Тарик Али - Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность

• Название: Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность
• Автор: Тарик Али
• Издательство: Кузница книг InterWorld'а
• Жанр: Публицистика
• Год: 2016

Эта книга является попыткой автора объяснить, почему большинство людей в мире тоже считает, что необходимо противостоять как религиозному фундаментализму, который сам является продуктом современности, так и фундаментализму имперскому, устанавливающему "мировой порядок", и создать в исламском и западном мирах пространство, в котором свободу мысли и воображения можно будет защищать без страха подвергнуться преследованию или смерти.

Книга производства Кузницы книг InterWorld'a.

https://vk.com/bookforge — Следите за новинками!

https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.

---

Даже те индийские мусульмане, которые приняли поражение империи Великих Моголов, так или иначе ориентировались на Стамбул. Когда халифат распался, они растерялись, это чувство испытывали даже такие деятели искусства, как поэт и философ Мухаммед Икбал (1877–1938). Будучи выпускником элитного колледжа в Лахоре, он изучал философию под руководством талантливого и благородного ученого-ориенталиста Томаса Арнольда. Именно он посоветовал юному поэту посетить Европу, чтобы расширить кругозор. Икбал последовал этому совету и провел три года (1905–1908) в Гейдельберге, где возрос его интерес к философии.

Выбор Икбалом поэтической формы изложения своих философских размышлений был обусловлен его интеллектуальным окружением. В период воодушевления светским национализмом он написал яркий и вызывающий сильные чувства «Гимн Индии», который стал любимым произведением Неру и до сих пор декламируется светскими лидерами Индии, чтобы доказать свою преданность стране. Во время китайско-индийского конфликта 1960-х годов этот гимн без конца повторяло Всеиндийское радио. Возможно, Икбал и заявил бы публично о том, что этот гимн был написан только для мусульман, однако сила и искренность этого стихотворения обеспечили ему долгую славу. В тот же период было написано еще одно стихотворение, «Новый храм»:

Я скажу тебе правду, о брахман, не сочти это
За обиду:
Идолы в твоем храме прогнили.
Ты научился у них нести
Злость и вражду твоему народу,
А Бог научил каждого муллу
Бороться.

Мое сердце болит: я отвернулся
И от храма, и от Каабы,
И от проповедей мулл, и от
Твоих сказок, о брахман.
Для тебя каменные образы воплощают святость —
Для меня каждая пылинка моей страны
Есть божество.
Позволь же нам построить новый храм на этой земле.

Вскоре после возвращения поэта из Европы его настроение также изменилось. Он увидел конец Османской империи и написал свою знаменитую «Жалобу», обращенную к Аллаху. Как и те, кому было адресовано это стихотворение, поэт в нем то хвастался, то жаловался на судьбу, то впадал в отчаяние. Он восхищался победами древнего ислама и жаловался на то, что он загнивает. Только мусульмане защищали монотеизм, и только они на остриях своих мечей принесли благую весть Аллаха на все континенты. Почему же тогда Аллах так жестоко наказывает их теперь?

Несмотря на то что сельджуки имели свою империю,
А тураны — власть.
Несмотря на то что китайцы правили Китаем,
А Сасаниды Ираном,
Несмотря на то что греки в те дни населяли плодородные земли,
И у евреев был свой кусок земли, и у христиан своя пядь,
Кто подымал меч на битву во имя Твоего священнейшего дела?
Кто силился исправить разрушенный мир с помощью
Твоих святейших законов?
Это были мы, и мы одни вели
Воинов на священную войну,
Теперь, укрепившись на земле, теперь
Укрепившись на море,
Победители призывают к молитве в европейских
Церквях, чтобы, несмотря на пустыни Африки,
Призвать людей почитать тебя,
Мы не полагались ни на одного из этих
Блиставших роскошью императоров;
Под сенью наших сверкающих мечей мы
Кричали «Бог един».
Скажи нам, и скажи нам правду,
Кто завоевал горный проход Хайбер?
Кто ниспроверг город, где гордо царствовал
Великий Цезарь?
Кто разрушил богов, созданных
Чужими руками?
Кто разбил выстроенные в боевом порядке
Армии неверных?
Кто потушил священное пламя,
Горевшее на алтарях Ирана?
Кто оживил потускневшую память о
Бессмертном имени — Яздан?

