Пурнабхадра - Панчатантра

• Название: Панчатантра
• Автор: Пурнабхадра
• Издательство: Издательство Академии наук СССР
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 1958

Древний сборник индийских басен «Панчатантра» («Пять книг») был составлен в наиболее ранней редакции в III—IV вв. н. э. неизвестным автором. Первоначально он служил педагогическим целям — это была «наука житейской мудрости», по которой обучались юноши.

Каждая из пяти книг памятника представляет собой самостоятельный рассказ, герои которого по ходу действия рассказывают басни, иллюстрирующие обычно то или иное поучение. Текст изобилует стихотворными вставками. Сборник написан хорошим литературным языком и является одним из лучших образцов прозы классического санскрита. Известен ряд версий «Панчатантры»: Кашмирская версия, Джайнская версия, версия Пурнабхадры и т. д.

Большую помощь при составлении примечаний оказали переводчику комментарии акад. А. П. Баранникова к его переводу «Рамаяны» Тулси Даса (М.—Л., 1948).

Отсутствуют примечания и приложение "объяснение стихотворных размеров" (follof).

---

Вслед за этими словами Хиранья начала перегрызать сеть Читрагривы, но тот удержал ее и сказал: «Дорогая! Неправильно это. Перегрызи сначала сеть не у меня, а у моих спутников». Услышав это, рассерженная Хиранья ответила: «Эй! Неверно ты говоришь. Ведь слуги — вслед за господином». Тот сказал: «Дорогая! Не говори так. Оставя других, все эти бедняги служат мне. Неужели я не окажу им даже такой почести? Сказано ведь:

Коль постоянно властелин почетом окружает слуг,— |
И в бедности они его не покидают никогда. (17)

А также:

Доверье — корень всех удач. Газель над стадом властвует, |
А льву, хоть он и царь зверей, газели не хотят служить[247]. (18)

Кроме того, у тебя еще заболят зубы, когда ты перегрызешь у меня сеть или подойдет этот злодей охотник. Тогда я несомненно попаду в ад. Сказано ведь:

Коль слуги верные — в беде, а царь их — в безопасности, |
Несчастлив будет в жизни он, а после смерти — в ад сойдет». (19)

Услышав это, Хиранья сказала: «О! Знаю я эту обязанность господина, но говорила так, чтобы испытать тебя. Теперь я у всех перегрызу сеть. А у тебя благодаря им будет много приверженцев. Ведь:

Коль господин жалеет слуг и с ними делится всегда, |
То сможет он по праву стать всех трех миров хранителем». (20)

Сказав это и перегрызя у всех сети, Хиранья обратилась к Читрагриве: «Друг! Лети теперь к себе домой». И Читрагрива вместе со спутниками отправился к себе домой. Хорошо ведь говорится:

Всего добиться сможет тот, кому друзья сопутствуют, |
Стремись приобрести друзей — в них счастье ты свое найдешь. (21)

А Лагхупатанака, видевший все — как Читрагрива был пойман и освобожден, подумал с изумленным сердцем: «Каков разум у этой Хираньи! Какова сила! Сколь совершенное убежище! Поэтому следует и мне заключить дружбу с Хираньей. Пусть у меня непостоянный нрав, пусть я никому не внушаю доверия и никем не могу быть обманут, — все равно следует завести друга. Сказано ведь:

Кто хочет изобилия, — и в счастье ищет пусть друзей. |
Хоть море доверху полно, — от Свати[248] ждет оно воды». (22)

Подумав так, он слетел с дерева, приблизился к входу в нору и позвал Хираныо, чье имя он узнал еще раньше: «Дорогая Хиранья, выйди сюда!»

Услышав это, Хиранья подумала: «Что это? Еще какой-нибудь попавший и сети голубь, который призывает меня?» И сказала: «Эй! Кто ты?» Ворон ответил: «Я — ворон по имени Лагхупатанака». Услышав это, Хиранья ответила, тщательно укрывшись: «Дорогой! Уходи с этого места». Тот возразил: «Я пришел к тебе по важному делу. Поэтому мне надо увидеть тебя». Хиранья сказала: «Мне не следует с тобой общаться». Тот ответил: «О! Видя, как благодаря тебе Читрагрива освободился из сетей, я почувствовал большое доверие. Так ведь когда-нибудь и я, попав в сети, смогу освободиться благодаря тебе. Так заключи со мной дружбу». Хиранья ответила: «О! Ты — поедатель, а я — пища. Какая же у нас с тобой дружба? Сказано ведь:

Кто из-за глупости своей с неравным дружбу заключит, |
Будь ниже или выше тот, — посмешищем становится. (23)

Так уходи же». Ворон сказал: «О! Я уселся у входа в твое убежище, вели ты не станешь со мной дружить, я перестану поддерживать свою жизнь». Хиранья сказала: «О! Как я с тобой, врагом, стану дружить? Сказано Ведь:

Как сильно ни Страдает враг, нельзя союз с ним заключать, |
Ведь как вода ни горяча, всегда зальет она огонь». (24)

Норон сказал: «О! Откуда вражда? Мы даже не виделись с тобой. Зачем же ты ведешь неподобающие речи?» Хиранья ответила: «О! Вражда бывает двоякая: природная и случайная. А у нас с тобой — природная вражда. Между том:

