Уильям Каглин - Доказательство умысла (в сокращении)

• Название: Доказательство умысла (в сокращении)
• Автор: Уильям Каглин
• Издательство: Издательский Дом Ридерз Дайджест
• Жанр: Триллер
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-89355-236-2

У печально известного своим вздорным нравом писателя Майлза Дэйна убивают жену. Защищать его берется адвокат Чарли Слоун. Как бы кропотливо и старательно ни восстанавливал Слоун картину преступления, к развязке он оказывается не готов.

---

В течение долгого, как мне показалось, времени в зале царила полная тишина. И наконец ее нарушил голос — мой, собственно говоря.

Поднявшись с пола и одернув пиджак, я сказал:

— Ваша честь, защита допрос свидетеля закончила.

Глава 12

— Ну хорошо, хорошо, — сказала Лайза, когда мы, выйдя из здания суда, пробирались сквозь лес микрофонов. — Ты меня убедил. Я возвращаюсь в юридическую школу.

Лицо ее раскраснелось от холода, возбуждения, от страшного триумфа, который мы только что пережили.

— Я же ни слова не сказал, Лайза, — ответил я, подняв в шутливой капитуляции обе руки.

За нашими спинами стоял в окружении фото- и телекамер Майлз Дэйн. Он благодарил судью за мудрое и справедливое решение, благодарил государственного обвинителя за мужество, которого потребовал отказ от обвинений, благодарил отважного Чарли Слоуна, адвоката extraordinaire.

— Да, но ведь ты же все это спланировал заранее, а, пап? Весь процесс был просто тактическим приемом, верно? Направленным на то, чтобы заставить меня вернуться к учебе.

Я хохотал едва ли не минуту, потом взглянул на реку.

— Ты не собираешься все-таки рассказать мне о том, что произошло в Нью-Йорке? — спросил я. — Почему ты все бросила?

Лицо Лайзы вытянулось. Некоторое время она задумчиво смотрела на меня, потом привстала на цыпочки, поцеловала в щеку.

— Если последняя неделя и научила меня чему-то, — сказала она, — так это тому, что некоторые вещи лучше оставлять в прошлом.

— Да, — сказал Майлз Дэйн, — интересно. И что только порой не находит на человека.

Я нахмурился, не вполне понимая, о чем он говорит.

Всего пару минут назад я задал Майлзу простой вопрос. И этот ответ представлялся мне тем, что мы, законники, называем уверткой.

После суда прошло уже несколько месяцев, мы с Майлзом встретились, чтобы выпить немного, и сидели сейчас на дощатом настиле за отелем «Пикерэл-Пойнт». Выглядел Майлз хорошо — он прибавил килограммов пять веса, загорел, вообще пребывал в превосходной форме. Шум, который подняли журналисты вокруг процесса, привел к тому, что карьера Майлза пошла в гору. По книге «Как я убил жену и вышел сухим из воды» снимался фильм с Мэлом Гибсоном в главной роли; сейчас Майлз писал сценарий для телевидения.

На столе между нами лежало первое издание романа «Как я убил жену и вышел сухим из воды». После завершения процесса Майлз преподнес его мне с дарственной надписью.

— Ладно, — сказал я, — я ведь вас, собственно, вот о чем спросил: я заглянул в этот экземпляр, так? И никакого посвящения в нем не обнаружил. Все эти «спасибо за идею книги, Роджер» и так далее присутствуют только в перепечатке, в оригинале ничего нет. Чем это можно объяснить?

Однако Майлзу отвечать на мой вопрос, похоже, нисколько не хотелось.

— В ту ночь она многое мне рассказала, — произнес он.

— О чем?

Я покачивал в ладони стакан содовой, он пил солодовый виски с непроизносимым шотландским названием. Стоял теплый майский день, солнечный, с легким намеком на прохладу.

— Я пришел ночью в спальню. Она ждала меня. И рассказала мне все. Рассказала, зачем приезжал Блэр. Сказала, что поступили результаты анализа крови, и ей хотелось, чтобы я услышал о них от нее. Сказала, что ее ребенок, Блэр, не мой. Что она всегда знала: это сын Роджера. Сказала, что понимала: если уйдет из семьи, порвет со всей своей прежней жизнью, это закончится катастрофой. И сказала, что вышла за меня главным образом потому, что не смогла придумать для брата мести более злой, чем ее брак со мной.

Майлз перевел взгляд на реку, гладкую и мирную под послеполуденным солнцем.

— Диана сказала, что ей было ясно: меня притягивают ее деньги. Что понимала: даже если она не сможет честь по чести любить меня, то сможет хотя бы поддержать своими бабками мою писательскую карьеру.

Я пробормотал нечто невнятное, что делает обычно человек, не понимающий, как ему реагировать на услышанное.

Майлз безрадостно усмехнулся.

— Я не мог поверить, что после стольких прожитых вместе лет она так плохо меня понимает. Мне всегда было плевать на ее деньги. Всегда! Я просто любил ее. Боготворил. — Он на миг закрыл глаза. — И думал, что она питает ко мне схожие чувства.

