Валерий Залотуха - Великий поход за освобождение Индии

• Название: Великий поход за освобождение Индии
• Автор: Валерий Залотуха
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-14897-3

Все тайное однажды становится явным. Пришло время узнать самую большую и самую сокровенную тайну великой русской революции. Она настолько невероятна, что у кого-то может вызвать сомнения. Сомневающимся придется напомнить слова вождя революции Владимира Ильича Ленина, сказанные им накануне этих пока еще никому не известных событий: «Путь на Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии». Не знать о великом походе за освобождение Индии значит не знать правды нашей истории.

---

— Так это когда было, считай, год назад. А сейчас там чего? Пройдут дожди — поеду в город, новую газету куплю.

Козлу это почему-то не понравилось, он склонил голову и ткнул Ивана рогами в бок.

— Ну, черт! — заворчал Иван. — Сейчас вот звездану промеж рогов, так на задницу и сядешь! Слухай политинформацию дальше.

Там же.

3 июля 1941 года.

Последним Иван надел буденовский шлем, отдал козлу честь и улыбнулся.

— Гожусь еще?.. Без тебя знаю, что гожусь!

Иван был в полной кавалерийской амуниции, в шинели, в сапогах со шпорами, с саблей Ахмада Саид-хана на одном боку, с наганом в кобуре на другом, с кавалерийским карабином за спиной.

— А ты без меня не тоскуй. Бимала тебя кормить будет, я ей денег дал. Ты только не лезь на старую, ладно? Ну, не кручинься, не кручинься, сам понимаешь — надо. — Иван потрепал козла по загривку и поморщился. — Ох и вонюч ты, Володька...

Город Вадодар.

3 августа 1941 года.

Иван расплатился с рикшей, вытащил из коляски большой, перетянутый ремнями сверток. Посреди глухого мусульманского дворика под большой шелковицей играли дети. Увидев чужого, к тому же — сикха, они звонко закричали и побежали в дом. Тотчас на открытую веранду вышел Колобок, босой, бритый наголо, в распахнутом халате. Пристально и безмолвно он смотрел на Ивана.

Они сидели на полу за низеньким столиком и молча смотрели друг на друга. Бесшумно вошла женщина в парандже и поставила на стол поднос с чайником, пустыми пиалами и одну пиалу с изюмом и так же бесшумно удалилась.

— Не женился? — спросил Колобок.

Иван молча мотнул головой, не желая разговаривать на эту тему.

— Против Натальи, конечно, они... А у меня теперь две, эта вторая...

— Петр, — перебил его Иван, — ты слыхал, что у нас?

— Слыхал, война... — кивнул Петр и усмехнулся. — Как услыхал, так и подумал: не утерпит Новик, прискочит.

Иван с надеждой посмотрел на Колобкова. Тот усмехнулся снова и отвернулся.

— Пойдем? — тихо спросил Иван.

— Куда? Зачем?! — возвысил голос Колобков. — Добровольно под расстрел идти?!

— А может, на войну спишут, а?

— Спишут! Я видел, как списывали...

— Я все рассчитал, Петь! Отсюда до Бомбея поездом, там на пароход кочегарами, а там через Черное море в Крым переправимся, лошадей купим и...

— Теперь другая война, Иван! — оборвал Новика Колобок. — Да и, пока дойдем, германец уже Москву возьмет, это и дураку ясно.

— Так тогда мы и пригодимся! — воскликнул Иван. — Погуляем по тылам! Неужто мы колбасникам этим, душам гороховым, на своей земле сопатку кирпичом не натрем?! — Иван замолк, успокаиваясь, и прибавил тихо с надеждой: — А нас за то, может, обратно пустят...

Колобок молчал, опустив голову.

— Я ж все-таки со Сталиным выпивал, я б его попросил за всех наших...

Колобок поднял голову.

— Ты Ленина просил один раз подмогу нам прислать!

— Ленина не трожь, — нахмурившись, предупредил Иван. — Чего ты про Ленина знаешь?..

— Знаю... Ты с какого года в партии? — спросил Колобок с напором.

— С двадцать третьего, а что?

— А я с восемнадцатого! Поболе твоего знаю! У меня три ранения, четыре контузии, две почетные грамоты от товарища Троцкого! — орал Колобок.

— Ну и засунь их себе в задницу! — тоже заорал Новик.

Стало вдруг тихо.

— Ты, Иван, не груби, — тихо попросил Колобков. — Хоть ты и сикх, в своем дому я тебе грубить не позволю... Сколько я горбил, наживая все это? Шестеро детишков, две жены, почет кругом, уважение — и теперь все брось?

— Петр...

— И не Петр я, а Сулейман.

— Не поедешь?

— Нет.

Иван громко и даже как будто облегченно вздохнул.

— Ну, на нет и суда нет.

Он потянулся к своей поклаже, сунул в нее руку, вытащил бутылку рисовой водки и, ничего не говоря, стал деловито выбивать пробку. Колобков поднялся, вышел и тут же вернулся и поставил на стол блюдо с холодным, нарезанным кусками мясом.

— Убери, я конину не ем. — Иван наливал водку в свою пиалу.