Вражда случайная пройдет от средства подходящего, |
Но прирожденная вражда лишь вместе с жизнью кончится». (25) 

Ворон сказал: «О! Я хочу услышать о признаках двоякой вражды». Та ответила: «О! Случайная возникает по определенному поводу. Поэтому, если оказать должное благодеяние, она прекратится. Естественную же никак нельзя прекратить. И вот между ихневмонами и змеями, травоядными и хищниками, водой и огнем, богами и дайтьями[249], собаками и кошками, женами-соперницами, львами и слонами, охотниками и газелями, воронами и совами, умными и глупыми, верными женами и распутницами, добрыми и злыми царит вечная вражда. И если даже ни у кого никто никого не убил, все равно они стремятся лишить друг друга жизни». Ворон сказал: «Это ничего но значит. Послушай мои слова:

Всегда причина дружбы есть, всегда причина есть вражды, |
И подобает мудрому стремиться к дружбе, не к вражде». (26)

Хиранья сказала: «Как могу я общаться с тобой? Послушай о сущности разумного поведения:

Коль оказался низким друг, погибнешь ты, дружа с ним вновь. |
Как самка мула от плода погибнет, забеременев[250]. (27)

А также:

Растерзан грозным львом грамматики творец — ||
сам Панини[251] великий,
А Джаймини[252]-мудрец, мимансу что создал, ||
погиб, слоном растоптан, |
Чудовищем морским[253] был Пингала[254] убит — ||
просодии светило.
Рассвирепевший зверь, чей разум затемнен, ||
достойного не ценит». (28) çārdū

Ворон сказал: «Это—правда. Однако послушай:

Услуга сводит всех людей, особый повод — птиц, зверей, |
Боязнь и жадность — дураков, достойных сводит первый взгляд. (29)

А также:

Злодеев, как горшок из глины,
Легко разъединить, свести же трудно. |
Достойных, словно золотую чашу,
Скрепить легко, разбить же трудно. (30) ār

И еще:

Чем дальше от верхушки,
Тем слаще сок у тростника всегда бывает. |
Так дружат и благие.
У злых людей — всегда наоборот. (31) ār

И во всяком случае я правдив. Кроме того, клятвами я освобожу тебя от страха». Хиранья сказала: «Не верю я твоим клятвам. Сказано ведь:

Не доверяйте недругу, пусть даже клятвой связан он: |
Сам Шакра клятву данную нарушил, Вритру[255] погубив. (32)

А также:

Коль нет доверья у врага — и бог его не победит: |
Плод Дити[256] Индра разорвал, ее доверьем пользуясь. (33)

Довольно щели маленькой, чтоб к нам сумел проникнуть враг, |
И мы погибли от него, как судно с течью — от воды. (34)

Пускай озолотят тебя — не надо доверять врагу |
И женщинам нелюбящим, иначе ждет тебя конец». (35)

А Лагхупатанака, услышав это и ничего не ответив, подумал: «Как надежны ее суждения, касающиеся разумного поведения. Поэтому-то я и желаю дружить с ней». И сказал:

«Учили люди мудрые, что дружба — на семи шагах.[257] |
Невольно стала другом ты, так выслушай мои слова. (36)

Вступи теперь со мной в дружбу. Иначе здесь же на месте я расстанусь с жизнью». Вслед за этими словами Хиранья подумала: «Не видно по его речам, чтобы он был глуп:

Коль нет ума — нет сладких слов, коль нет любви — к чему наряд?
Коль нет страстей — и власти нет, коль честность есть — не будет лжи[258]. (37)

Поэтому я непременно должна вступить с ним в дружбу». Поразмыслив так, она сказала ворону: «Дорогой! Ты внушил мне доверие, и я говорила так, только чтобы испытать твой разум. Теперь я кладу свою голову теби на грудь». Сказав так, она начала выходить, но, едва выйдя наполовину, снова остановилась. Тогда Лагхупатанака сказал: «Неужели и теперь есть у тебя основание не доверять мне, раз ты не выходишь из убежища?» Она ответила: «Узнав твои мысли, я не боюсь тебя. Но когда-нибудь, доверившись, я погибну от твоего нового друга». Тогда тот сказал:

«Когда от друга нового погибнуть должен старый друг, |
Ты друга нового оставь: не отдавай за просо рис». (38)

Услышав это, она поспешно вышла, и оба почтительно приветствовали друг друга. Спустя мгновение Лагхупатанака сказал Хиранье: «Иди в свое жилище. Я поищу еды». Сказав это, он покинул ее, углубился немного в чащу леса и, увидев там убитого тигром дикого буйвола, досыта наелся, взял с собою кусок мяса, подобный цветку киншука[259], вернулся к Хиранье и позвал ее: «Выходи, выходи, дорогая Хиранья! Покушай мяса, которое я принес». А она, тоже будучи внимательной и заранее приготовив ему много проса и рису, сказала: «Дорогой! Покушай рис, который я достала, как могла». И они, несмотря на то, что были сыты, стали есть, чтобы показать взаимную дружбу. Ибо это — зерно дружбы. Сказано ведь: