Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 17. Врата времени. Пробуждение Каменного Бога

• Название: Миры Филипа Фармера. Том 17. Врата времени. Пробуждение Каменного Бога
• Автор: Филип Фармер
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997

Миры Филипа Фармера. Т. 17 / Пер. с англ. — Полярис, 1997. — 383 с.

В очередной том собрания сочинений вошли два остросюжетных приключенческих романа, повествующих о приключениях наших современников в мирах, отделенных от нашего бездной времени, — «Врата времени» и «Пробуждение Каменного Бога».

[collapsed title=Содержание:]От издательства (предисловие), стр. 5-6Врата времени (роман, перевод В. Серебрякова), стр. 7-172Пробуждение Каменного Бога (роман, перевод Э. Раткевич), стр. 173-382[/collapsed]

---

— Если бы Ицкапинтик все еще был нейтральным, — пробормотал Херот распухшими губами сквозь выбитые зубы, — перед нами извинились бы и отпустили нас. Но теперь — нет. Можем надеяться разве что на жизнь в рабстве. Леди Торсстейн скорее всего отдадут кому-нибудь из высших офицеров в шлюшки. Когда она ему надоест, он отправит ее к своим подчиненным. Что произойдет потом — один Бог знает. Но Ильмика — блодландская дворянка. Она покончит с собой при первой возможности.

Два Сокола не был так уверен в этом. Ему казалось, что он стал свидетелем некоей закулисной игры. На следующий день его и Квазинда привели в один из кабинетов комендатуры. Там находились Ильмика Торсстейн, офицер Ицкапинтика и высокий перкунишанский чин в шикарном бело-алом мундире со множеством орденов и золотыми эполетами. Девушка выглядела намного лучше: она вымылась, стянула волосы узлом на затылке и переоделась в длинную юбку и женскую блузу. Но взгляд ее был отсутствующим; перкунишанину приходилось по несколько раз повторять вопросы, чтобы получить от нее ответ.

Два Сокола быстро оценил положение. Очень действенный аппарат перкунишанской тайной службы сразу же после доставки пленников установил их личности. По-видимому , правительство Перкуниши немедленно направило Ицкапинтику «просьбу» (читай — требование) о выдаче Ильмики, Двух Соколов и Квазинда. Здешнее правительство, может быть, и удивилось такой «просьбе», но истинных ее причин так и не выяснило — иначе никогда не призналось бы в том, что держит ценного пленника у себя.

Лишь намного позже он узнал, почему вместе с ним из лагеря вывезли еще и Квазинда с Ильмикой. Ильмика была внучатой племянницей кассандраса — правителя Перкуниши, дочерью его племянницы, вышедшей замуж за младшего брата короля Блодландского. Когда тот умер, племянница кассандраса вышла замуж второй раз, за лорда Торсстейна, приходившегося королю двоюродным братом. От этого брака и родилась Ильмика. Кассандрас не хотел, чтобы его племянница попала в руки ицкапинтикских варваров.

Квазинда же по ошибке приняли за О’Брайена. Такая ошибка не могла долго оставаться незамеченной, но этого оказалось достаточно, чтобы Квазинда вместе с остальными отправили в столицу Перкуниши. О блодландцах Два Сокола больше никогда не слышал: скорее всего их перемолол какой-нибудь концлагерь.

Прежде чем отправиться в «Берлин», как называл Два Сокола про себя перкунишанскую столицу, пленников пригласили пронаблюдать за казнью полицейских. Обнаженных, избитых, связанных по рукам обидчиков леди Ильмики вывели на мощеный двор, где стояли крепкие глаголи. Палачи перетянули лодыжку каждого из приговоренных толстой проволокой и при помощи воротов подняли так, что несчастные закачались в воздухе под виселицами.

Ицкапинтики оказались отважны — этого Два Сокола не мог не признать. Двое плевали на своих палачей. Но боль от растягивания кожи скоро стала сильнее их храбрости. Они кричали, раскачиваясь на ветру, пока сознание не покидало их. Тогда палачи окатывали их холодной водой, и все начиналось сначала. Один упал — под тяжестью тела проволока рассекла и кожу, и мышцы, и сустав. Его подняли, перетянули проволокой колено и вздернули снова.

Два Сокола не испытывал к ним жалости — они получили то, чего заслуживали. Но тошнота от этого слабее не становилась, и он только обрадовался, когда Ильмика заметила, что довольна уже тем, что правосудие свершилось. Но им пришлось отъехать довольно далеко от лагеря, прежде чем они перестали слышать вопли.

Несмотря на то что в столице его не ждало ничего хорошего, Два Сокола ощутил облегчение, когда они пересекли границу Ицкапинтика. Только тогда пропало и неприятное ощущение под ложечкой.

