Николай Мордвинов - Дневники

• Название: Дневники
• Автор: Николай Мордвинов
• Издательство: Всероссийское театральное общество
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1976

В книгу включены дневники известного артиста Николая Дмитриевича Мордвинова и воспоминания о нем.

---

Если же я глупые его поступки и не очень умные суждения, которые у него проглядывают иногда, буду играть как его серьезные суждения и как умные, по его убеждению, поступки, то тем самым я буду играть его как неглубокого человека и хама. Буду дискредитировать его. Но если я несерьезные и не очень глубокие его суждения буду играть с его шуточным к этим суждениям отношением, то тем самым я буду говорить о его уме. Если человек знает цену своей шутке, даже легкомыслию, пусть даже грубости, если он знает ей цену и соответственно к ней относится, то, значит, он обладает умом.

К моей радости, Ю.А. в большинстве случаев со временем подсказывал мне вещи, от которых сначала сам остерегал.

Пока что все идет благополучно. Образ растет и получается необычный.

Год прошел в интенсивной, горячей и нервной работе… Много-много всяких обещающих разговоров, много надежд и слабых результатов…

1. «В горах Югославии».

2. «В одном городе».

3. «Второе дыхание».

Увидеть в человеке то, что не видят другие.

Подслушать наиболее сокровенное, первородное, целостное.

Передать:

Грубое — тонко и тонкими средствами.

Тонкое — не грубо.

Слабое — сильными средствами, сильно.

Сильное — не слабыми.

Открытое — скупыми красками.

Скупость — щедрыми средствами.

Щедрость — скупыми.

И главное, в ногу с веком. Душа с душой! О нашем великом Русском Советском человеке хочу думать, о нем хочу играть, ему хочу отдать свои силы!

1947

2/I

Заседание Комитета по делам искусства признало работу над «Вторым дыханием» по актерской линии хорошей и даже — отличной, но предлагают переписать экспозицию роли Бакланова, иначе он неприятен, хам, обделен мыслями. Хотя, говорят, актер играет блестяще, одолеть материал он не в силах. И чем он будет лучше играть, тем хуже будет по результату.

Снова… Третья за год… (Славко, Петров, Бакланов).

10/I

Крон получает от писателей много советов, наполучал их столько, что, думаю, ничего не сделает, хотя утверждает, что его начали убеждать доводы товарищей и что он хочет переделать пьесу.

Я вчера поднял бунт. Из Бакланова хотят сделать какого-то «великопостника», а я на сцене живу уже не предложенной автором задачей, а мыслью о том, как бы вести себя так, чтобы не нашли еще чего-нибудь крамольного. Так играть нельзя. Либо играть во всю силу, либо не играть совсем. Заповедь же «как бы не вышло чего» — не для меня.

16/I

«ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ» — генеральная

Все время искали среднюю между автором и Комитетом, а из средней только и может получиться… среднее.

Вчера я опять взбунтовался. Дайте же Бакланову один раз ошибиться, что-то «выкинуть», что-то позволить себе, а уж потом дайте кому-то крепко об этом сказать. А то Бакланов ничего не сделал (все же вымарали!), а двадцать человек, по двадцать раз каждый бранят его за то, в чем он не повинен, за то, чего он не только не делал, но и думать не смел.

Опять спорили, опять сокращали…

Наскучило, осточертело…

Что хочется выявить в Бакланове? Идеальный образ советского офицера из него не получится, но воин, храбрец, душа-человек — получится. Получится и озорник, хитрец. Получится человек открытый, обаятельный и даже может получиться человек с умом.

Делать же из него «умницу», воспитанного в требованиях самых высоких, значит, делать роль не на тему пьесы, для этого надо писать новую роль, пьесу и вести их в другую сторону. Это значит не делать человека становящегося, а делать человека, сформировавшегося в самых высоких требованиях. Это значит снять конфликт.

Ведь можно же говорить о разных хороших людях, пусть не идеальных? Вот тебе и конфликт между хорошим и идеальным?!

Кстати, требования Комитета к идеальному настолько не вразумительны, что наступление штампа я считаю предрешенным.

Рецепт налицо.

ПОСЛЕ ГЕНЕРАЛЬНОЙ

Общее настроение, видимо, положительное… пьеса должна пользоваться успехом, если не скрутят завтра ей руки или не свернут шею.

17/I

«ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ»

Катастрофа…

Еще одна…

Все данные, что пьесу не пропустят… все бранят пьесу.

