Вальтер Диггельман - Увеселительная прогулка

• Название: Увеселительная прогулка
• Автор: Вальтер Диггельман
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1973

Попытка главного героя романа превратить редактируемую им «тиражную» газету хотя бы в подобие порядочного и серьезного издания оборачивается необратимой и сокрушительной неудачей. Ему преподается наглядный урок, что полагаться в нашем мире на порядочность и благородство — слишком дорогостоящая иллюзия…

---

— Налить вам еще рюмочку?

— Спасибо, не надо.

— Дело в том, что я уже все оформил.

— То есть как?

— Приходится ведь платить вперед — это огромные суммы.

— Вы хотите сказать, что…

— Я уже понес большие расходы.

— Ясно, — сказал Эпштейн.

— Поймите меня правильно, мне пришлось взять эти деньги в долг.

Эпштейн ничего не ответил.

— Почему ваша газета не сообщает о болезни моей жены?

Эпштейн не ответил и на этот вопрос.

— Вы думаете, читателей не интересует, что чувствует мать убитого ребенка?

Эпштейн встал.

— Неужели вы так и уйдете?

— Сколько вы рассчитывали получить? — спросил Эпштейн.

— Двадцать тысяч.

— Вы сошли с ума.

— «Экспресс» собирается объявить сбор средств в пользу моей жены.

— Это меня не интересует.

— Пятнадцать тысяч? — спросил Кауц.

— Вам известно, что по закону вы не имеете права что-либо с меня требовать?

— Речь идет о жизни или смерти моей жены.

— Вы отдаете себе отчет в том, что, если я плачу за лечение вашей жены, это отнюдь не означает, что я признаю своего сына виновным?

— Взгляните на меня. Я ведь просто несчастный бедняк.

— Вам известно, что, хотя моему сыну и предъявлено обвинение, он пока еще не осужден?

— Если вы намерены заставить мою жену ждать, пока вашему сыну вынесут приговор…

— А если суд его оправдает?

— Этого быть не может!

— Я переведу вам двенадцать тысяч.

— Не знаю, хватит ли этого.

Посмотрим.

— Когда вы переведете деньги?

— Я сегодня же оформлю перевод в банке.

— Я знал, что вы добрый человек и способны понять чувства других.

— Прощайте, — сказал Эпштейн.

6 сентября, незадолго до полуночи ГОСТИНАЯ В ДОМЕ ЭПШТЕЙНА

— Это что — твое последнее слово? — спросила Сильвия.

— Да, — ответил Эпштейн.

— Ты уходишь?

— Ухожу.

— Ты подал на меня жалобу?

— Я поручил адвокату по бракоразводным делам составить договор об условиях развода и начать процесс.

— Но ведь на самом деле ты совсем не хочешь разводиться?

— Ты этого хочешь.

— А ты соглашаешься?

— Мне ничего другого не остается.

— Ты заявишь о нарушении супружеской верности?

— Я сказал адвокату, что обвиняющей стороной выступаешь ты.

— В чем же я могу тебя обвинять? Виновата ведь я.

— Так будет честнее. Я же не собирался разводиться. Ты требуешь развода, я тебе уступаю.

— Этого я не понимаю.

— Ты не понимаешь и того, почему я не потребовал у тебя развода еще десять лет тому назад.

— Да, это меня удивляет.

— Я оставлю тебе дом, мебель и твою машину.

— Ты сошел с ума.

— Но зато ты не будешь получать ренту. Я заберу только некоторые картины. Может быть, еще два ковра.

— Куда ты намерен уехать и что будет с Оливером?

— Когда все кончится, я отправлю Оливера в какой-нибудь колледж в Англии, где ни одна душа не будет знать о его прошлом.

— И я никогда больше не смогу его увидеть?

— Если он захочет видеть тебя, то сможешь.

— Сколько ты ежемесячно вносишь за дом?

— Тысячу с небольшим.

— И эти деньги придется теперь выплачивать мне?

— Пока нам не оформят развод, я буду платить сам.

— А на что я буду жить?

— Об этом разговаривай с Тобиасом.

— Значит, после развода все заботы о доме лягут на меня?

— Ты вправе делать с ним что хочешь. Можешь его продать.

— Но пока мы не разведемся, ты будешь давать мне деньги?

— Нет. Пусть тебе дает Тобиас. Завтра я упакую свои личные вещи и покину этот дом. А к тебе переедет Тобиас.

— Этого ты знать не можешь.

— Но могу предполагать.

— Здесь есть материальные соображения.

— Меня это не интересует.

— Тобиас должен давать массу денег своей жене, обедать ему приходится в ресторане, здесь он смог бы по крайней мере ужинать.

— Меня это не интересует.

— С какой стати ты поддерживаешь его жену?

— Откуда ты взяла, что я поддерживаю его жену?

— Его жена знает обо мне все.

— Так-таки все?

— Например, историю с моей беременностью.

