Сергей Филатов - Совершенно несекретно

• Название: Совершенно несекретно
• Автор: Сергей Филатов
• Издательство: ВАГРИУС
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000
• ISBN: 5-264-00156-1

Сергей Филатов — одна из ключевых фигур российской политики последнего десятилетия. С начала 90-х он работал в Верховном Совете РСФСР, три года возглавлял Администрацию Президента, а затем общественное движение поддержки Б. Ельцина на президентских выборах в 1996 году. Анализируя события в стране в самые сложные периоды — путчи, референдумы, войну в Чечне, наблюдая перипетии борьбы за власть, — автор не без горечи пишет об атмосфере интриг в кремлевских коридорах власти, знакомит читателя с многогранными, противоречивыми и не всегда лицеприятными портретами наиболее значимых государственных фигур, и прежде всего Б. Ельцина

---

Да, буквально в начале сентября 1991 года мы вместе с Евгением Аршаковичем посетили США. Интерес к нам был огромный. Буквально на каждой встрече нас положу не отпускали. Угадывалось большое удовлетворение тем, как развивается демократия в России. А самое главное, заговорили о равном партнерстве с Россией — уже не как с одной из республик СССР.

Глава 6. НАРКОМАНИЯ ВЛАСТИ. ХАСБУЛАТОВ

Последствия мы видим без начал, А иногда наоборот бывало: Довольно ясно видели начала, Последствий же никто не замечал!

Леонид Мартынов

«…Владеет аналитической логикой, стремится дойти до первопричин. К решению проблем подходит творчески, демонстрируя неожиданные логические ходы. Логика — его сильнейшая функция. Обладает волевым типом мышления. Готов отстаивать свою точку зрения в споре с любыми авторитетами. Действует смело, наступательно, не придерживаясь готовых схем и общепринятых норм. Может осуществлять диктат, делать безапелляционные заявления. Склонен скорее к изучению абстрактных вопросов, нежели к практике и производству. Отличается глубиной понимания вещей. Развитый вербальный интеллект: умеет точно вербализовать, выразить в слове себя, свои состояния, мысли, свое понимание других людей. Рациональный, отличается последовательностью, стремлением доводить начатое дело до конца. Умеет планировать и работать по плану. Настроен на объективность и справедливость (естественно, в его понимании), считает, что в мире все должно быть логично, а следовательно — справедливо. При этом не пренебрегает собственной выгодой и безопасностью. Тип революционера или политического заговорщика. В конфликтной ситуации организует «комитет по борьбе с обидчиком». Наделен способностью бережного обращения с конкретными людьми, умеет заметить человека в деле и помочь раскрыть его способности, вселить веру в собственные силы. Не склонен менять людей, которые его окружают, — скорее они уходят от него. Держит большую психологическую дистанцию. Довольно скрытен, не любит непрошеных визитеров. Редко кричит на людей. На замечания реагирует резко, но иногда скрывает раздражение за несколько искусственной улыбкой. Демонстративно игнорирует назойливые советы и нравоучения. Когда кто-то пытается играть роль учителя, идейного вдохновителя, лидера, это его раздражает. Склонен к эмоциональной сдержанности, даже холодности, рассудочности, скрытности, осторожности, подозрительности. Нуждается в моральной поддержке своих начинаний, в людях решительно и оптимистически настроенных. Питает отвращение ко всему, что нарушает планы, тишину, размеренный ход его жизни.

Работоспособный, методичный, терпеливый, целеустремленный. Умеет ждать. Выносливый. Жесткое осознание понятия «надо» вне зависимости от собственного «хочу — не хочу». Работа без отдыха и перерывов. Упорство и… тщательно скрываемая застенчивость. Идет до конца. Всякая попытка надавить на него неминуемо ведет к конфликту. Никогда не поддастся грубому нажиму. Демонстрация вздорности, нетерпимости, свойственная ему иногда, — превентивная мера против таких попыток. Спокойно воспринимает неодобрительное отношение окружающих. Единственно, в чем охотно подчиняется, — это в вопросах одежды, вкуса, быта. Не терпит никакого над собой командования. Включается в работу не по прямому указанию, а когда видит вокруг много суеты и лишних движений. Такой фон его вовлекает, он включается, наводит свой порядок, и работа идет быстро и логично. Очень заботливо относится к своему здоровью.

Не придумывает сам новых систем, а изучает старые, известные, старается довести их до совершенства. Для него государство — это прежде всего система отношений и только потом совокупность граждан, территория. Чувства людей для него — объективная данность, влиять на них не умеет, но изучает их очень внимательно, не любит неясностей и неопределенностей: или друг — или враг, или добро — или зло.

Тщательно скрывает свое болезненное самолюбие.

