Рабиндранат Тагор - Стихотворения. Рассказы. Гора

• Название: Стихотворения. Рассказы. Гора
• Автор: Рабиндранат Тагор
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1973

Кабигуру — поэт-учитель — так назвали соотечественники Рабиндраната Тагора, как нельзя лучше определив самую суть его творчества. Слитые воедино художественное видение и философское осмысление позволили ему возрождать и нести в современный мир те "глубочайшие проникновения человеческого духа", которые Индия дала человечеству на протяжении веков. Это и сделало творчество Тагора ведущим проявлением художественного развития Индии и ее крупнейшим вкладом в мировую литературу XX века.

Примечания А. брагимова, М. Кафитиной, В. Новиковой, А. Гнатюка-Данильчука, А. Чичерова.

Вступительная статья Э. Комарова.

Рисунки Рабиндраната Тагора.

---

Пореш прочитал письмо, и лицо его просияло от удовольствия.

— Проси господина сюда, — сказал он слуге.

— Кто это? — заинтересовалась Бародашундори.

— Мой друг детства, Кришнодоял, прислал своего сына познакомиться с нами.

Сердце Биноя вдруг замерло, и он побледнел. В следующее мгновение, однако, он сжал кулаки и выпрямился, словно ожидая нападения. Он был уверен, что Горе не понравится непринужденная атмосфера, царившая в этом доме, и он с предубеждением отнесется к семье Пореша-бабу.

Глава десятая

Расставив на подносе тарелочки со всякими сладостями, Шучорита передала поднос слуге, а сама поднялась наверх и вышла на веранду. В этот момент с противоположной стороны в дверях появился Гора. Его богатырский рост и белизна кожи невольно поразили всех присутствующих.

Знак касты, поставленный глиной из Ганги{171}, красовался на лбу Горы. На нем было дхоти из грубой материи, рубашка с тесемками вместо пуговиц и широкий чадор, на ногах — деревенские туфли с загнутыми кверху носками. Всем своим видом Гора как бы бросал вызов современности. Биной никогда еще не видел приятеля в таком воинственном обличии.

Возмущение и бурное негодование против существующих порядков действительно кипели сегодня в душе Горы. И этому была своя причина.

Накануне утром он отправился на пароходе в Тривени, где по случаю затмения солнца должно было состояться массовое омовение. На каждой остановке на пароход садились все новые и новые группы паломников, главным образом женщины. Они лезли вперед, отпихивали друг друга, толкались. Началась давка, сходни были узкие, мокрые и скользкие, и несколько женщин свалилось в воду, а нескольких туда же нарочно столкнули матросы. В общей суматохе многие потеряли своих спутников. К тому же шел проливной дождь, и палуба, на которой расположились паломницы, была сплошь покрыта липкой грязью. Женщины промокли и устали. Глаза их выражали тревогу, мольбу и испуг. Они прекрасно понимали, что слабые, жалкие существа, подобные им, не могут рассчитывать на помощь со стороны капитана или матросов. С затравленным видом озирались они по сторонам и, казалось, боялись пошевельнуться. Один только Гора старался, насколько мог, облегчить их положение.

Наверху, на палубе первого класса, стояли, облокотившись о перила, англичанин и бенгалец в европейском костюме. Они курили сигары, смеялись и шутили, словно перед ними разыгрывали забавную комедию. Если какая-нибудь из паломниц падала в воду или просто растягивалась на палубе, англичанин начинал хохотать, а бенгалец тотчас же вторил ему.

Так они проплыли часть пути. Наконец Гора не выдержал. Поднявшись наверх, он крикнул:

— Замолчите! Что у вас, стыда нет?

Англичанин молча смерил его надменным взглядом, бенгалец же решил затеять с Горой спор.

— Стыд?! — воскликнул он. — Конечно, есть. Мне очень стыдно смотреть на этих безмозглых животных.

Гора задохнулся от ярости.

— Животные — это те, у кого нет сердца, — с пылающим лицом заявил он.

— Убирайся отсюда прочь. Здесь тебе не место! — вскипел бенгалец. — Это первый класс.

— Ты прав, мое место не с такими, как ты, мое место с ними. Но предупреждаю, — грозно сказал Гора, — лучше не заставляй меня снова подниматься сюда.

С этими словами, тяжело дыша, он повернулся и ушел. Англичанин сел в шезлонг, положил ноги на перила и погрузился в чтение романа. Его спутник, бенгалец, сделал несколько попыток возобновить разговор, но — безуспешно. Тогда, желая подчеркнуть, что его нельзя смешивать с этими жалкими простолюдинами, бенгалец подозвал слугу и попросил подать ему жареного цыпленка.

— В буфете есть только хлеб, масло и чай, — ответил слуга.

— Просто возмутительно — никакой заботы о пассажирах! — сказал по-английски бенгалец, обращаясь к своему спутнику.

Англичанин промолчал. В это время со стола упала газета, и бенгалец, вскочив с шезлонга, поднял ее, однако и тут англичанин не проронил ни слова и даже не поблагодарил его.