— Я посоветовал жене Тобиаса, если уж дело дойдет до крайности, доказать, что Тобиас не в состоянии как следует позаботиться о детях. Он собирается жить с женщиной, которая тоже оказалась не в состоянии как следует воспитать своего единственного сына.

— Это уже подлость с твоей стороны!

— Я целюсь не в тебя, а в Тобиаса.

— Почему же ты так великодушен со мной и в то же время вредишь Тобиасу? Ведь он мой друг.

— Я не великодушен. Я отдаю тебе все, потому что все, что я скопил и создал за семнадцать лет нашей жизни, имело для меня смысл лишь до тех пор, пока я верил в осмысленность нашего союза. Ты эту веру разбила. Так на что мне теперь все это?

Сильвия подошла к бару и спросила:

— Хочешь виски? Я купила сегодня бутылку «блэк лебел».

— Спасибо, — ответил Эпштейн, — я пойду спать.

— Ты устал?

— Да.

— Послушай, Эп!

— Да?

— Если ты никогда не вернешься в этот дом, если ты завтра уедешь из него насовсем, я уеду тоже.

— Почему?

— Я больше не могу здесь жить.

— Почему?

— Я не хотела тебе говорить. Но теперь придется.

— Так говори.

— Каждое утро я нахожу на калитке плакат: «Здесь живут родители насильника и убийцы Оливера» или «В такой вот роскоши и вырастают убийцы». Когда я захожу в магазин, продавщицы со мной едва разговаривают.

— Наш адвокат поможет тебе продать дом. Я передам ему все документы.

— Разве ты не слышал, что я сказала?

— Слышал.

— Боже мой, какой же ты стал бесчувственный.

Эпштейн ничего не ответил.

— Ты только того и ждал, чтобы я сделала какой-нибудь промах, — сказала Сильвия. Она налила себе виски и осушила рюмку одним глотком. — Почему ты не ушел от меня еще тогда? — спросила она.

— Когда?

— Когда я вернулась к тебе в положении…

— Тебе нужна была моя поддержка.

— Ты всегда на высоте, Эп.

— Сильвия, я устал.

— Безумие какое-то! Я тебе изменяю, я ухожу от тебя к другому, бросаю тебя, а при разводе я же еще и оказываюсь обвиняющей стороной!

— Это соответствует ситуации.

— Не я, а ты должен обвинять меня.

— Раз ты оставляешь меня, следует предположить, что у тебя есть ко мне претензии.

— И сверх того, ты еще разыгрываешь такое великодушие!

— Я не разыгрываю великодушие, и я вовсе не великодушен. Если вдуматься, твое положение лучше моего.

— У тебя нет угрызений совести. Ты теперь свободен.

— И у тебя не должно быть угрызений совести.

— Я же предала тебя, Эп.

— Перестань. Я любил тебя, и на то была моя добрая воля. Никто меня не заставлял тебя любить. Никто не заставлял семнадцать лет жить с тобой… возле тебя.

— И ты выдержал это…

— Я был свободен в своих решениях — настолько, насколько может быть свободен человек, когда он любит.

— А теперь я безжалостно разбила эту любовь.

— Нет. Этих семнадцати лет тебе из меня не вытравить. Но ты сделала все для того, чтобы я перестал тебя любить.

— Значит, ты меня больше не любишь?

— Каковы бы ни были мои чувства к тебе, но любить тебя так, как я любил все эти семнадцать лет, я уже не могу.

— Значит, я стала тебе безразлична?

— Ты стала какая-то чужая.

— Как это понять?

— Вот, например, смотрю я на тебя…

— И что?

— И вижу, как ты пополнела.

— Что за гадости ты говоришь!

— Даже на лицо…

— Ну, знаешь, это просто подлость!

— Тебе уже под сорок, но ведешь ты себя, как девчонка.

— В чем это проявляется?

— А в том, что ты говоришь и действуешь не думая. Ты не знаешь, почему говоришь то или это и по какой причине совершаешь тот или иной поступок. Ты восхищаешься этим человеком, ты считаешь его очень смелым. Потому что он сделал или собирается сделать что-то такое, чего бы я, например, никогда не сделал.

— Что такого сделал Тобиас?

— Он уже один раз бросил жену и детей, бросает и во второй.

— Просто он два раза ошибся.

— Ошибся и тогда, когда походя сделал ребенка замужней женщине?

Сильвия молчала.

— Ты совершенно перестала замечать пошлость.

— Не взваливай, пожалуйста, на меня ответственность за поступки Тобиаса!

— Ты не только не удерживала его от этих поступков, но и поощряла, требовала от него все новых «подвигов».

— Например?

— Ты от него требовала, чтобы он околачивался в Безацио, когда туда приеду я. Чтобы он демонстрировал перед всеми, как он в тебя влюблен. Чтобы откровенно обнимал тебя на глазах у Оливера. Ты потребовала, чтобы он пришел ко мне и заявил: дайте вашей жене свободу!