Фердинанд Опль - Фридрих Барбаросса

• Название: Фридрих Барбаросса
• Автор: Фердинанд Опль
• Издательство: Евразия
• Жанр: Научпоп
• Год: 2010
• ISBN: 978-591852014-7

Монография современного австрийского историка Фердинанда Опля посвящена одной из самых известных личностей XII столетия и всего европейского Средневековья — правителю Священной Римской империи Фридриху I Барбароссе. Труд, первое издание которого было приурочено к 800-летней годовщине со дня смерти монарха, сочетает в себе яркое и подробное изложение биографии императора (первая часть книги) с комплексным описанием своеобразия его политической деятельности, взаимодействия с разными сословиями и институтами средневекового общества (второй раздел). Барбаросса представлен как политик мирного времени и военный организатор, в борьбе за власть и на вершине своего могущества, на фоне разнообразных событий в немецких землях и во время шести походов в Италию, во главе III крестового похода, принесшего ему гибель, и как мифологизированный образ многовековой исторической памяти.

---

Первым полноценным «городским дипломом» Барбароссы в германских землях была выданная им в 1156 или 1157 году грамота для Аугсбурга. На основании, очевидно, уже до этого проведенных переговоров между самими претендующими на господство в городе кругами Аугсбурга в ней подробно регламентировались права епископа и бюргерства. Речь не может идти о том, что император здесь дает преимущество городу перед епископом. Скорее интерес государя однозначно заключается в том, чтобы устранить сами возможные проблемные поля, обеспечив привлечение епископа к исполнению требуемых от него имперских служб. Но все-таки он позволил новым растущим социальным слоям добиться первых политических прав. Правда, защита интересов Империи как была, так и осталась основной максимой всех действий императора. В тех случаях, когда представители городских сил по-настоящему подвергали опасности позиции городских сеньоров-епископов и грозили их пошатнуть, он принимал очень жесткие и строгие меры. Известно, например, выступление в январе 1157 года против трирского бюргерства, заключившего клятвенный союз в связи с территориальной политикой сводного брата Барбароссы, пфальцграфа Конрада Рейнского. Всю суровость императорского правосудия довелось ощутить на себе весной 1163 года городу Майнцу, лишившемуся городского статуса за участие городских кругов в убийстве архиепископа Арнольда (июнь 1160 года).

Затем, в шестидесятые годы, на первый план в политических мероприятиях Штауфена выдвинулся тип города, который обнаружил себя уже со времен Лотаря III и при Конраде III доминировал в спорадических проявлениях политической активности этого государя в отношении городов: «города-пфальцы», или «города имперских земель»[618]. Речь при этом идет о городских сообществах, которые обрели свою точку кристаллизации в центрах господства самой имперской власти, нередко будучи связанными с одним из пфальцев. Их примеры мы находим, среди прочих, в Дуйсбурге, Ахене, Кайзерсверте или Дортмунде. При Барбароссе к этим уже с давних пор привилегированным местам добавились новые, которые самим своим месторасположением демонстрируют то, как Штауфен умел использовать возможности закладки городов и поощрение их развития для целей государственного строительства. Можно назвать, например, императорские грамоты для Хагенау (1164 год), то есть для опорного пункта в штауфеновском Эльзасе, пользовавшегося покровительством уже его отца, или для Гельнхаузена (1170 год) и Вецлара (1180 год), где он в борьбе с территориально-политической властью архиепископства Майнцского утверждал и расширял имперские владения вокруг традиционного места постройки пфальца — Франкфурта. Сюда же относятся мероприятия в Плайсенланде[619], то есть в южном предполье вельфского герцогства Саксонии, где император оказал свое содействие Альтенбургу и Пегау и тем самым продолжил развивать активность, которую проявлял в этом районе уже Конрад III. Правда, обстоятельный анализ выделяемых в каждом случае прав показывает, что для бюргерских прав, обеспечивавших участие в принятии совместных решений, он устанавливал более узкие границы. В результате выделяемые права вряд ли могут обозначаться как «передовые» или даже «революционные»[620]. Но все-таки и здесь тоже вновь находит свое отчетливое выражение то, как Барбаросса понимал контролирующее содействие городской жизни, прежде всего хозяйственным силам города, рассматривая его в качестве неотъемлемой составной части возможностей оформить свое господство.

Свое влияние на эти города имперских земель Штауфен не в последнюю очередь обеспечивал тем, что подчеркивал выведение юрисдикции из имперского уровня. Здесь он располагал возможностью вмешиваться в сферу низшей юрисдикции. Та же сфера в епископских городах, как правило, не была ему непосредственно доступна вследствие господствующего положения, занимаемого епископом. Там чаще всего речь шла о вверении банна крови тому фогту, которому придавалось решающее значение. Естественно, обстоятельства для Империи складывались благоприятно в том случае, если она сама могла распоряжаться подобными правами фогтства. В рейнских епископских городах права фогтства уже с начала XII столетия находились в руках Штауфенов. Пфальцграф Рейнский — им с 1156 года был Штауфен, сводный брат императора, — обладал правами фогта в отношении архиепископства Трирского, с 1173–1174 годов — также епископства Вормсского. Гибель многих представителей немецкой знати во время катастрофической для императорского войска вспышки малярии летом 1167 года близ Рима открыла новые возможности для расширения штауфеновских владельческих прав. Вскоре после возвращения императора из Италии он сумел приобрести для своего дома фогтские права в епископствах Кур и Аугсбург[621]. Они попали в руки его сына, герцога Фридриха Швабского.