Железнодорожный вагон, в котором они ехали, можно было считать роскошным. У Двух Соколов и Квазинда было личное купе. Еда была великолепной, и они могли пить пиво, вино, водку — столько, сколько хотели. Можно было даже принимать ванну. Но на всех окнах красовались железные решетки, а с обоих концов вагона стояли вооруженные охранники. Ответственный за их перевозку офицер, хилиархос (капитан) по имени Вилкис, все время находился рядом. Он обедал вместе с ними и помогал Двум Соколам в изучении перкунишанского языка.

Ильмика отсиживалась в своем купе, а в тех редких случаях, когда она сталкивалась в коридоре с Двумя Соколами, разговоров избегала. Он объяснял такое отношение тем, что был свидетелем ее унижения. И к смущению оттого, что он видел, как с ней обошлись, примешивалось презрение, поскольку он не попытался защитить ее. А по ее понятиям дворянин скорее умрет, чем позволит совершить насилие над женщиной. Два Сокола не пытался оправдываться. Она сама видела, что произошло с О’Брайеном. Причем ее же собственные подчиненные, Херот и другие не пытались защитить ее. Они смотрели на происходящее более трезво и, как он полагал, были правы.

Что думала об этом сама Ильмика, она держала при себе. На приветствие Двух Соколов она неизменно отвечала холодным кивком. Он пожимал плечами и иногда улыбался. Какая ему разница? Конечно, она привлекала его, но между ними зияла пропасть. Он ведь не блодландец и не дворянин. Даже если она вдруг и влюбилась в него, — а он не замечал тому никаких признаков, — ей все равно пришлось бы забыть о нем.

Два Сокола занимался изучением языка и смотрел на проплывающие мимо ландшафты. Топография, как ему казалось, ничем не отличалась от соответствующих районов Польши и Восточной Германии на его Земле. Архитектура большинства строений тоже могла привлечь внимание разве что специфической вычурностью. Лохматые и грязные крестьяне одевались просто.

Странным казалось отсутствие лошадей. Поля были в основном уже убраны, но Вилкис рассказывал, что для пахоты используют быков, хотя в больших поместьях их понемногу заменяют паровые или бензиновые тракторы. Офицер хвалился, что тракторов у них больше, чем в какой-нибудь другой стране этого мира.

В городе Геррвоге к ним присоединился еще один офицер. Вьяутас носил черный мундир с серебристыми эполетами и алый кивер с серебряной кокардой в виде головы кабана. Узколицый и тонкогубый перкунишанин оказался, однако, приятен в общении, остроумен и склонен уснащать беседу не всегда уместными каламбурами. Два Сокола не обманывался: у Вьяутаса было задание подвергнуть обоих пленников предварительному допросу.

Два Сокола решил рассказать ему все. Если он не сделает этого сейчас, позже его просто вынудят, изрядно попортив ему здоровье. Кроме того, он не обязан хранить верность какой-либо стране этого мира. Судьба сначала поставила его на сторону Блодландии и Хотинохсоних, но тайная полиция последней пытала его и заперла в сумасшедший дом, а Блодландия обманула собственных союзников, чтобы заполучить пришельцев в свои руки. Пилот не видел существенной разницы между поведением Перкуниши и Блодландии. Не хотелось ему только становиться союзником немца. Двум Соколам казалось, что, работая на ту же нацию, которой служит теперь немецкий пилот, он каким-то необъяснимым образом предает свою родину.

Но... здесь нет ни Соединенных Штатов Америки, ни Германии.

После проведенного Вьяутасом получасового допроса Два Сокола понял, какие именно вопросы ему задают. После каждого ответа офицер заглядывал в папку с машинописными листами. Несомненно, там содержались сведения, переданные немцем.

— Откуда вы знаете, что этот человек — как там его имя? — выложил вам чистую правду? — поинтересовался Два Сокола.

Вьяутас вначале подскочил от неожиданности, потом улыбнулся и произнес:

— Итак, вы знаете о нем? Блодландцы рассказали? Кстати, его зовут Хорст Раске.

— И как вы находите наши истории?

— Властей предержащих они вполне убедят. Я же нахожу в них кое-какие поразительные аспекты.

Предположим, что существует Вселенная, занимающая то же самое «пространство», что и наша, но не пересекающаяся с ней. Я могу представить себе, что на обеих планетах могла развиться похожая флора и фауна, включая и человека. В конце концов, астрономические и геофизические условия на этих Землях почти одни и те же.

Но я никак не могу понять, почему в обоих мирах существуют почти идентичные языки. Вы понимаете, насколько маловероятно с точки зрения математики такое совпадение? Несколько миллиардов триллионов к одному, насколько я могу оценить. А вы просите меня поверить, что не один, а множество наших языков имеют родственные им на вашей Земле! — Вьяутас энергично покачал головой: — Нет! Нет!

— И Раске, и мы прошли сквозь Врата, — ответил Два Сокола. — Может быть, они не единственные. В течение ста тысяч лет, пока существует человечество, между нашими мирами могло происходить весьма интенсивное движение. Может быть, человек возник не на этой планете.