Самым простым решением было следующее: всем забыть о демократии.

Именно Конституционная ассамблея решила, что первые в стране всеобщие выборы будут проведены в марте 1959 года. Чтобы предупредить образование правительства, избранного демократическим путем, армия, поддерживаемая пакистанской бюрократией и США, в октябре 1958 года захватила власть. Генерал Айюб-хан стал фактическим правителем страны. Его интеллект явно вызывал сомнения, и это едва ли было секретом для пакистанцев. Несмотря на это, его замечания в качестве главы государства напугали граждан. В частности: «Мы должны понять, что демократия не может работать в жарком климате. Чтобы иметь демократию, мы должны иметь холодный климат, как в Британии». Пенджабский поэт Устад Даман высмеял нового правителя:

Теперь каждый день — ясный,
Куда ни глянь, повсюду армия.

Поэт был заключен в тюрьму за то, что продекламировал это двустишие, однако инстинкт подсказал ему, что люди в форме обосновались в Пакистане надолго. Страна собиралась страдать.

На поверхности основного потока средств массовой информации в США никаких особых сомнений не обнаруживалось. «Нью-Йорк Таймс», как всегда, великодушная к проамериканским военным диктаторам, не смогла разглядеть подразумевавшейся в этой, казалось бы, очевидной глупости угрозы. Айюб-хан публично распрощался с демократией. 12 октября 1958 года эта газета так прокомментировала новый режим в Пакистане:

«В Пакистане и президент Мирза, и глава армии генерал Айюб-хан ясно заявили, что то, что они предполагают и желают сделать, является учреждением прекрасного, честного и демократического правительства, организованного должным образом. Нет оснований сомневаться в их искренности».

«Должный» образ действий генерала Айюб-хана растянулся на десять лет и явился военной диктатурой. Десятилетие репрессий, войн и неполноценного экономического развития в Пакистане проходило при поддержке Китая и стран Запада. В те дни ни один из западных либералов не потребовал интервенции европейских стран в Пакистан. Все прекрасно знали, что причина существования прозападных диктатур в Азии, Африке и Америке весьма проста: либеральные демократии Запада боялись демократии в других местах. От диктатуры удалось избавиться, но не благодаря помощи со стороны, а в результате героической борьбы, которая велась народом измученной страны.

Студенческий бунт, который начался 7 ноября 1968 года, быстро распространился и, несмотря на массовые репрессии, разросся, охватив различные социальные слои. Рабочие присоединились к этому движению в январе 1969 года, и к тому времени волнения охватили почти каждый большой город в Западном и Восточном Пакистане. Вскоре в борьбу за демократию включились юристы, врачи, учителя, судьи и проститутки. Люди, которым не давали реализовать их право выбирать собственное правительство, объединились. В короткой истории Пакистана его народ только в этот период был единодушен. В марте 1969 года сам себя назначивший генерал признал поражение и ушел в отставку. Победа! В каждом большом городе люди выходили на улицу и танцевали. Когда я прилетел в аэропорт Карачи, от атмосферы, царящей там, кружилась голова. Казалось, всеобщая эйфория влияет даже на офицерский корпус.

Дожидаясь рейса на Лахор, я наткнулся на старого знакомого, дальнего родственника моей матери и армейского полковника. Он был в форме и направлялся обратно в GHQ[100] после обучения в Военном колледже в Куетте. Я не видел его несколько лет. Пока он тепло приветствовал меня, я насмешливо отдал ему честь. Он рассмеялся. Шесть месяцев назад он бы в упор меня не увидел. После завтрака он рассказал мне, что только что закончил чтение трилогии Исаака Дойтчера — биографии Троцкого. Я изумился. Он объяснил, что он должен был изучить Красную Армию, и что он нашел эту книгу в библиотеке колледжа. «Одна вещь поставила меня в тупик, — признался он. — Троцкий был блестящий лидер времен Гражданской войны. Тухачевский был блестящий военачальник. Ты согласен?» Я был согласен. «Тогда объясни, почему они не использовали армию, чтобы победить Сталина?» Я объяснил. «Я с тобой не согласен, — заявил он. — Бонапартизм Троцкого и Тухачевского был бы гораздо лучше, чем кровавый режим Сталина. Как можно быть таким наивным?»

Я начал хохотать, слегка истерически, что и раздосадовало его, и отчасти лишило спокойствия. «Разве ты не понимаешь юмора? — спросил я. — Твой главнокомандующий запретил мне возвращаться сюда. Я вернулся потому, что он ушел. Мы только что были свидетелями успешного восстания, которое лишило твоего босса власти, и ты спрашиваешь меня, почему Троцкий в 1923 году не согласился установить военную диктатуру?»

Он начал слабо обороняться, но отказался сдать свои позиции. Через несколько лет он спешно ушел в отставку из-за акта сексуального бонапартизма. При нем в качестве курьера состоял молодой офицер, которого мой кузен отправлял с выдуманными поручениями, когда хотел позабавиться с его женой. Пара была застигнута на месте преступления, и молодой человек расквасил моему высокопоставленному кузену нос, и его военная карьера позорно окончилась. А жаль. Через семь лет можно было бы подбить его сыграть роль Тухачевского в походе против «Корнилова».

В течение шести недель я интенсивно путешествовал по всему Восточному и Западному Пакистану, встречался с мужчинами и женщинами, которые свергли режим, разговаривал с политиками. В поездке по Западному Пакистану меня сопровождал народный поэт Хабиб Джалиб, стихи которого подняли демократическое движение во многих городах. За несколько лет до того, как началось антиправительственное выступление, Джалиб осудил военное правление в нескольких мушаирах[101]: «Эта система — это ночь без зари. / Я никогда не приму ее, я никогда не починюсь». Или: «Только один лозунг, одно требование: / Президент, не люби США больше всех!» Никакого другого поэта не бросали в тюрьму так часто, как Джалиба. Но он отказался капитулировать. Во время движения сторонники Маудуди оставались в стороне. Их девиз, который на языке урду рифмуется, никогда не пленял воображение общества: «Что такое Пакистан? Это только Аллах». Джалиб придумал ответ, который также рифмуется, однако этот лозунг подхватили миллионы: «Что такое Пакистан? Еда, одежда и лекарство». Позднее он совершенно открыто высмеивал мулл.