Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 17. Врата времени. Пробуждение Каменного Бога

• Название: Миры Филипа Фармера. Том 17. Врата времени. Пробуждение Каменного Бога
• Автор: Филип Фармер
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997

Миры Филипа Фармера. Т. 17 / Пер. с англ. — Полярис, 1997. — 383 с.

В очередной том собрания сочинений вошли два остросюжетных приключенческих романа, повествующих о приключениях наших современников в мирах, отделенных от нашего бездной времени, — «Врата времени» и «Пробуждение Каменного Бога».

[collapsed title=Содержание:]От издательства (предисловие), стр. 5-6Врата времени (роман, перевод В. Серебрякова), стр. 7-172Пробуждение Каменного Бога (роман, перевод Э. Раткевич), стр. 173-382[/collapsed]

---

Два Сокола понимал друга, хотя сам страдал в гораздо меньшей степени. То же чувство преследовало его всю жизнь. Потомок двух несовместимых культур, он не принадлежал ни к одной из них и с недоверием относился к ценностям и моральным понятиям обеих. Кроме того, по натуре он был более гибким, чем О’Брайен. Два Сокола смог перенести потрясение, приспособиться и верил в то, что сумеет преуспеть, если повезет. Но он беспокоился об О’Брайене.

ГЛАВА 9

Они раз десять сбивались с пути, петляли, и наконец часа через два машина снова выехала на кадзиива — главный тракт. Как оказалось, зря — в полумиле впереди Два Сокола увидел на дороге заграждение и кишевших вокруг него солдат. На его глазах солдаты вытащили из автомобиля какого-то мужчину и повели к палатке на обочине дороги.

— Ищут шпионов и дезертиров, — сказал Два Сокола. — Ну ладно, попробуем объехать.

Это оказалось нелегко. Они протряслись с милю по бездорожью, пересекли узкий ручей — медленно, чтобы не застрять в грязи, — и уперлись в каменную стену, которая, казалось, тянется от горизонта до горизонта. К тому времени уже начало светать. Два Сокола проехал вдоль стены полторы мили, пока она наконец кончилась, но теперь дорогу преградили с одной стороны густой перелесок, а с другой — речка.

Два Сокола направил машину по пологому спуску в воду. Ярдов десять они проехали без особых трудностей — только вода просачивалась в салон, — потом колеса забуксовали в песке и иле. Сдвинуть машину с места не удавалось никакими усилиями.

— Пошли пешком, — вздохнул Два Сокола. — Может, оно и к лучшему, что машина застряла. Я только сейчас сообразил — дойди вода до парового котла, взлетели бы мы на воздух.

— Тоже, сообразил! — вскинулся О’Брайен. — Нужно побыстрее уносить ноги.

Они пошли вдоль тракта. Через четыре дня мощеная дорога кончилась, сменившись грунтовой.

Питались они украденными на придорожных хуторах продуктами. На шестой день пути им удалось угнать машину с двигателем внутреннего сгорания. В этот день они проделали добрых тридцать миль по обочинам тракта, распугивая беженцев клаксоном. Завидев впереди пропускной пункт, свернули на разъезженный проселок. Потом бак машины опустел, и дальше пришлось снова идти пешком.

— На севере лежит страна Ицкапинтик, — сказал Два Сокола О’Брайену, — насколько мне известно, нейтральная. Придется нам перейти границу и отдаться на сомнительную милость ее жителей.

— Что-то мне твои слова не нравятся, — ответил О’Брайен. — Ты хоть знаешь, что это за люди?

— Смесь индейцев и белых. Говорят они на языке семейства нахуатль, как ацтеки Мексики. Они, кстати, на ацтеков и похожи. В Восточную Европу пришли вместе с ирокезами — и тех и других гнало перед собой могущественное племя, покорившее потом половину Азии. Ицкапинтик покорили другое племя, которое как раз кончило резать местных жителей: половину вырезали, остальных обратили в рабов.

— Суровые ребята, — нервно произнес О’Брайен.

— Точно сказано. Я читал, что лишь пятьдесят лет назад они перестали приносить людей в жертву богам. Они обращаются со своими рабами не просто как с низшими людьми; те не имеют даже малейшей возможности получить свободу, как в Хотинохсоних.

— Так на кой черт мы туда идем?

— Ясное дело, не для того, чтобы просить у них милости. Попробуем пройти незамеченными — ночами будем идти, а днем скрываться. Наша цель — Тюрсланд, Швеция. Перкуниша объявила Тюрсланду войну, но пока лишь на словах. Если доберемся, попробуем попасть на корабль, отплывающий в Блодландию. Там мы будем важными персонами. И там нам будет для чего жить.

— Мария, мать Христова! Я правый глаз готов отдать, чтобы снова услышать английскую речь.

— Не обольщайся, — посоветовал Два Сокола. — Тебе придется учить его заново. Хотя это проще, чем изучать ирокезский.

Дальше они шли осторожно, лесами вдоль проселочных дорог, выходя на них только по ночам. Даже это вызывало в Двух Соколах смутное беспокойство, но брести в темноте по полям, лугам и перелескам было настолько тяжело, что приходилось жертвовать безопасностью ради удобства. На пятнадцатый день после бегства из Эстоквы они вышли на главный северный тракт. Глянув на дорогу с вершины холма, путники увидели, что поток беженцев не иссяк. Но солдат не было видно, и Два Сокола решил, что они без особого риска могут присоединиться к колонне.