Когда пароход прибыл в Чандернагар, англичанин подошел к Горе и, приподняв шляпу, проговорил:

— Я очень сожалею о своем поведении, надеюсь, вы меня извините, — и быстро ушел.

Мысль о том, что интеллигентный бенгалец мог вместе с иностранцем высокомерно посмеиваться над своими несчастными соотечественниками, раскаленным железом жгла мозг Горы. Его до глубины души возмущало, что простой народ покорно терпит оскорбительное обращение и издевательства более удачливых своих соотечественников, что в своей забитости люди дошли до того, что считают такое обращение естественным и неизбежным. Гора знал, что истинной причиной этого является глубокое невежество его народа, и это причиняло ему нестерпимую боль. Но еще более его задевало поведение людей образованных, которые делали вид, что их не касается весь позор, вся оскорбительность такого положения, и даже слегка гордились своей относительной неприкосновенностью.

Гора хотел показать, как презирает он книжную премудрость и рабское подражание условностям, — с этой целью он и явился сегодня в дом брахмаиста с кастовым знаком из глины Ганги на лбу и в деревенских туфлях.

Биной понял, что сегодняшний костюм Горы означает вызов. При одной мысли о том, что может выкинуть Гора, сердце его испуганно сжалось, но он тут же взял себя в руки и приготовился к обороне.

Пока Бародашундори занимала разговором Биноя, Шотиш, предоставленный самому себе, забавлялся тем, что пускал волчок в углу веранды. Однако, увидев Гору, он забыл про игрушку, медленно подошел к Биною и, не сводя глаз с нового гостя, прошептал Биною на ухо:

— Это что, ваш друг?

— Да, — ответил Биной.

Встретившись взглядом с Биноем, Гора сделал вид, что не узнал его. Почтительно поздоровавшись с Порешем, он без малейшего смущения придвинул себе стул и сел подальше от стола, в стороне от всех. Что касается Бародашундори и девушек, то он вел себя так, словно не замечал их присутствия.

Неприятно пораженная такой невоспитанностью гостя, Бародашундори решила увести дочерей, но Пореш остановил ее:

— Это Гоурмохон, сын моего старого друга Кришнодояла.

Гора повернулся к ней и наклонил голову. Хотя Шучорита и слышала о Горе от Биноя, она не сразу поняла, что этот гость и есть его друг. С первого же взгляда она почувствовала к Горе острую неприязнь — не в обычаях и характере Шучориты было мириться с проявлением индуистского фанатизма среди европейски образованных людей.

Пореш стал расспрашивать Гору о друге своего детства Кришнодояле, а попутно и сам вспоминал разные случаи из их студенческой жизни.

— Мы тогда были неразлучны — два самых отчаянных еретика во всем колледже. Ничего не признавали — обедали в ресторанах, считали своим долгом есть пищу, приготовленную неправоверными. По вечерам часто отправлялись к Голдигхи отведать мусульманской кухни и сидели там до полуночи, рассуждая о том, как перестроить индуистскую общину.

— А каких взглядов придерживается ваш отец теперь? — поинтересовалась Бародашундори.

— Теперь он стал правоверным индуистом, — ответил Гора.

— И ему не стыдно?! — Бародашундори вспыхнула от негодования.

— Стыд — признак слабости, — усмехнулся Гора. — Есть люди, которые стыдятся даже своих отцов.

— Но ведь прежде он был брахмаистом? — продолжала Барода.

— Я тоже когда-то был им, — ответил Гора.

— А теперь вы поклоняетесь идолу?

— У меня нет оснований отвергать конкретное. Насмешками нельзя умалить его значения. А в тайну его до сих пор не смог проникнуть никто.

— Но ведь конкретная форма имеет границы, — мягко возразил Пореш.

— Если бы она этих границ не имела, вы бы не увидели ее. Бесконечное нуждается в конкретном воплощении, чтобы стать видимым для всех. Мы не можем судить о том, чего не видим. Подобно тому как мысль облекается в слова, бесконечное проявляется в законченных формах.

Бародашундори покачала головой:

— Вы считаете, что конечное более совершенно, чем бесконечное?

— Какое значение может иметь то, что считаю я, — ответил Гора. — Существование конечного не зависит от моей воли. Если бы мы могли представить себе бесконечное, отпала бы необходимость в конечном.

Шучорите очень хотелось, чтобы кто-нибудь поставил на место этого зазнавшегося молодого человека и разбил его в споре. Молчание Биноя раздражало ее. Резкость Горы, его самоуверенный тон будили в ее душе желание не менее резко ответить ему. Но в это время слуга принес кипяток, и Шучорита занялась приготовлением чая. Биной изредка, украдкой, поглядывал на нее.

Хотя Биной придерживался приблизительно тех же взглядов на религию, что и его друг, ему было очень неприятно, что Гора, явившись незваным в дом брахмаиста, держится так вызывающе и неприязненно. Его восхищали спокойствие и выдержка Пореша, его благожелательность и беспристрастность, особенно в сравнении с враждебностью Горы.