— Но она не питала?

Губы Майлза искривились в печальной улыбке:

— Она сказала: «Я всегда была одинока, Майлз, даже с тобой». Я спросил, любила ли она меня или хотя бы полюбила ли с ходом времени, а она ответила: «Не думаю, что я вообще когда-нибудь умела любить».

Он в один глоток прикончил свой виски.

— Там, в суде, помните? Роджер сказал, что это он убил ее. На самом деле он и не думал признаваться в убийстве. Он хотел сказать, что, породив на свет Блэра, который как раз тогда вошел в зал и которого Роджер считал убийцей Дианы, он тем самым убил ее. Не «я это сделал», а «я несу за это ответственность». А потом, прежде чем кто-либо успел понять, о чем шла речь, Блэр застрелил его, а пристав застрелил Блэра.

Я наморщил лоб:

— Вы хотите сказать, что убил ее все-таки Блэр?

Солнечный свет играл на воде, отражаясь в глазах Майлза, то темневших, то светлевших от этого.

— Нет. Я говорю лишь о том, что так считал Роджер.

— А, — отозвался я.

Наступило долгое молчание, потом Майлз сказал:

— Но, разумеется, и Блэр ее не убивал.

Меня точно ударили под дых.

— Как только она сказала, что никогда не любила меня, мне показалось, будто все вокруг рушится, — Майлз медленно покачивал головой, — будто вся моя жизнь обращается в пустое место. Я полагал, что меня любят, но это была не любовь, а всего лишь проявление благовоспитанной патрицианской терпимости.

Он снова надолго замолчал.

— Когда она наговорила все это, во мне словно что-то взорвалось. Вот об этом я и толкую: человек сам не знает, на что он способен. А когда все закончилось, я стоял над Дианой, смотрел на нее и понемногу осознавал, какой ужас я сотворил, осознавал, что единственным, кто заслуживал наказания, была вовсе не она. Роджер. Тут-то меня и осенило.

— Что именно? — тихо спросил я.

— В одно мгновение я вдруг понял, как смогу избежать наказания, вернуть Роджеру все зло, которое он принес Диане, мне. Даже тому несчастному ублюдку, Блэру.

Внезапно мне стало трудно дышать.

— Мне все время не давало покоя то, что за Роджером числился билет всего лишь в один конец, из Детройта в Нью-Йорк, — сказал я. — Почему было не купить два — сюда и обратно?

Майлз кивнул:

— Правильно. Мне пришлось смотаться в аэропорт и купить этот билет за наличные. Потому-то ко времени, когда я вам позвонил, тело уже и остыло. Купить билет до Детройта я, понятное дело, не мог. Для этого было уже слишком поздно. Потом я положил на столик в гостиной открытый альбом японских эротических гравюр. А после подбросил одежду в катер Роя Беверли.

Я постучал пальцем по книге «Как я убил жену и вышел сухим из воды»:

— Так вот почему в первом варианте не было посвящения?

Майлз снова кивнул:

— Мне пришлось позвонить из тюрьмы в «Элгин-пресс», помощнице Боба Гофа, попросить ее добавить это посвящение в новое издание. Общая идея состояла в том, чтобы привести случившееся с Дианой в соответствие с романом. И я сообразил: если роман будет полностью походить на то, что произошло в реальной жизни, если это сходство окажется слишком уж совершенным, все рано или поздно придут к выводу, что кто-то попросту попытался свалить вину на меня.

Он издал смешок, короткий и безрадостный — точно ветка треснула.

У меня дрожали руки.

— А те щепки черного дерева?

— Это я их подложил. Прямо в раны. Почему, как вы думаете, ваш эксперт, Хелен Рейнс, заявила, что их отчикали от конца бокена? Она, может, и психопатка, но тут попала в самую точку: я сам настругал эти щепки швейцарским армейским ножом.

— То есть убили вы ее все же не бокеном?

Он покачал головой:

— Нет. Я же говорю, на меня накатило безумие. Я просто спятил. Схватил первое, что попалось под руку. Настольную лампу. Она сейчас где-то на дне реки.

— А Леон Праути?

— Я познакомился с ним в тюрьме, в день моего ареста. Пообещал заплатить ему пять сотен баксов, если он поведает вам эту историю. Он должен был рассказать о Блэре, приезжавшем в старом «линкольне», а после вдруг вспомнить, что был еще и автомобиль из проката, в котором появился у дома высокий седой старик. Но Праути — идиот. Вторую половину истории он просто забыл. Во всяком случае, до суда.

Неторопливо подходивший по реке с севера большой пароход загудел — долгий, унылый звук еще долго висел в воздухе.

— Но почему вы просто не заявили, что это дело рук Роджера?

Майлз опять покачал головой:

— Если бы я обвинил его с самого начала, полицейские, став копать вокруг Роджера, обнаружили бы, что у него есть алиби. Нет, идеальная ситуация состояла в том, чтобы все выяснилось под самый конец игры.