Тарик Али - Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность

• Название: Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность
• Автор: Тарик Али
• Издательство: Кузница книг InterWorld'а
• Жанр: Публицистика
• Год: 2016

Эта книга является попыткой автора объяснить, почему большинство людей в мире тоже считает, что необходимо противостоять как религиозному фундаментализму, который сам является продуктом современности, так и фундаментализму имперскому, устанавливающему "мировой порядок", и создать в исламском и западном мирах пространство, в котором свободу мысли и воображения можно будет защищать без страха подвергнуться преследованию или смерти.

Книга производства Кузницы книг InterWorld'a.

https://vk.com/bookforge — Следите за новинками!

https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.

---

Иногда, когда мы обращались с трибуны к аудитории из двадцати тысяч человек, он, бывало, шептал мне в ухо: «Сегодня здесь в основном рабочие и крестьяне. Расскажи им про Вьетнам. Покажи им, что мы можем победить». Я делал так, как он просил, а после он декламировал произведение «Вьетнам в огне»: «О, поклонники прав человека, где же вы? / Гуманизм дошел до предела. / Вьетнам охвачен огнем. / Не молчите, подайте свой голос сейчас. / Облака войны возглавляют этот путь».

В Западном Пакистане Мусульманскую лигу и все традиционные партии этот подъем народного движения обошел стороной. Единственным популярным политиком был Зульфикар Али Бхутто. Его исключили из кабинета Айюб-хана, и теперь он неожиданно для многих встал во главе массового движения. Его речи были ультрарадикальными. Он грозился разрушить капитализм, клялся провести земельные реформы, а обещание «еды, одежды и крова для всех» стало лейтмотивом его политической кампании. Демократия и социальная справедливость составляли сильнодействующую смесь. Путешествуя по стране, можно было убедиться в том, что партия Бхутто в этой части Пакистана легко завоюет большинство. Преемник Айюб-хана, генерал Яхья-хан, немедленно объявил о дате всеобщих выборов, которые назначили на март 1970 года. Страна ликовала.

Когда я прибыл в Дхаку, столицу Восточного Пакистана, общее настроение там было таким же приподнятым, но с одной только разницей. Студенты, интеллигенция и лидеры рабочего класса, с которыми я разговаривал, были разобщены. Националисты были сыты по горло выходками пакистанской элиты. Бенгальские левые политические силы во время антиправительственного движения проявили слабость: маоисты отказались от борьбы на том основании, что генерал Айюб-хан является «антиимпериалистом», потому что сторонник дружеских отношений с Китаем. Слабость когда-то сильных левых дала националистам из Авами лиг возможность доминировать в этой борьбе. Они потребовали полной независимости от Запада и настаивали на том, что до тех пор, пока их требования не будут внесены в хартию «Шесть пунктов», они будут продолжать борьбу. Куда бы я ни поехал, везде было одно и то же. С Бенгалией так часто обращались плохо, что она была готова совсем отколоться от Пакистана. Когда я разговаривал со студентами в университете Дхаки, они настаивали на том, чтобы я говорил по-английски, а не на ненавистном им урду, на котором центральное правительство хотело заставить говорить население Восточного Пакистана. Некоторые кричали: «Выучи бенгальский, пожалуйста!» Стоя под деревом амтала, где в этом студенческом городке началось антиправительственное движение, я говорил им, что нет ни малейшего шанса на то, что военные примут их «Шесть пунктов». Они не должны иметь никаких иллюзий на этот счет. Если это именно то, чего они хотят, то лучше им приготовиться к тому, чтобы пройти весь путь. Я понимал, что ошеломил их.

Впоследствии представители левых выразили протест, поскольку мои речи поощряют студентов из Авами лиг. Горячие дискуссии продолжались следующие несколько дней. Когда я встретил лидера Авами лиг Шейха Муджибура Рахмана спустя несколько дней, он уже точно знал, что я сказал в университете. «Вы уверены? — спросил он. — А что, если мы выиграем следующие выборы?» Я напомнил ему, что они выиграли выборы 1954 года. Правда, теперь условия другие, но я очень сомневаюсь, примет ли когда-нибудь армия «Шесть пунктов». Я предсказал кровавую баню. Но он не был убежден в этом. Крестьянский лидер Маулана Бхашани, с которым я ездил по селам больше двух недель, тоже сомневался в моих словах. Я боялся худшего. Оно случилось.

Выборы прошли в декабре 1970 года. В Западном Пакистане Бхутто получил большинство голосов. В Восточном Пакистане Авами лиг набрала свыше 90 % голосов населения, она была самой большой партией в провинции. Шейх Муджибур должен был сформировать следующее правительство, но Яхья-хан и его сторонники-генералы выступили против этого. Бхутто пошел на сделку с ними, чем дискредитировал себя.