Крути[223] говорит о влиянии Пристли…

Коонен[224] — о Мопассане… и др.

Первый акт играл так, как будто закуривал папиросу в пороховом погребе. Аж противно.

Потом стало полегче.

После спектакля смотрю: «сам» бледный, осунувшийся.

— Что?

— Конец.

Оказывается, в кабинете директора собрались Фадеев, Храпченко и другие.

Фадеев: Мелкая любвишка, он — петух, она — мещанка, Левин — разведчик с 25-летним стажем, а глуп, и пр. Великолепная работа актеров не спасает плохой пьесы.

Храпченко: Мы говорили все это автору, но он не послушался нас. Спектакль не пропустим.

Вот, что называется, предметный урок о борьбе «хорошего с прекрасным».

Войдет это театру в копеечку!..

21/I

Опять переписываю Петрова, в связи с переделками, внесенными в семейные сцены Ратникова. Скучная работенка! Что я, автор, что ли? Или авторские мне перепадут? Указом правительства мне присвоено звание народного артиста РСФСР.

31/I

«ОТЕЛЛО»

Перед началом спектакля публике объявили о присвоении мне звания, поднялся большой шум, а мне что-то страшно стало, с народного больше требовать будут…

15/II[225]

…Сколько людей, столько и мнений. И это особенно заметно в рядах «искусников».

Возьмите наши художественные советы. Естественно, что Завадский думает не так, как Охлопков, а последний не так, как Попов… Но каждый каждому рекомендует со своей колокольни. А актерам вообще не дано слова на этих совещаниях, хотя актер единственный ответчик и за себя, и за режиссера, и, что совсем парадоксально, за автора. Я думаю, актера нужно освободить от «авторства», иначе он не только не откроет в себе второго дыхания, но станет дышать половинным дыханьем, будет дышать вполгруди. Я утверждаю, что каждый из нас, актеров, может сделать много больше, если его силы не будут раздваиваться на работу, подобную той, которую мы все сейчас вынужденно ведем.

Кроме того, природа актерского существования такова, что требует безусловной веры в единственность данного выражения. Сомнение по поводу неполноценности материала непременно окрасит роль, и твое сомнение передастся в зал. А какая же может быть у актера уверенность, когда приходится контролировать себя ежесекундно и не по существу.

Нужно любить свою роль, какой бы она ни была.

Мне предложили роль Петрова, а я, признаюсь, и руками и ногами против участия в пьесе. Вы предъявляете счет — у меня давно не было ролей… Но что прикажете делать, если я знаю, что роль плохая, что ответственность за нее огромная, что провалить ее я не имею права, и в то же время я знаю, что это 101-й вариант партийного руководителя в примитивном представлении авторов тридцатых годов. Роль написана с навыком прошлых лет, а играть ее надо с позиций сегодняшнего дня? Что прикажете делать? Иначе говоря, я должен не только играть, но и писать. Не высказывать свои соображения и ждать их претворения, а самому садиться и писать. А если я этого делать не умею? Умей я это делать, я бы ведь занялся своей пьесой, не правда ли? Ойстраху же никто не предъявляет требований, как к композитору.

Театр обрадовался, получив пьесу «Второе дыхание», и обрадовался потому, что пьеса скроена хорошо, роли выписаны профессионально. И действительно: Союз писателей пьесу хвалит, газеты печатают отрывки из нее, репертком пропустил, Комитет разрешил ее к работе, командование захлебывается от похвал… Чего же еще надо?

Конечно, надо смотреть самому. Но, право же, и в голову не придет усомниться, имея такие рекомендации.

В свое время, сомневаясь кое в каких положениях, я предлагал уничтожить мелкие погрешности в быту Бакланова и дать ему возможность ошибиться крупно, а после осознать свою ошибку, тогда бы, по-моему, отпало многое из того, что ему сейчас инкриминируется. Но товарищи не разделили моих сомнений. А если существовала такая общая уверенность в пьесе, то как мог я не усомниться в правильности своих суждений?

Я — гражданин Советского Союза, я хочу быть действительно ответственным за дело, которому отдал все силы и способности, хочу отвечать по самым высоким требованиям, но не считаю правильным отвечать за то, за что я отвечать не могу… Ни в какой другой отрасли, никому не придет в голову заставлять одного специалиста делать дело другого. Конструктор самолета не будет отвечать за конструкцию мотора, он просто подберет себе нужную. Почему же это возможно в деле наиболее деликатном и тонком?!

Ответственность и ответственность…