— Да это не конина, баранина.

— Все равно убери.

Иван осторожно подносил ко рту наполненную до самых краев пиалу, а Колобок, страдальчески сморщив лоб, наблюдал.

— Иван! — остановил он Новика.

— Чего? — осторожно, чтобы не расплескать, спросил Иван.

— Мне чего же не налил? Или гребуешь с мусульманином?

— Почему гребую? — Иван не отводил взгляда от водки. — Тебе Аллах не велит.

— Он вино не велит! Про водку он ни слова!

Колобок торопливо налил себе. Они молча чокнулись и медленно, с чувством выпили.

Хмельной и деловитый, Иван вошел в низкое и душное здание вокзала. У окошек билетных касс плотно и неразъемно сбилась толпа. Иван покрутил ус, поправил на боку саблю и решительно двинулся вперед. Он пытался втиснуться в толпу с одной стороны, с другой, с третьей, но сделать это оказалось невозможно. И Новик взъярился вдруг, схватил за шкирку и выкинул из толпы одного, оторвал другого, свалил под ноги третьего, но четвертый оказался парнем крепким. К тому же он тоже был сикх.

— Мне нужно уехать в Бомбей! — закричал Новик и вытащил до половины саблю из ножен.

Сикх мгновенно выхватил из-за пояса большой кинжал. Мгновенно же вокруг них образовалось пустое пространство. Иван понял, что переборщил, бросил саблю в ножны, повернулся и пошел прочь.

— Черти нерусские, — пробормотал он в усы, выходя на улицу.

Иван долго не замечал, что за ним идет полный, хорошо одетый молодой человек и смотрит то на Иванову саблю, то заглядывает через плечо в лицо, в самые глаза. Иван повернулся и зло посмотрел в ответ. Молодой человек поприветствовал его и сказал дрожащим от волнения голосом:

— У меня дома есть билет до Бомбея.

Иван сидел на краю кресла в большой красивой гостиной и с почтением разглядывал развешанные по стенам фотографии знатных господ в дорогих рамках. Взгляд его задержался на самом большом, центральном портрете. Иван поднялся и подошел ближе. Удивленно и пристально он вглядывался в полное и властное лицо мужчины в халате, чалме-тюрбане, с саблей на боку. Иван узнал его. Это был Ахмад Саид-хан, которого он убил почти двадцать лет назад тремя ударами куттара в живот.

Иван был так удивлен, что не слышал, как молодой человек подошел сзади, и сильно вздрогнул, когда тот тронул его за плечо. Молодой человек улыбался, но в глазах его стояли слезы. Коротко и резко двинув внизу рукой, он воткнул куттар в живот Ивана. Новик глубоко вздохнул и, задержав дыхание, не двигался, улыбаясь и глядя виновато.

Молодой человек вытащил кинжал. Иван облегченно выдохнул, и кровь густо окрасила его живот и ноги.

— Я хотел... — сказал Иван по-русски, но молодой человек воткнул кинжал во второй раз.

После третьего удара Иван упал.

Молодой человек стоял на коленях перед портретом отца и, захлебываясь слезами, обращался к нему:

— Отец, дело моей жизни исполнилось! Я убил его, отец, убил, посмотри, вот он лежит у твоих ног!

Молодой человек оглянулся и не обнаружил Новика. Кровавая дорожка тянулась к двери. Молодой человек кинулся туда и увидел Ивана. Тот полз на четвереньках к выходу, и черная кровь хлестала из его живота, как из дырявого ведра.

Молодой человек толкал перед собой тележку. В ней лежало что-то, укрытое циновкой, сквозь которую просачивалась кровь. Здесь был Мертвый город — полуразрушенные пустынные остатки древнего города.

Молодой человек остановился у одной из невысоких стен, вывалил тяжкую ношу на землю, а сам стал собирать камни, чтобы забросать ими убитого. Молодой человек старался не смотреть на окровавленный труп, но что-то заставило его сделать это.

Иван смотрел на него и нахально подмигивал.

Молодой человек закричал в истерике, выхватил нож, подскочил и выковырнул один глаз, потом другой и бросил их в пыль в разные стороны, отсек уши и воткнул нож в шею, чтобы отрезать голову, но вдруг услышал детский голосок, чистый и безмятежный. Это была девочка-индианка, тоненькая и очень смуглая. Напевая детскую песенку, она не испугалась и даже, кажется, не удивилась. Глядя на молодого человека доверчиво и спокойно, она попросила:

— Не убивай его. Он мой муж.

Она выкопала в земле ямку, приподняв намотанный вокруг узеньких бедер шелк, помочилась в нее и стала месить руками красную землю, как месят хозяйки тесто, продолжая напевать.

Подобрав с земли Ивановы уши, она стала пристраивать их к голове, но перепутала и смущенно засмеялась. Исправив ошибку, она прикрепила уши, приклеив их липкой грязью на свое место. Откинувшись назад, полюбовалась своей работой, подобрала один лежащий рядом Иванов глаз и встревоженно посмотрела по сторонам в поисках другого. Сумерки опускались на Мертвый город...

Камбейский залив.

1961 год.