Если бы он поддержал Шейха Муджибура, история сложилась бы иначе. Вместо этого армия готовилась к вторжению в Восточный Пакистан и к его оккупации. Это был конец. В армии солдатам активно впрыскивали в кровь яд этнической ненависти. Им говорили, что бенгальцы только недавно были обращены в ислам, что индуизм у них в крови и что по этой причине они хотят отделиться от Пакистана. Никто не обратил внимание на то, что и мы отделяемся от них.

Солдат подстрекали насиловать женщин, чтобы заставить ген бенгальского индуизма мутировать. Именно это говорили пенджабские офицеры пенджабским солдатам. Именно это они и делали. В 1971 году армия Западного Пакистане вторглась в Восточный Пакистан. Имели место насилия и массовые убийства. В одну из ночей солдаты-оккупанты, в сопровождении коллаборационистов из «Джамаат-э-Ислами», ворвались в общежития университета. Сотни студентов исчезли. Интеллектуалов левого толка выслеживали и убивали. Шейх Муджибур был арестован, доставлен в Западный Пакистан и брошен в тюрьму. Его партия ушла в подполье и готовилась к сопротивлению. Величайший поэт Пакистана Фаиз Ахмед Фаиз написал в то время: «глаза, омытые кровью».

А через десять лет в «Детях полуночи» Салман Рушди обессмертит первый день военного нападения Западного Пакистана на Восточный:

«Полночь, 25 марта 1971 года: миновав университет, который обстреливался артиллерией, буддха повел войска к логову Шейха Муджибура. Студенты и лекторы выбегали из общежитий, и их встречали пулями, пятная кровью лужайки… А пока мы ехали по городским улицам, Шахид выглядывал из окон и видел вещи, которые невозможно было себе представить: солдаты без стука врывались в женские общежития, выволакивали на улицу женщин, насиловали их, и никто не позаботился о том, чтобы сохранить свою честь…

Когда думать становится слишком больно, самым лучшим лекарством является действие… Собаки-солдаты рвутся в бой, а потом радостно прыгают на свою добычу и рвут ее зубами или насилуют. О, охота волкодавов за «неблагонадежными лицами»! О, аресты сотен профессоров и поэтов! О, убийства при попытке к сопротивлению членов Авами лиг и известных корреспондентов! Собаки войны воют, опустошая город… испытывают позывы к рвоте, когда в их ноздри попадает зловоние горящих трущоб… ни одно «неблагонадежное лицо» не находится в безопасности сегодня ночью; нет ни одного безопасного места, где можно укрыться. Ищейки идут по следу убегающих врагов национального единства; волкодавы, чтобы не быть побитыми, свирепо вонзают зубы в своих жертв».

Множество моих бенгальских друзей исчезло. Везде был хаос. За границей некоторые из нас, уроженцев Западного Пакистана, организовали протесты в Британии и в Соединенных Штатах против жестокостей: вместе с Айджазом Ахмедом, Ферозом Ахмедом и Экбалом Ахмедом я писал, выступал и призывал поддержать невинных в Восточном Пакистане, однако Запад хранил молчание. Никсон еще раньше приказал Киссинджеру (или, может быть, это был обходной маневр?) «биться за Пакистан». Пекин действовал в том же направлении. Когда разразилась война, миллионам беженцев был предоставлен временный приют в индийской провинции Западная Бенгалия. В конечном итоге индийская армия пересекла границу и разгромила своих пакистанских соседей. Генерал Ниязи предпочел сдаться. Он не хотел сражаться. Это было разумное решение. Слишком много крови уже пролилось. Бенгальцы приветствовали индийские войска как освободителей. Пакистан был мертв. Родился Бангладеш.

Одно это событие полностью отдалило меня от «нового» Пакистана. В прошлом шла борьба против произвола элиты, а на этот раз большая часть населения была заражена отвратительным шовинизмом. Это были не столько белуджи или пуштуны, сколько пенджабцы и в некоторой степени синдхи. Неспособность пенджабцев протестовать против преступлений, совершенных во имя их процветания, сделала их соучастниками этих преступлений. Некоторые были, вне всякого сомнения, напуганы, но как это могло случиться, когда они еще недавно не поддавались страху и свергли диктатуру? Был еще один фактор. Это был Бхутто. Если бы они пошли за ним, проголосовали за него, они не смогли бы его предать. Они понимали, что Бхутто, должно быть, прав, и поэтому молчали. Именно тогда я принял свое личное решение — отступиться от них. Кровь бенгальцев разделила нас.

Пакистан должен еще признать эти преступления и попросить за них прощения у народа Бангладеш. Не только ради них, но и ради самих себя. Официальная история в Пакистане продолжает лгать. Историки пишут о том, как Индия решила расколоть Пакистан. Неправда! Именно пакистанская армия при поддержке бюрократии и большинства членов Народной партии под руководством Зульфикара Али Бхутто рискнула и проиграла. Они не преуспели во внедрении бенгальцам «чистого мусульманского гена» через «чистую мусульманскую сперму» пенджабской солдатни.