Рабиндранат Тагор - Стихотворения. Рассказы. Гора

• Название: Стихотворения. Рассказы. Гора
• Автор: Рабиндранат Тагор
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1973

Кабигуру — поэт-учитель — так назвали соотечественники Рабиндраната Тагора, как нельзя лучше определив самую суть его творчества. Слитые воедино художественное видение и философское осмысление позволили ему возрождать и нести в современный мир те "глубочайшие проникновения человеческого духа", которые Индия дала человечеству на протяжении веков. Это и сделало творчество Тагора ведущим проявлением художественного развития Индии и ее крупнейшим вкладом в мировую литературу XX века.

Примечания А. брагимова, М. Кафитиной, В. Новиковой, А. Гнатюка-Данильчука, А. Чичерова.

Вступительная статья Э. Комарова.

Рисунки Рабиндраната Тагора.

---

Вошел слуга и доложил, что завтрак подан. Было уже за полдень, а Биной еще не совершил утреннего омовения! Но он решительно тряхнул головой:

— Я сейчас ухожу. Не жди меня с завтраком.

Взяв зонт, даже не накинув чадора, он вышел на улицу и направился прямо к дому Горы. Биной знал, что ежедневно, в полдень, Гора уходит работать в «Индусское Патриотическое общество», снимавшее дом на Амхартской улице, — там он писал вдохновляющие письма членам Общества, рассеянным по всей Бенгалии, там же собирались его почитатели, ловившие каждое его слово, и верные друзья, готовые поддержать его в любом деле.

Как он и предполагал, Гора уже отправился туда. Биной бегом пробежал через внутренние комнаты и ворвался к Анондомойи. Она только что села завтракать, а Лочмия прислуживала ей и обмахивала ее веером.

— Что случилось, Биной? — удивилась Анондомойи. — Что с тобой?

Юноша сел напротив нее.

— Ма, я страшно голоден, — ответил он. — Покорми меня, пожалуйста.

— Ах, какая досада! — Анондомойи очень расстроилась, — Повар-брахман только что ушел, а ты ведь…

— Ты думаешь, я пришел затем, чтобы есть брахманскую стряпню? Будто у меня у самого нет повара-брахмана? Разреши мне разделить твой завтрак, ма. Ведь я же знаю, что ничего вкуснее того, что ешь ты, на свете нет. Лочмия, дай мне воды, пожалуйста.

Лочмия принесла стакан воды, и Биной залпом выпил его.

Анондомойи взяла чистую тарелку, переложила на нее часть риса со своей тарелки и подала Биною. Юноша накинулся на еду с такой жадностью, будто несколько дней ничего в рот не брал.

Глядя на обрадованное, просветлевшее лицо Анондомойи, Биной почувствовал, что и ему становится легче на душе. Анондомойи взялась за шитье. В соседней комнате готовили катеху{166}, и оттуда доносился аромат индийской акации. Биной растянулся на полу у ног Анондомойи, подперев рукой голову. Он забыл обо всем на свете и принялся радостно болтать с ней о том и о сем, совсем как в былые времена.

Глава восьмая

Нарушив один запрет, Биной почувствовал, как мятежный дух с новой силой, охватывает его. По улице, распрощавшись с Анондомойи, он уже не шел, а летел, как по воздуху. Ему хотелось рассказать каждому встречному, что сегодня он наконец освободился от оков, которые носил так долго.

Он как раз подходил к дому номер семьдесят восемь, когда увидел идущего ему навстречу Пореша-бабу.

— Заходите, Биной-бабу, заходите! Мы будем очень рады, — ласково пригласил он Биноя и ввел молодого человека в гостиную.

В комнате стоял небольшой стол, у стола — диван и плетеное кресло. На одной стене висела цветная гравюра, изображавшая Христа, на другой — фотография Кешоба-бабу; на столе, придавленная тяжелым пресс-папье, лежала пачка газет. В углу комнаты стоял книжный шкаф, верхняя полка его была занята сочинениями Теодора Паркера{167}; на шкафу стоял глобус в чехле.

Биной сел. При мысли о том, что в комнату в любую минуту может войти она, сердце его начало учащенно биться.

— По понедельникам Шучорита дает уроки дочери одного моего приятеля, — сказал Пореш, — ну, а Шотиш сопровождает ее, у них там есть мальчик — его ровесник. Я как раз возвращался домой после того, как проводил их. Задержись я немного, и не встретил бы вас…

Услышав это, Биной почувствовал одновременно и облегчение и разочарование. Но как бы то ни было, разговаривать с Порешем ему стало теперь значительно легче.

Скоро Биной рассказал Порешу-бабу все о себе. Рассказал, что он сирота, что его дядя и тетка живут в деревне, что учился он вместе со своими двоюродными братьями: старший из них стал адвокатом и сейчас работает в районном суде, а младший умер от холеры.

Дядя хочет, чтобы Биной попробовал свои силы на судейском поприще, но сам Биной не прилагает к этому никаких усилий и занимается разными не приносящими дохода делами.

Прошло около часа; оставаться дольше было невежливо, и Биной поднялся.

— Очень жаль, что я не повидался с моим другом Шотишем, передайте ему, что я приходил.

— Посидите еще немного, и вы их дождетесь. Они должны скоро вернуться.