В общении старается играть роль человека вежливого, любезного, пытается надеть маску учтивости, которая, однако, находится в контрасте с его сутью и утомляет. Иногда прорывается строптивость, предубежденность, беззастенчивость, злость. Но иногда вместо уверенности проявляется фанатизм, суть которого — свехкомпенсированное сомнение. Вместо надежды — непреклонность и нетерпимость. Вместо поиска компромисса — активный поиск врагов…»

(Из материалов психологического портрета Р.М.Хасбулатова.)

Поначалу мне нравилось в Хасбулатове многое — неукротимая работоспособность, яркая речь, острый, ироничный ум, смелость, наконец, кавказская широта и щедрость на внешнее доверие к другим. Позже, когда мы уже достаточно долго поработали вместе, я стал замечать и другие его качества — отталкивающие. Для меня четче проявилось его умение повсюду расставлять «свои» кадры, так ли, сяк ли подкупать эти кадры, создавать с их помощью личную информационную сеть, а говоря попросту, делать из них персональных стукачей.

Поначалу меня притягивало в Хасбулатове то, как он защищал Ельцина в своих емких и хлестких выступлениях, укладываясь в короткие промежутки времени, которые скупо выделялись на Центральном телевидении для России. Мне импонировало, как он отстаивал суверенитет России, ее самостоятельность, особенно в экономике и в области необходимых реформ. Привлекало, как вел съезды и сессии Верховного Совета, на которых в самых, казалось бы, безнадежных ситуациях добивался принятия прогрессивных решений. Юмор, остроумие, быстрая реакция вкупе с находчивостью привлекали к нему всеобщее внимание: у кого-то вызывали восторг, у кого-то — лютую ненависть. Многие депутаты действовали тогда как загипнотизированные им. Так мгновенно было принято решение по новому флагу Российской Федерации, ратифицировано Беловежское соглашение, без рбсуждения было проведено решение съезда по Чечне.

Но отношение к Хасбулатову у депутатского корпуса складывалось далеко не однозначное. Особенно оно стало ухудшаться в ту пору, когда он начал распоясываться и переходить к прямым унижениям своих коллег, используя при этом неравное с ним положение депутата, у которого микрофон включался и выключался по его же, Хасбулатова, команде. Особое возмущение в зале заседаний вызывали его двусмысленные остроты, с некоторым намеком на похабщину:

— Руслан Имранович, вы пользуетесь запрещенным приемом — бьете ниже пояса, — обращается к нему от микрофона депутат-женщина.

— Меня вообще вы ниже пояса не интересуете! (Хохот и возмущение в зале.)

Из сообщений СМИ:

«Поведение этого человека (спикера) может войти в Книгу Гиннесса как эталон хамства и интриги в стенах парламента» {«Литературная газета», октябрь 1993 г.).

Думаю, что ничто так не озлобляет политика и не вызывает у него впоследствии такого скрытого чувства мстительности, как прилюдное унижение. Всякий политик — и великий, и невеликий — больше всего внутренне страшится именно унижения, особенно, повторяю, публичного, после которого явно или скрытно, но принципиально меняются отношения между обиженным и обидчиком, и ничто их уже не может сблизить.

Я помню, как менялись отношения Ельцина и Хасбулатова. Все, казалось, мог вытерпеть Хасбулатов, но он не выдержал унижения. И началось ведь с мелочей — ему перестали сообщать время прилета и вылета Ельцина, у спикера отключили телефон прямой связи с президентом, заставляя соединяться через помощников и секретарей. Это все атрибутика прежней партийной номенклатуры, которой, мне кажется, в нашей новой жизни не должно быть места.

Схема сталкивания проста и хорошо отработана ближайшие в окружении президента (обычно это люди из службы безопасности) после прослушивания разговора между тоже ближайшими, только другими, подают информацию наверх и, конечно, в небезобидном, порой необъективном для одного из абонентов, виде. А далее такая информация накапливается, и только от техники исполнителей зависит, как и когда привести дело к развязке. Сколько людей оказались жертвами такой дьявольской кухни! Но Хасбулатов, как гордый человек, на тему своих обид и обидчиков не распространялся. Как-то раз я спросил Руслана Имрановича, почему бы ему не взять трубку прямого телефона и не объясниться с президентом. И амбициозный спикер, поведя рукой в сторону столика с телефонами, горько и коротко ответил:

— Но ведь ЭТОТ телефон отключили…

Как-то в декабре 1990 года Хасбулатов предложил мне стать секретарем Президиума Верховного Совета РСФСР. Такая должность Конституцией не предусматривалась, но при особом режиме работы Ельцина и Хасбулатова — достаточно напряженном, перемежающемся с частыми поездками Бориса Николаевича и непрестанной борьбой с союзным центром и коммунистической оппозицией, да и с оппозицией, образовавшейся в руководстве Верховного Совета в лице Б.Исаева, С.Горячевой, В.Исакова и некоторых других членов президиума, — нужно было создать практически новый, работающий аппарат, новую технологию подготовки заседаний президиума и Верховного Совета. И я согласился.