Стихотворение это обращено к индийским мусульманам, однако духовенство усмотрело в нем отступничество, начали говорить, что Икбал стал неверным. Поэту, который намеревался отдать свой голос сообществу, впавшему в депрессию из-за того, что его религия вырождается, пришлось написать новое стихотворение, «Ответ на жалобу», в котором Аллах отвечает правоверным, чтобы развеять всякие сомнения. Если мусульмане чувствуют себя несчастными, то в этом виноваты они сами. Они стали слишком рьяно предаваться земным утехам и забыли учение своего пророка. Но и этот период в творчестве Икбала также не продлился слишком долго.

Вступив в социально-революционный период творчества, поэт организовал встречу Ленина с Аллахом. И они удивили друг друга. Аллах внимательно выслушал рассказ Ленина о классовых войнах, которые определяют все процессы на Земле, и был тронут этой речью. В строчках из «Божьей заповеди» — которую до сего дня цитируют социалисты и коммунисты Юго-Восточной Азии — Аллах приказывает ангелу Габриэлю:

Восстань, пробуди отверженных этой земли,
Сотряси основы, обрушь стены Имений, где спят богачи;
И на каждом поле, где голодает крестьянин,
Выжги господскую пшеницу до последнего бушеля[91].

На кризис ислама Икбал отозвался и как поэт, и как философ. Автора никак нельзя упрекнуть в догматизме, его идеи постоянно развивались. В работе «Преобразование религиозной мысли в исламе» он выступает за модернизацию старой религии. Пророчество достигло своего зенита вместе с рождением ислама и изжило себя. Исламская культура может двигаться вперед, только в том случае, если станет диалектической и синтетической, концентрируясь на понятиях конечности и конкретности, как делала это в пору своего зарождения. Этот взгляд разделял Джинна. Официальная пакистанская культура лишила творчество Икбала его критической сущности, сделав из поэта икону, что стало трагедией и для поэта, и для государства.

В определённом смысле модернизму Икбала и Джинны был брошен вызов. Маудуди также соглашался с тем, что ислам находится в упадке, но для него средство возрождения этой великой религии было простым и доступным — возрождение индийского ислама. Когда Мусульманская лига Джинны приняла «Пакистанскую резолюцию» в Лахоре 1940 года, Маудуди решил, что единственный способ парировать этот удар — это создать организацию, противостоящую Лиге, так появилась партия «Джамаата-э-Ислами». Если Пакистану предстоит стать истинно мусульманским государством, то в качестве правителя ему больше подойдет Маудуди, а не Джинна. Маудуди осудил Джинну и Мусульманскую лигу как богохульников, которые используют ислам с целью укрепить светский национализм.

Собственные взгляды Маудуди были удивительно схожи с взглядами арабского проповедника восемнадцатого столетия аль-Ваххаба. Падение ислама стало результатом отказа от первозданной чистоты Корана. Священная весть, содержащаяся в Коране, и его первоначальные предписания были единственной основой для реализации политической власти. За прошедшие века ислам стал палимпсестом[92], на который наслоились иностранные традиции и культуры, уводя его от первоначальной цели. В этом и заключается его трагедия. Следовательно, нужны коренные перемены, поэтому деятельность «исламского государства» может превратить падение во взлет.

Такое государство невозможно построить исключительно при помощи пропаганды и проектов социального благополучия. Необходима была политическая партия. В свое время в княжестве Хайдерабад этот новоявленный проповедник с неподдельным интересом изучал подпольную деятельность Коммунистической партии. Он искренне восхищался преданностью ее членов и их способностью не только общаться с крестьянами и рабочими, которые далеки от понимания чистого марксизма, но и влиять на них. На него также произвели сильное впечатление ленинские работы о партии и партийном строительстве. Исламская партия по его задумке должна была иметь собственную идеологию, но ее внутренняя жизнь и структура должны полностью повторять партию большевиков. Партия Маудуди, в отличие от партии Ленина, никогда не замышляла свергнуть правительство и изменить государственный строй, но ставила целью «исламизировать» людей, руководящих страной, проникнуть в государственные институты, и в первую очередь во всесильные бюрократические структуры, затем в армию.

26 августа 1941 года семьдесят пять уважаемых мусульман Лахора встретились в частном доме, чтобы поклясться в своей преданности исламу, новой партии и государству, которое они собирались создать. Они согласились на выборы эмира, но ограничили его власть, подчинив его правительственному совету. После непродолжительных дебатов было решено, что первым эмиром будет избран Маудуди, однако в первый же год по этому вопросу возникли разногласия. Новая организация решила, что в космополитической атмосфере Лахора ей трудно развернуться, кроме того, у ее членов было не счесть различных светских соблазнов.