Но Биной постеснялся воспользоваться этим предложением. Без сомнения, прояви хозяин больше настойчивости, он бы остался, но Пореш был человек сдержанный, уговаривать не любил, и юноше волей-неволей пришлось откланяться.

— Если у вас найдется время, заглядывайте к нам, мы будем очень рады, — сказал ему на прощанье Пореш.

Возвращаться домой Биною не хотелось — делать там ему было нечего. Правда, для газет он писал статьи, поражавшие всех хорошим английским языком, но в последние дни работа не шла ему на ум. Как только он садился за письменный стол, на него нападала рассеянность. Поэтому он без всякой определенной цели медленно побрел в противоположную от своего дома сторону.

Не успел он сделать и нескольких шагов, как услышал детский голос:

— Биной-бабу! Биной-бабу!

Из извозчичьей коляски выглядывал Шотиш и махал ему рукой. В глубине коляски виднелся край сари и белый рукав блузки. Биной не сомневался, кто был этот второй пассажир.

Этикет запрещал ему проявлять повышенный интерес к этому второму пассажиру. Между тем Шотиш уже соскочил на мостовую, подбежал к нему и схватил за руку.

— Пойдемте к нам, Биной-бабу, — сказал он.

— Да я от вас и иду.

— Но ведь меня не было дома! Значит, вы должны вернуться.

Биной перестал сопротивляться, и, вводя пленника в дом, мальчик закричал:

— Отец, я привел Биноя-бабу обратно.

Старик, улыбаясь, вышел им навстречу:

— В крепкие руки вы попали, Биной-бабу. Не скоро вырветесь. Шотиш, позови сестру.

Биной вошел в комнату и сел, сердце его взволнованно билось.

— Да вы, я вижу, совсем задохнулись, — проговорил Пореш. — Ну и Шотиш — вот баловник!

Когда Шотиш и его сестра вошли в комнату, Биной прежде всего почувствовал нежный аромат и только потом услышал, как Пореш сказал:

— Радха, к нам пришел Биной-бабу. Ты ведь знакома с ним.

Биной быстро взглянул на нее. Шучорита слегка поклонилась и села в кресло напротив. На этот раз Биной не забыл ответить на ее приветствие.

— Биной-бабу проходил по улице, — сказала девушка. — Ну и, конечно, когда Шотиш увидел его, он не мог усидеть в коляске, спрыгнул и уцепился за него. Может быть, вы куда-нибудь спешили? — обратилась она к Биною. — Надеюсь, он не нарушил ваших планов?

Биной никак не ожидал, что Шучорита обратится прямо к нему, он растерялся и забормотал:

— Нет, нет, я никуда не спешил, никаких моих планов он не нарушил.

Шотиш потянул Шучориту за край сари:

— Диди, дай мне ключ. Я покажу Биною-бабу музыкальную шкатулку.

Шучорита рассмеялась:

— Ну, началось. Беда тому, с кем этот болтунишка подружится. Придется и шкатулку слушать, и многое другое вытерпеть! Биной-бабу, я должна предупредить вас, что это просто маленький вымогатель. Сомневаюсь, чтобы вы смогли удовлетворить все его требования.

Биной никак не мог заставить себя отвечать Шучорите в том же непринужденном тоне. Он во что бы то ни стало хотел скрыть свое смущенье, но все, что ему удалось, это пробормотать бессвязно:

— Нет, что вы… пожалуйста… я… мне это очень нравится.

Получив у сестры ключ, Шотиш принес ящик.

В музыкальной шкатулке под стеклянной крышкой волновалось голубое шелковое море, а по нему плыл игрушечный кораблик. Шотиш завел ключом шкатулку. Заиграла музыка, и в такт ей кораблик начал медленно покачиваться на волнах. Не в силах сдержать восторг, мальчик переводил торжествующий взгляд с кораблика на Биноя и обратно.

Так, с помощью Шотиша Биной постепенно поборол свою застенчивость. Немного погодя он уже отваживался, разговаривая с Шучоритой, смотреть ей прямо в лицо.

Вдруг ни с того ни с сего Шотиш спросил:

— А вы когда-нибудь приведете к нам своего друга?

Естественно, что после этого Биноя спросили, кто этот друг. Семья Пореша-бабу недавно приехала в Калькутту и еще не слышала о Горе. Рассказывая о нем, Биной воодушевлялся с каждой минутой все больше и больше. Его похвалы Горе, казалось, не знали предела. Он рассказывал о том, как необыкновенно талантлив Гора, какое у него большое сердце и какая твердая воля. Сомнений быть не может, когда-нибудь его назовут одним из самых великих сынов Индии, его слава будет сиять в веках, как лучи полуденного солнца.

— Я уверен в этом, — заявил Биной.

Глаза его горели, смущение исчезло. Защищая идеи Горы, он даже осмелился вступить в спор с Порешем-бабу.

— Гора потому так уверенно приемлет в индуизме все от начала до конца, что у него великие цели. Для него в индуизме совершенно все — и малое и великое, все сливается в единой симфонии, едином величественном гимне. А мы не можем смотреть на Индию так, как он, видим ее разорванной на части, подходим к ней с чужеземными мерками и находим тысячи недостатков.