Для позднего периода правления Фридриха Барбароссы, прежде всего для 1180-х годов, можно констатировать явное усиление активности городской политики в германской части Империи, которое заметно не в последнюю очередь по ощутимому возрастанию числа выданных городским адресатам дипломов. В связи с этим говорят о повороте в буквальном смысле слова, о некой цезуре, и стремятся найти ответ на вопрос, в чем же можно видеть основания для этого «прорыва». Звучащее при этом указание на завершение схизмы, в том смысле, что была окончательно устранена многолетняя напряженность отношений внутри имперской структуры, несомненно, важно, хотя церковный раскол вряд ли оказывал непосредственное воздействие на формирование связей с германской городской средой. Города относились к нему лишь постольку, поскольку городские сеньоры-епископы, привлеченные для исполнения имперских служб, были вынуждены неоднократно и чересчур надолго отлучаться из своих резиденций или получать займы у тех же городских кругов. Эта ситуация в немалой степени способствовала усилению позиций городских сил в локальных властных связях. Даже сам император учел это обстоятельство в парадигматической манере, свойственной его образу политических действий, когда для подготовки своего пятого итальянского похода (1174–1178 годы) обратился за финансовой поддержкой к епископскому городу Камбре и при этом не прибегнул к епископскому пожертвованию, как обычно всегда делал прежде, а принял помощь непосредственно от городских кругов. Несмотря на многочисленные косвенные воздействия схизмы на положение городских сил Германии, оно, конечно, — в противоположность Италии, не было обусловлено здесь церковно-политически, не приводило к принципиальному групповому объединению городов против Империи или даже к конфликту между городом и епископом.

Следующим фактором, который приводился в качестве обоснования упомянутого поворота в городской политике Барбароссы, было заключенное в 1177 году перемирие с верхнеитальянскими городами, объединившимися в Ломбардскую лигу. Также и в этом случае в первую очередь — не каким-то иным образом, чем по поводу достигнутого одновременно мира с Александром III, — следует думать об общем умиротворении ситуации, об упразднении прежних обстоятельств Империи, с доминирующими в течение многих лет напряженными отношениями, конфликтами и столкновениями. В результате императорская политика открывала для себя поле действий, которого до сих пор не было в ее распоряжении. Политика Империи в Италии с самого начала правления Штауфена всегда по преимуществу определялась элементом городской политики. Отсюда, несомненно, проистекали большой опыт, возможность ознакомиться с политическим и хозяйственным потенциалом городского мироустройства. Но такого рода познание и осознание должны были впоследствии отразиться и на немецких условиях. Прямых данных в пользу подобного взаимодействия — ни восстановленных непосредственно по инициативам самого императора, ни фактических — привести не удается. Однако саму столь отчетливую активизацию городской политики в германской части Империи примерно с 1180 года все-таки кажется возможным понимать не в последнюю очередь исходя из богатого «итальянского» опыта Барбароссы.

На это же время, около 1180 года, выпадает одно из главных решающих событий всего правления Барбароссы — низложение Генриха Льва, вельфского двойного герцога. Только успех миротворческого съезда в Венеции с завершением схизмы в результате, перемирие с Ломбардской лигой и мир с сицилийской норманнской державой сделали этот поворот штауфеновской политики вообще возможным. Вытекающие отсюда потребности переустройства Империи, постановления государя о герцогствах Саксонии и Баварии позволили тогда немецкому городскому мироустройству со всей очевидностью проявиться в поле зрения имперской политики. Сама возможность рассматривать растущее число выданных тогда городских дипломов фактически как поворот в политике кажется небеспроблемной в свете того интереса, который Барбаросса уделял городскому мироустройству уже с начала своего правления. Необходимо, все-таки, констатировать не только некую настойчивую активизацию, но и очевидную новую черту этой политики в связи с новым выдвижением епископских городов. Прежде всего в бывших вельфских областях, особенно на севере Империи, который ранее был в значительной степени предоставлен господству вельфского кузена императора, стали теперь устанавливаться непосредственные контакты с городами. Дипломы для Гамбурга, Бремена и Любека удостоверяют эту деятельность. Город Регенсбург как традиционный главный пункт Баварского герцогства в последнее десятилетие правления Барбароссы оказался в особой тесной связи с Империей. После 1185 года он обозначался как «город императора» (civitas sua).