Николай Погодин - Собрание сочинений в 4 томах. Том 2

• Название: Собрание сочинений в 4 томах. Том 2
• Автор: Николай Погодин
• Издательство: Искусство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1973

Во второй том Собрания сочинений Н. Погодина включена трилогия о В. И. Ленине — «Человек с ружьем», «Кремлевские куранты» и «Третья, патетическая», за которую автор получил Ленинскую премию, а также произведения разных лет, написанные на историко-революционную тематику: «Заговор Локкарта» («Вихри враждебные»), «Багровые облака» и «Не померкнет никогда».

---

Узоров. Фабричный.

Настя. Пускай правда, почем знаешь, что твоя мать или сестра ткала?

Узоров. Я к этому ситчику узор составлял.

Настя. Как это — узор составлял?

Узоров. А я, Настенька, рисовальщик. Рисунки к ситцам рисуем. Кумачовый художник. И фамилия наша — Узоровы, по отцу, по деду, от самых крепостных времен.

Настя (наивно). Художник… вот не ожидала.

Узоров. Подумай сама, какая тема у нас с тобой получается. Я на ситец цветы придумал, мать соткала, ты надела — носишь. Ты рыбы наловишь, воблы навялишь, мы съедим дома. Это и есть светлый братский пир труда и мира. А ты на меня смотреть не хочешь.

Настя. Где уж… Не хотела бы, да вот смотрю, как дура. Нет, ей-богу, ты ситцы рисуешь?

Узоров. Спроси у товарищей, скажут.

Настя. И так верится. Аккуратный ты, вежливый… Ох, да мне-то на что ты сдался! Уходи, милый.

Узоров. Скоро уйдем.

Настя. В бой?

Узоров. Наверно, так. Но вот что я хотел у тебя спросить. Если живой останусь и сюда вернусь, то в город со мной поедешь?

Настя. Когда вернешься, тогда и поговорим.

Узоров. Было бы зачем вертаться.

Настя. Что ж ты хочешь, чтобы я тебя сейчас и полюбила?!

Узоров. Сейчас мне ничего не надо. Я мечту сберегу.

Настя. Руки с тобой опускаются… Вот не ждала.

Узоров. И я не ждал, а вот дождался.

Настя. Ты, наверно, влюбчивый — беда.

Узоров. В другое время я около твоего дома ходил бы год, слова не сказал, но ведь теперь война. Крикнут «по коням» — и нет нас.

Настя. Кончайте вы эту войну скорей. Что я тебе скажу, когда ты как украденный! Пришел, намутил мне голову и пропал в степи.

Узоров. Я тебе писать буду.

Настя. Письма?

Узоров. Как жених невесте.

Настя (бросилась на шею Узорову, поцеловала). Уйди от меня. Видеть тебя не хочу… влюбчивый, ласковый. (Кричит.) Чапаевцы, помогите мне баркас на воду спустить!

Узоров. Так и помни. А если писем не будет — убит.

Настя. Я загадывать на тебя буду душой. Жив останешься — вот увидишь. Отойди от меня. Пусть никто ничего не знает.

Из дома выходят бойцы, Соловей, Ласточкин. Слышен топот коня. Кто-то спешивается и привязывает коня у забора.

Соловей. От этого кваса в животе артиллерия получается.

Настя. Не нравится — не ел бы.

Соловей. Зачем — не нравится? Только я нажрался, как татарин в пятницу. Благодарю вас.

Во двор вбегает Гнилорыбов. Он без винтовки, при сабле.

Гнилорыбов (в запале). Какая часть?

Соловей. А ты сам откуда взялся?

Гнилорыбов. С фронта я, товарищи. Дайте попить, горю.

Один из бойцов уходит за водой.

Ох, и бьет Колчак, ох и лупит… К ночи тут ждите его. Обязательно тут будет.

Боец приносит воду.

Соловей. Полушубок у человека в крови. Я эти пятна знаю. Бились?

Гнилорыбов. Бились… (Напился.) Ох и лупит! Одни офицеры, и все черные-черные. Тучи их идут.

Ласточкин. А где же Чапай?

Гнилорыбов. Черт его душу знает! Бросил нас в заслон, а сам, говорят, дивизию собирает. Мечется то там, то здесь.

Бойцы обступают Гнилорыбова.

Говорят, что есть приказ к Волге отходить. А Чапай его порвал, растоптал и от массы скрыл. Я, конечно, не ручаюсь, за что купил… Так еще никогда не бил Колчак. Со всего Дальнего Востоку, со всей Сибири, со всего света собрались офицеры… с черепами на левой руке. Идут в атаку, «ура» не кричат, курят и бьют. От одной тучи отобьешься, там встает другая, за ней — третья… Такой саранчи и то не видал. А Чапай приказ от массы скрывает. Я, конечно, не ручаюсь, за что купил…

Незамеченным входит Чапаев.