Следующие два дня они шли в колонне беженцев. Так, конечно, продвигаться было намного быстрее. Но на утро третьего дня они услышали на западе орудийную канонаду. К вечеру уже можно было различить щелканье ружейных выстрелов. На следующее утро появились отряды хотинохсоних — подкрепление с юга, которое должно было остановить наступление врага на северо-западе. Два Сокола и О’Брайен постарались, как могли, слиться с толпой беженцев. Кроме того, военные грузовики гнали по обочинам с такой скоростью, что выбиваться из общего потока было попросту опасно.

На четвертый день беженцы вышли к перекрестку и обнаружили, что дорога перекрыта. Приходилось сворачивать на восток.

— Перкунишане, похоже, перерезали дорогу, — сказал Два Сокола. — Они быстро наступают.

— Я все время считал, что индейцы — хорошие воины, — сказал О’Брайен. — А тут они, кажется, драпают, как у нас русские.

Два Сокола задело это замечание, словно оно каким-то образом касалось его лично. Он знал, что О’Брайен всегда считал его индейцем, и сам он, хотя никогда и не показывал, имел насчет этого собственное мнение.

— Я хочу тебе сказать вот что, — ответил он. — Может, перкунишане и побеждают, но такая победа обходится им куда дороже, чем у нас немцам. Война здесь — совсем не то, что у нас. Здесь нет Женевской конвенции. Что та или иная страна делает с пленными — ее дело. Перкунишане давно выяснили на опыте, что ирокезы — плохие рабы. Они или бегут, или их пристреливают при попытке к бегству.

Так что Перкуниша объявила войну на уничтожение. Пленных берут только для допросов — читай, пыток. Хотинохсоних это знают и сражаются до самого конца. Если приходится отступать, они убивают тех раненых, кого не могут вывезти. Так что здесь захватчики встречают более ожесточенное сопротивление, чем могли бы. То, что, несмотря на это, перкунишане быстро продвигаются вперед, объясняется превосходством в технологии и их стратегией обхода опорных пунктов противника с их последующим уничтожением. Плюс тем, что они готовы платить за это кровью.

Видишь ли, перкунишане хотят захватить как можно большую территорию до зимы. Хотя на нашей Земле на юге Украины климат мягок, здесь нет Гольфстрима. Зимы тут арктические. Вот тебе еще один хороший повод достигнуть Тюрсланда до холодов. Если зима застигнет нас на открытой местности, мы просто замерзнем.

О’Брайен содрогнулся:

— Господи, что за мир! Если уж мы прошли через эти Врата, то почему бы было не попасть на какую-нибудь милую, дружелюбную планетку?

Два Сокола улыбнулся и пожал плечами. Быть может, и существовал такой «параллельный» мир, но они явно оказались не в нем. Придется играть теми картами, что сданы.

Несколько минут спустя, когда они прошли мимо троих мужчин, пытавшихся вытащить застрявший в грязи на обочине локомобиль, Два Сокола вдруг сказал:

— Ты видел женщину за рулем? Волосы ее спрятаны под платком, а лицо измазано грязью, но я голову даю на отсечение, что это Ильмика Торсстейн!

Несколько секунд он колебался, потом решил, что ее присутствие — подарок судьбы. Вероятно, она тоже направлялась в Ицкапинтик. С ней, дочерью посла, будут обращаться хорошо и, возможно даже, помогут попасть на родину. И она, конечно, захочет взять Двух Соколов и О’Брайена с собой. В конце концов, именно это она собиралась сделать первоначально, и он не видел причин, которые могли бы это намерение изменить.

Он смело подошел к машине. На мгновение девушка опешила от неожиданности, потом узнала пилота, и недоверие на ее лице сменилось радостной улыбкой.

— Мы можем поехать вместе с вами? — спросил пилот.

Ильмика поспешно кивнула.

— Это слишком невероятно, чтобы быть правдой...

Не теряя времени, двое американцев помогли вытащить застрявший локомобиль. Когда машина вновь оказалась на дороге, Два Сокола и О’Брайен забрались на переднее сиденье, к Ильмике. Остальные, работники посольства Блодландии в Эстокве, уселись сзади. Ильмика гнала машину, как могла, частыми гудками прокладывая себе путь в толпе беженцев и, если те не убирались в сторону достаточно проворно, сворачивая на обочину. Во время одного из таких маневров, за десять минут до появления американцев, она и застряла.

По пути пилот рассказал ей, что с ними произошло. Ильмика, конечно, знала, что блодландские агенты погибли, но была уверена, что обоих чужаков захватили перкунишане. На этом тракте она очутилась, лишившись основного пути к бегству. Перкунишанский флот прорвался в Черное море, разгромив флот Хотинохсоних и ограниченный блодландский контингент. Теперь они властвовали и на водах Черного моря, и в воздухе. Маленький дирижабль, на котором Ильмика планировала бежать в Пехлевию (Турцию), был уничтожен, и ей ничего не оставалось, как бежать в Ицкапинтик.