Чапаев. А на что купил?

Гнилорыбов вздрогнул. Бойцы отшатнулись. Из-за их спин вышел еще неизвестный им Чапаев — в бурке, ремнях, вооруженный. У него гневное лицо, порывистое дыхание.

Соловей (изумленно). Чапаев.

Чапаев. Гнилорыбов, ты?

Гнилорыбов. Я… Здравия желаю, Василий Иванович.

Чапаев. Дезертир? Трус? Оратор?!

Гнилорыбов. Василий Иванович, чего ты из себя выходишь?

Чапаев. Колчака превозносишь, а на своих врешь… Брешешь…

Гнилорыбов. Брешут собаки, а не человек.

Чапаев. С кем говоришь?! Я твой командир. Отвыкли, пока в Москве жил. Приучаться надо.

Гнилорыбов. Не заносись, товарищ Чапаев. Сегодня ты командир, завтра — я. На то революция.

Чапаев. Отвечай мне точно, почему ты здесь находишься?

Гнилорыбов. Я своему командиру ответ дам.

Чапаев. Ты бежал с поля боя?

Гнилорыбов. Если убежал, перед трибуналом отвечу.

Чапаев. Клади на землю оружие.

Гнилорыбов. Посмотрим.

Чапаев. Приказываю снять оружие.

Гнилорыбов. А я сказал — посмотрим.

Чапаев (выхватил револьвер). Слышал приказ?

Гнилорыбов (обнажил саблю и отступает от Чапаева). А я говорю, посмотрим.

Чапаев приближается к Гнилорыбову, тот начинает размахивать саблей. Гнилорыбов выскакивает за ворота. Чапаев — за ним. Пауза. Крик. Выстрел. Тишина. Чапаев возвращается.

Чапаев. Уберите труп.

Молчание.

Соловей. Работа.

Чапаев. Что?

Соловей. Не спорю… Кто там? Опешили. Приказано убрать мертвое тело.

Соловей и два бойца уходят.

Чапаев (бойцам). У нас йод есть? А то он мне руку поранил… хотя только кожу содрал. Кто тут старший? Почему вы этого паникера не связали? Что за глупость?

Идет Корчагин.

Чапаев. Я не ошибаюсь — товарищ Корчагин? Другой раз воскресаете из мертвых. (Бойцам.) Вот какие люди у меня! Вы не смотрите, что он студент, крахмалка, — его рубали, стреляли, а он опять к Чапаеву приближается. Что ему Чапай? Мужик, невежа. Он гимназию проходил, на французском языке песни поет, а не считает за стыд у Чапаева служить. Я его командиром сделал и на любого штабс-капитана не променяю. Что ж это, товарищ Корчагин, стоишь стесняешься, давай поцелуемся. (Обнял Корчагина). Видно, крови много потерял. Лицо стало бумажное. Курячьи яйца сырьем глотай, пользительно. Сегодня меня в штабе жди. Я там ночью буду. (Бойцам.) А где помещается ваш командир полка?

Узоров. Могу проводить.

Чапаев (усмехнулся). «Могу»… Ну раз можешь, то проводи. Вы все иваново-вознесенские? Рабочие?

Узоров. Все.

Чапаев. А ну-ка покажитесь. В одну шеренгу постройсь!

Все строятся.

Проворней надо, дело нехитрое. (Осматривает бойцов.) На плохих харчах жили. Приодели вас ничего, аккуратность не мешает. Я запущенных, сопливых терпеть не могу. Вот что, товарищи рабочие. Я приказов своих не отменяю. Понятная программа?

Бойцы. Понятная.

Чапаев. Человеком дорожу, человека люблю, зря на смерть не бросаю, но сам от смерти не бегаю и никому не позволю. А стоять надо смирно перед командиром дивизии, между прочим. Вот, значит, я все вам и сказал. Завтра увижу вас в бою. До завтра. (Узорову.) Ты пеший?

Узоров. Конная разведка.

Чапаев. Имя-фамилия?

Узоров. Узоров Митрий.

Чапаев. Что же ты, Узоров Митрий, на меня уныло смотришь? Что я этого пристрелил? Ты не бойся, я своих бить терпеть не могу. Вы вот денек-другой повоюете и сразу поймете, почему я его наказал. И митингов-обсуждений приказываю здесь не устраивать. Поехали, товарищ Узоров.

Чапаев и Узоров уходят. Слышно, как они уезжают. Входит Соловей.

Соловей. Работа… Теперь вы видели Чапаева?

Бойцы. Видели.

Соловей. Это ж надо обезуметь, всякое сознание превзойти, чтоб перед своим командиром клинок обнажить.

Ласточкин. Чапаев велел этого случая не обсуждать.